Заложник - Давид Кон

— Творец изменил имя не только Авраама, но и его внука Яакова. Вот послушайте, как здесь написано. — Заложник поднес книгу к глазам и, как обычно нараспев, произнес: — Не Яаков отныне имя твое, но — Исраэль.

Заложник осторожно закрыл книгу. Юсуф, стараясь выглядеть как можно более дружелюбным, заставил себя улыбнуться.

— Здесь одной буквой не обошлось.

— Не обошлось, — согласился заложник. — Но вот ведь какая странность. После изменения имени Авраама книга больше ни разу не назвала его прежним именем. А Яакова называет и новым именем, и прежним одинаково часто.

Юсуф недоверчиво взглянул на заложника, но не произнес ни слова.

— После изменения имени человек, которого звали Аврам, перестал существовать, — продолжил заложник. — Появился совершенно другой человек по имени Авраам. А Яаков и после изменения имени остался Яаковом. Но при этом стал еще и Исраэлем.

Юсуф не очень понимал, к чему клонит этот человек, но не произнес ни слова, решив дождаться конца монолога.

— Имя «Исраэль» состоит из двух слов, — продолжал заложник. — Первое можно прочесть как «яшар», второе как «эль». Первое переводится как «прямо». Второе — как «Творец в его абсолютном единстве и бесконечном могуществе».

Заложник замолчал, ожидая реакции Юсуфа. Но Юсуф нетерпеливо мотнул головой и кивнул на часы. Семь минут. Люди Тайсира выполнят его указание точно. Сказано полчаса, значит, будет только полчаса. Заложник понял взгляд доктора и заторопился.

— До смены имени Яаков был духовным отцом лишь своих сыновей, от которых произошли двенадцать колен еврейского народа. Сменив имя Яакову, Творец сделал его еще и духовным отцом всех, кто…

— Кто идет прямо к Богу, — догадался Юсуф.

Заложник кивнул.

— Именно так, доктор. С этого момента в книге одинаково часто говорится и о «сынах Яакова», и о «сынах Исраэля».

Заложник поднял глаза на Юсуфа. Голос его дрогнул, но усилием воли он придал ему максимальную твердость.

— Я — сын Яакова, доктор. — Заложник упрямо набычился, словно готовился к возможной вспышке ярости со стороны собеседника, но голос его продолжал звучать мягко и спокойно. — А вам придется стать сыном Исраэля. И получить сосуд для приема и хранения энергии, которая обозначается буквой «хей».

— Мне? — вырвалось у Юсуфа. Он посмотрел на заложника строго и вопросительно, как будто то, что тот сказал, было либо трудно различимо, либо крайне неприлично.

— Как и всем остальным людям на нашей планете, — улыбнулся заложник реакции Юсуфа. — Мы ничего не сможем изменить в нашей общей судьбе, если не будем получать самую важную энергию, созданную для нас Творцом.

Заложник замолчал. Юсуф тоже не произнес ни слова. В подвале установилась полная тишина. Первым не выдержал заложник.

— Нет никакой дискриминации, доктор. И несправедливости нет. Дети Яакова и дети Исраэля добиваются одного и того же результата. Только идут они к нему своими путями.

Беспокойная жилка опять забилась под глазом. Что ему предлагает этот человек? Перейти в иудаизм? Стать одним из них? В памяти опять всплыл Юзик Мильман. Когда они были на пятом курсе, Юзик решил жениться. Его избранница была из религиозной семьи, и свадьба готовилась по всем правилам. И тут выяснилось, что мама у Юзика Мильмана то ли русская, то ли украинка. А значит, и он, по каким-то там древним законам — не еврей. И ему, Юзику Мильману, внуку раввина, пришлось принимать иудаизм. Ох, как он вопил о «дикости и косности этих нелепых законов». Но делать было нечего, семья невесты не собиралась уступать, и Юзику пришлось сдаться. Три месяца он ходил на какие-то курсы, а потом держал экзамен перед тремя раввинами. Заложник слушал Юсуфа молча и огорченно кусал губы.

— Нет, нет, все не так, доктор. Вашему приятелю Юзику нужен был документ. — Заложник замялся. — Как вам это объяснить?

Юсуф бросил взгляд на часы. Три минуты. Объяснял бы уже быстрее.

— Вашему приятелю нужен был документ, — повторил заложник. — Он решал сугубо материальную задачу. И потому должен быть сделать все по правилам, установленным людьми. Но все не так, когда имеешь дело с Творцом. Ему ведь не нужны подписи трех раввинов, чтобы даровать человеку сосуд для получения высших энергий. Понимаете, доктор? Творец видит все и все понимает. Творец читает в наших сердцах. Он принимает решения без помощи людей. И потому никому не нужно переходить в иудаизм. Это ведь такая же река, как и остальные религии. Вам нужно идти прямо к Творцу. Для этого не нужны ни справки, ни бумаги, ни документы. И экзамен тоже сдавать не нужно.

Юсуф молчал. Он не хотел перебивать заложника, понимая, что с минуты на минуту раздастся скрежет замка.

— Забудьте о своих земных амбициях, об обидах на другие народы и религии, о желании победить в споре или доказать свою правоту. Забудьте об эго, наконец. Мы ведь не говорим об общении с людьми и о том, что происходит в материальном мире, доктор. Мы говорим об отношениях с Творцом, выстроить которые предстоит каждому из нас. В этом нам никто не сможет оказать помощь. Ни секретарь, ни помощник, ни покровитель. Но и помешать никто не сможет. Ни влиятельный враг, ни чиновник, ни начальник. Потому что все в наших головах. Все наши мысли…

Заложник попытался вскинуть руки. Юсуф подумал, что он, вероятно, собирался постучать себя пальцем по голове, но стальные кольца жестко прервали движение рук. За дверью послышались громкие голоса и шаги нескольких человек. Заложник осекся на полуслове. Щелкнул замок.

На пороге стоял охранник с миской в руке. Полчаса прошли. Тайсир просил запереть заложника до утра. Кроме того, заложнику надо поесть. Если, конечно, доктор разрешит. Юсуф бросил взгляд на заложника. Ему вдруг захотелось взять этого человека за грудки и сказать, что такого не будет. Он не сможет отказаться от амбиций и обид, от желания победить в споре и доказать свою правоту. Потому что он — человек, живущий не на облаке, а в материальном мире. И потому он никогда не станет сыном Исраэля. Но Юсуф сдержал свой порыв и сухо кивнул охранникам.

— Заходите, я уже закончил осмотр. Конечно, ему нужно поесть. А потом пусть поспит.

Он оттолкнул табурет и, не оборачиваясь, пошел к выходу.

Пятый день плена (вторник)

Юсуф проснулся в половине шестого. За окном начинало рассветать, первые лучи солнца рисовали яркие квадраты на каменном полу. Юсуф закутался в одеяло и повернулся на бок, намереваясь поспать еще часок. Но сон не шел. Мысли о вчерашнем разговоре не