Властелин знаков (Лексикон) - Павел Марушкин

— Вроде бы это чертовски больно.

— Мягко сказано! — хмыкнул Озорник. — Душа переходит в энергетическую форму под влиянием сильнейших электрических разрядов и перегретого пара! Страшная агония, а по сути — муки рождения.

— Бр-р! — Ласка передернула плечами. — Какой ужас!

— За все надо платить.

— Так что же ты обещал Стерлингу? Почему он не убил нас?

— Он хочет воплотить свою мечту. — Озорник ухмыльнулся. — Мы договорились, что я помогу ему обзавестись собственным королевством.

— Судя по выражению твоего лица, ты не собираешься это делать? — поинтересовалась девушка.

— Ошибаешься; я всегда держу свое слово. Просто… Возможно, это будет не совсем так, как он полагает.

Углубляться в подробности Озорник не стал. Вскоре за ним явился О’Рейли. Девушка недолго пробыла в одиночестве: согласно приказу капитана, она поступила в распоряжение мистера Лидделла. Это оказалось весьма кстати: поначалу Ласка просто хотела отвлечься от мрачных мыслей, но вскоре с удивлением заметила, что работа не на шутку увлекла ее. «Паровая Душа Стерлинга» оказалась на диво сложным и хитроумным судном; а новый начальник — безусловно, одним из самых талантливых инженеров, с которыми сталкивала ее судьба. Некоторые конструкторские решения искренне восхитили девушку: она бы в жизни не додумалась до такого! Лидделл был весьма снисходителен к новой подопечной. Ласка недоумевала — как такой человек мог оказаться в компании пиратов и головорезов; и как-то раз она набралась смелости задать ему этот вопрос.

— О, мы не такие уж страшные разбойники, мисс! — рассмеялся инженер. — Мистер Стерлинг весьма эксцентричен, спору нет, — но он прежде всего человек слова. К тому же где я еще найду работодателя, искренне заинтересованного в моих изобретениях!

Озорник теперь подолгу пропадал в обществе капитана: они часами просиживали над картой, о чем-то споря вполголоса. Без дела остался лишь Потап: в сложной механике медведь не соображал, а работы, где требовалась грубая сила, случались нечасто. «Подожди, тебе тоже скоро найдется занятие! — утешала впавшего в мрачную задумчивость зверя Ласка. — Корабль надо будет красить, загружать угольные бункеры…» Имея кучу свободного времени, Потап решил отремонтировать мандолину; правда, сделал он это на свой манер и весьма оригинально. Получившийся в результате переделки музыкальный инструмент представлял собой нечто среднее между украинской бандурой и балалайкой; но медведь весьма ловко наигрывал на нем простенькие Московитские мелодии. Как ни странно, слушать его полюбили призраки: стоило Потапу заиграть, как рядом тут же оказывалось несколько туманных фигур.

Так прошло несколько дней. Однажды под вечер несколько призраков под руководством О’Рейли поднялись на крышу. Боцман нес кисти и большую аптекарскую банку: в ней, под слоем воды, находилось некое пастообразное вещество.

— Краска с желтым фосфором, — пояснил девушке Озорник. — Чертовски ядовитая штука; зато ее хорошо видно ночью… Отличный ориентир для воздухоплавателей.

Таинственные знаки пришлось подновлять дважды; на третью ночь над доком послышался шум воздушных винтов. Команда Стерлинга засуетилась, часть крыши была разобрана — и в образовавшуюся дыру полетели, мягко стукаясь о пол, туго набитые тюки. Характерный аромат не оставлял никаких сомнений относительно их содержимого.

— Табак?! — удивилась Ласка.

— Именно так, мисс. Высший сорт, прямиком из наших колоний в Новом Свете. Там это стоит сущие пенни! — хохотнул Стерлинг. — Самая выгодная контрабанда, дьявол меня побери!

— Так вот, значит, какой груз перевозит «Буканьер»! — понимающе протянул Озорник.

— Ну да! Виски, ружья и порох — туда, отменную вирджинию — оттуда. Теперь вы понимаете, как важно сотрудничать с властями: воздушные патрули Империи не останавливают мое корыто для досмотра. Ах, какой аромат! Вы только понюхайте! — Стерлинг звучно втянул воздух. — Обожаю…

— Эй, бездельники, чего встали?! А ну, живо за дело! — рявкнул О’Рейли, забрасывая на плечо тюк.

Озорник подхватил следующий. Ласка шагнула было помочь ему, но табачный запах вдруг сгустился до невозможности, сделался совершенно невыносимым.

К горлу подкатил едкий комок. Девушка рухнула на колени, ее вырвало. Озорник бросил груз и встревоженно обнял Ласку за плечи.

— Что с тобой?! Отравилась чем-нибудь?

— Все нормально, — выдохнула она, вытирая губы.

— Ты уверена, что…

— Помнишь ту ночь… в Гавре? — перебила его девушка.

Озорник непонимающе смотрел на нее.

— Когда на нас напали?

— После… под лодкой, на берегу…

— А! Конечно, помню. Я никогда не забуду… Почему ты спрашиваешь?

— Я беременна, — сказала Ласка.

Озорник схватился за голову.

— Триста фунтов, Джонни! Подумать только — целых триста долбаных фунтов! Слушай, да мы с тобой самые настоящие богачи, без дураков! — ликовал Марвин.

Кузен только хмыкнул в ответ. На протяжении всей дороги с его физиономии не сходило задумчивое выражение.

— Подумать только. В кои-то веки горбатый Айзек расщедрился!

— Да ну? — скептически отозвался Джонни. — Скажи-ка, ты можешь вспомнить хотя бы один раз, когда этот сквалыга заплатил достойную цену?

— Ну… э-э… — Марвин озадаченно уставился на кузена. — Ты что же, хочешь сказать, мы продешевили?

— Да ты вспомни, какая у него сделалась рожа, стоило только увидеть камушек! Будто у покойника! — Джонни нервно дернул хвостом. — Готов побиться об заклад, чертов горбун как следует нас нагрел!

— Правда? Вот сволочь! — огорчился Марвин. — А сколько, по-твоему, мы потеряли?

— Полагаю, немало, — мрачно откликнулся собеседник. — Не вздумай только проболтаться кому-нибудь, особенно Хигги. Он с нас шкуру сдерет!

— Но он же станет расспрашивать, откуда у нас завелись денежки! — пожал плечами Марвин.

Джонни вздохнул. Его кузен порой бывал глуп, как пробка.

— А ему, вообще, надо об этом знать?!

Несколько минут прошло в молчании: Марв переваривал новую идею.

— Сто пятьдесят фунтов лучше, чем сто, верно? — Джонни решил слегка подтолкнуть кузена в правильном направлении.

— Гм… — алчность боролась в душе Марвина с родственными чувствами. — Так-то оно так, но Хигги всегда поступал с нами по совести.

— Может, да, а может, и нет! Мы-то не знаем, верно? И вообще, я тебе так скажу — что-то он слишком много на себя берет последнее время! Ишь, раскомандовался! Послушайся мы его — до сих пор куковали бы без гроша в кармане. Да еще эта история с книгой… Думается мне, Хигги мухлюет, неужто сам не чувствуешь?

— Пожалуй, ты прав. — Теперь в задумчивость впал уже Марвин.

Джонни вдруг быстро глянул через плечо.

— Что это с тобой?

— Да так… — Фелис нервно пригладил усы. — Скажи-ка, у тебя нет чувства, будто за нами следят?

Марвин обернулся.

— Чисто все.

— В том и дело! Маячит что-то с краю, а напрямую смотришь — ни черта!

— Нервишки шалят! — расплылся в улыбке фелис. — Это все туман, кузен; клятый туман с Темзы.

В нем чего только не привидится! Вчера вон, например…

— Что — вчера?

— Да ерунда, не бери в голову! Уши-то не обманешь, верно? Будь за нами «хвост», мы бы давно услышали.

— Ага… Знаешь, давай все-таки немного пройдем верхом? Так просто, на всякий случай.

— Как скажешь.

Джонни огляделся. Неподалеку маячила сквозь туман опора монорельса: это было то, что и требовалось. Быстро и ловко, как это умеет только их племя, фелис вскарабкались наверх и преспокойно зашагали по узкой стальной полосе. Из людей здесь прошел бы разве что цирковой акробат, но этой парочке страх высоты был неведом.

— Так что тебе вчера привиделось? — поинтересовался Джонни.

— А! Что-то вроде белесой фигуры в тумане — но она тотчас растаяла. Говорю тебе, ерунда.

— Может, и ерунда. Но мне тоже что-то похожее мерещится уже пару дней. — Кузен Джонни нервно облизнул усы. — Слушай, а вдруг это призрак?

— Скажешь тоже! Их не бывает! — беспечно отозвался Марвин.

— Кто знает… Хиггинс-то, как ни крути, угрохал старикана! Что, если его дух нас преследует?

— Мы-то здесь при чем? — резонно возразил Марв. — Если Хигги его пришил, стало быть, за ним и должен. Силы небесные, Джонни!!! Что это?!

Джонни, чувствуя, как встает дыбом шерсть на загривке, обернулся. По металлической дорожке к ним приближались призраки — один, другой. «Да их здесь не меньше полудюжины!» — в панике завопил внутренний голос. Неясные фигуры переливались, словно перламутр, в клубах тумана вспыхивали бледные голубоватые искры…

— Тикаем! — прошипел Джонни. — Делай ноги!

Его кузен, похоже, пребывал в ступоре. Тогда фелис выпустил когти и отвесил ему несильную пощечину.