Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян

оставались «терра инкогнита» для ученых. Возвращаясь к предварительному изучению этого вопроса, я определил место, на основании нескольких сходящихся показателей, окончательного решения по истреблению этих уцелевших депортированных лиц в конце февраля или в начале марта 1916 г. Это решение затронуло около 500 тысяч уцелевших депортированных лиц, которые достигли Сирии и Месопотамии шестью месяцами ранее и даже еще ранее, а иногда даже адаптировались к новым условиям так хорошо, чтобы быть в состоянии зарабатывать там себе на пропитание. Именно в этом случае столкновение двух логик военных нужд и желания ликвидировать всех уцелевших без исключения можно четко различить на фоне соперничества между лидерами Центрального комитета и Ахмедом Джемалем, военным командующим региона. Прибытие делегатов партии младотурок в Сирию, а также тот факт, что Совет министров назначил главных палачей восточных вилайетов главами регионов, в которых можно было найти депортированных лиц, конкретно указывали на «второй этап геноцида», который имел место с апреля по декабрь 1916 г. Во многом, этот этап иллюстрирует желание геноцида Центрального комитета младотурок даже больше, чем первый этап, поскольку в этом случае Центральный комитет не может укрыться за дискуссией о безопасности и за теорией о заговоре против турецкого государства. А именно, комитет приступил к истреблению населения, подавляющее большинство которого составляли женщины и дети. Массовая бойня, организованная, в частности, в Сирии, также, по-видимому, вытекала из практически патологической враждебности к уцелевшим лицам.

В целом представляется, что процедура, разработанная Центральным комитетом, была плодом длительного размышления о демографическом составе Анатолии и Малой Азии, с амбициями реконструкции человеческой географии в этих регионах. Именно логика такого «географа», ставшая основой для концепции плана истребления, на которой мы сосредоточились для точного воссоздания самого процесса уничтожения, стала предметом рассмотрения части четвертой настоящего исследования.

Изучение массовых преступлений, таких как геноцид, не может, очевидно, быть ограничено рассмотрением деяний «преступного государства», даже если обстоятельства, которые привели к развязыванию такого насилия, неизбежно завораживают историков. Историография геноцида армян давно оставила опыт жертв на одной стороне. Ваагн Дадрян, которому мы очень многим обязаны, долго утверждал, что источники, предоставленные самими уцелевшими, не могут быть приняты во внимание в таком спорном деле. Сам он сознательно ограничил себя турецкими источниками, с одной стороны, и немецкими и австро-венгерскими источниками, с другой стороны, для лучшего «доказательства» того, что геноцид действительно имел место. При этом он сосредоточил свой взгляд почти исключительно на палачах и игнорировал реальные судьбы жертв. Напротив, в моем общем проекте отведено место их судьбе. Цель состоит в том, чтобы дать жертвам возможность высказаться и тем самым узнать их жизненный опыт, то, что порой не требует каких-либо доказательств. После погружения в течение нескольких лет в источники, повествующие о том, «как разворачивались события», — это именно то, что определяется в настоящей работе, я пришел к выводу, что не только возможно, но и необходимо использовать армянские источники, сравнивая их с материалами, предоставленными дипломатами и миссионерами, а также друг с другом. Два основных архива, которые я использую в этой работе, хранятся, соответственно, в Армянской патриархии в Иерусалиме (монастыре Святого Якова) и библиотеке Нубар Армянского всеобщего благотворительного союза в Париже и составляют уникальное собрание, которое позволило мне провести комплексное исследование благодаря нескольким десяткам тысяч страниц рукописных документов, посвященных географии геноцида. Иными словами, вышеупомянутые архивы позволили мне составить отчет об убийствах в восточных районах, о каждой колонне депортированных лиц, об их маршрутах, о полях смерти, через которые они прошли, и в целом об опыте «долгого похода»; он показал естественный отбор, который имел место в пути, и характеристики тех категорий армян, которых Центральный комитет младотурок оставил в живых, чтобы лучше интегрировать их в свой план отуречивания Малой Азии. Маленькие дети, предпочтительно маленькие девочки, и старшие девочки или женщины предназначались, в соответствии с планом младотурок, для укрепления «турецкой нации» после прохождения ритуала интеграции в доминирующую группу, что было заимствовано из мусульманской религии. Как выразился младотурецкий офицер, армянские женщины с определенным уровнем образования были предназначены для ускоренной модернизации турецкой семьи и турецкого общества. Многочисленные различные случаи, описанные в настоящей работе, показывают, что младотурецкая националистическая идеология уходит корнями в форму расизма, направленного против коллективной идентичности группы, но не в характерный биологический отказ от рода, который позднее практиковался нацистским режимом. Тщательное изучение всех этих вторичных последствий геноцида лучше всего иллюстрирует, насколько тесно убийство армян было связано с созданием турецкой нации.

Другой аспект плана младотурок, как мне кажется, был четко определен следующим образом: систематический захват индивидуальной и коллективной собственности османских армян, который шел рука об руку с попыткой формирования турецкого среднего класса предпринимателей. Теория для этой программы, окрещенной «Милли Итисат» [Национальная экономика], была представлена Зией Гёкальпом, социологом режима. Мы проанализировали его методы работы, которые, очевидно, составляли социально-экономическое дополнение к массовым преступлениям и служили и оправданием, и стимулом. Здесь указывалось, что это пошло на пользу, прежде всего, младотурецкой элите и государственной партии, но также и всем другим социальным слоям, в особенности тем, кто участвовал в движении младотурок, не обязательно разделяя экстремистскую идеологию его лидеров. Жажда прибыли, без сомнения, много сделала для радикализации людей, которые при других обстоятельствах не поступили бы так, как они поступили, будучи сдерживаемыми моральными принципами религиозного вдохновения. Действия самой государственной партии и пропаганды, которая методично клеймила армян как группу, сделали все остальное.

На основании данных тех, кто главным образом несет ответственность за этот геноцид, будьте гражданские и военные должностные лица или местная знать, можно утверждать, что лица, которые были наиболее глубоко замешаны в массовом насилии, часто происходили из самых маргинальных социальных групп и, следует подчеркнуть, часто являлись представителями меньшинств с Кавказа, это справедливо, в частности, для черкесов и чеченцев, которые, можно с некоторой долей уверенности сказать, сводили счеты со своей трагической историей и которых легко было заставить идентифицировать армян с их русскими угнетателями. Основная роль курдов, подчеркиваемая турецкой историографией, а также многими западными учеными, оказывается после изучения гораздо менее очевидной, чем это утверждалось ранее. Фактически она сводится к активному участию кочевых курдских племен и лишь изредка включает оседлых жителей, которых «Специальная организация» поощряла брать все, что можно, у депортированных лиц, уже лишенных своего самого ценного имущества. Не может быть никаких сомнений в том, что, в конечном счете, турецкая историография заразила независимых ученых, которые не всегда были в состоянии оценить достоверность этой догмы, у которой были свои практические применения для тех, кто стремился избавиться от бремени жестокого прошлого за счет группы, которая сама заклеймена позором в