Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян

о подробном рассмотрении этих вопросов. Однако можно отметить, что у французского дипломата, работавшего в Берлине, не было сомнений в фальшивости коалиции между кемалистско-иттихадистским движением и Советами, которые рассматривали нападение на Антанту «в двух направлениях: в сторону Азиатской Турции и Западной Персии через Азербайджан и Грузию и в сторону Восточной Персии и Индии через Туркестан». Обсуждались даже идеи передать «лидеров движения… в руки турецких лидеров, которые уже присутствовали в этом районе: Энвера-паши в Ташкенте и его брата Нури-паши в Азербайджане». Также упоминалась «своего рода панисламистская конференция» в Мюнхене, в Баварии, и еще одна конференция «в Партенкирхене, небольшом городке недалеко от границы, где проживал Джемаль-паша»; число участников включало Талаата, д-ра Назыма, Бахаэддина Шакира, Джемаля Азми, Бедри-бея, Азиз-бея, «троих русских, в их числе двух офицеров, двух бывших немецких офицеров, тунисца, индуса, перса, египтянина, и болгарина». Во время заседания Центрального комитета иттихадистов, в котором также приняли участие лица, не являющиеся его членами, Талаат, как предполагается, заявил: «В договоре, заключенном с Энвером, Ленин и Троцкий согласились предоставить 150 000 человек для азиатской кампании», включая 40 000 туркмен, «которых Халил-паша, бывший командующий армии Месопотамии, в настоящее время организует с помощью нескольких немецких офицеров». Согласно информации, полученной от вышеупомянутого французского дипломата, Талаат, «как говорят, описал эту политику как революционный оппортунизм, утверждая, что младотурки попытались посеять смуту во всем мире таким образом, чтобы создать для британцев и французов как можно больше затруднений»[5166]. Также стоит отметить краткие путешествия, которые Талаат предпринял в Неаполь примерно 16 апреля 1920 г., а затем во Флоренцию с 22 по 24 апреля, где он должен был встретиться с Зами-беем, представителем Энвера, с целью координации их деятельности[5167]. Эти большие исламско-прогрессивные маневры увенчались знаменитым Бакинским конгрессом, который, по сведениям британской разведывательной службы S.I.S., (Secret Intelligence Service. — Прим. ред.), служил, прежде всего, для укрепления сотрудничества между юнионистами и большевиками. Условия этого сотрудничества, по сведениям того же источника, были оговорены на переговорах в Баку Джемалем-пашой, Бедри-беем и Халилом [Кутом]; главной целью было восстание против англичан в Афганистане и вторжение в Северо-Западную Персию под командованием Халила. Кучук Талаат, еще один член Центрального комитета иттихадистов, был назначен главой Бакинского «бюро переводов», то есть пропагандистского органа[5168]. Эти операции представляли собой не столько антиимпериалистическую кампанию, сколько расширение пантурецких амбиций партии. В другом докладе британской разведывательной службы 3.1.3., подготовленном на основе документов, изъятых у «турецкого агента, который недавно вернулся из Баку через Грозный, Новороссийск и Трапезунд», сообщалось, что анатолийское движение постоянно поддерживало связь с его кавказскими подразделениями[5169]. Этот доклад также показывает, ссылаясь на «информацию из первых рук», что соглашение между большевиками и турками предусматривает «одновременное нападение на Грузию и Армению советскими и турецкими силами […] для того, однако, чтобы “ликвидировать” с соблюдением первенства Армению»[5170].

Тем не менее это отнюдь не означает, что Мустафа Кемаль участвовал или хотя бы был проинформирован об этих проектах, которые показывают, что члены младотурецкого Центрального комитета в это время верили, что, хотя они и находятся в изгнании в течение короткого периода, они и только они одни имеют законную власть над Турцией. Тем не менее должна была существовать определенная степень сотрудничества между иттихадистским и кемалистским движениями в Анатолии, где Мустафа Кемаль имел влияние. С другой стороны, не факт, что Кемаль контролировал Османскую лигу, Генеральный секретариат которой, базирующийся в Женеве, стремился убедить Мирную конференцию в обоснованности турецкой точки зрения. В своем циркулярном письме от 6 января 1920 г. Османская лига заявляет, что «сегодня глаза 300 миллионов человек, от глубин Азии и Тихоокеанского региона до самых отдаленных частей Африки, глаза целого мира прикованы к Константинополю и его халифу; весь мир следит, затаив дыхание, за великой драмой, которая будет разворачиваться в Париже и судьбе, которую Конференция отмерит доблестному турецкому народу»[5171]. Убийство великого визиря Дамада Ферида, совершенное в июне 1920 г., показывает, что у кемалистской организации уже имелись активные подразделения в Стамбуле, которые были независимы от иттихадистских структур[5172]. В 1920 г. борьба между иттихадистами и кемалистами стала очевидной. Среди документов, перехваченных британской разведывательной службой 5.1.5. о «турецком большевистском делегате», который прибыл в Стамбул из Баку, сотрудники разведывательной службы обнаружили письмо, датированное 27 июля 1920 г. в Баку, адресованное на имя «господина Х.-Джафера Сайи», Харденбургштрасе, 4, Берлин. Этот адрес был известен как адрес Талаата. Письмо было отправлено неким «д-ром Мехмедом», британцы полагали, что под именем Мехмеда скрывался Бахаэддин Шакир. Письмо ссылается на деятельность некоего Али, скорее всего Энвера, и на план по созданию новых «информационных организаций», одна из которых располагалась в Берне, Швейцария[5173]. Это говорит о том, что Иттихад также поддерживал свою структурированную сеть в Стамбуле, но не контролировал Османскую лигу, которая была основана в Женеве и деятельность которой направлялась скорее либералами.

Военные операции, осуществляемые осенью 1920 г. и направленные против Армении, напротив, четко проводились Четырнадцатым армейским корпусом под командованием Кязыма Карабекира, который получал приказы от кемалистского правительства. В то время как эти операции заняли свое место в стратегии, направленной на приведение положений Севрского договора в нерабочее состояние, у них также была другая, гораздо более амбициозная, хотя и завуалированная цель. «Армения должна быть устранена политически и физически», — гласил приказ в телеграмме, отправленной кемалистским правительством в адрес Кязыма Карабекира 8 ноября 1920 г.[5174]. Другой приказ, изложенный в телеграмме, которая была перехвачена османской и британской разведывательными службами, также предельно ясен, когда дело доходит до намерений кемалистского режима. Будучи датированным 25 сентября 1920 г. и подписанным собственноручно Мустафой Кемалем, этот приказ отдал командующим армиям инструкции об операциях, планирующихся против Армении[5175] (которая описывается в приказе как «препятствие для коммуникации с мусульманскими народами», которым Турция «обещала» помочь) и определил миссию «Армии Аракса», отвечавшей за «установление и поддержание коммуникаций с силами союзников на восточном и северо-восточном направлениях»[5176]. Эти приказы были дополнены шифрованной телеграммой от 8 ноября, в которой рекомендовалось «поэтапно идти к достижению нашей цели, действуя при этом так, как будто мы хотим мира»[5177]. Военные операции, которые последовали вслед за этим и привели к советизации Армении, были просто логическим следствием этих приказов. Предложив себя большевикам, Кавказская Армения избежала третьего этапа геноцида, запланированного заранее, на этот раз кемалистским правительством. В определенном смысле приверженность кемалистов к акциям геноцида против кавказских армян ознаменовала переход от свидетеля первоначального движения младотурок к новой юнионистской волне, объединенной Мустафой Кемалем. Пока проявлялись