Оккульттрегер - Алексей Борисович Сальников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но на месте ей не сиделось, прицепленная к организму привычка проветриваться каждые полчаса, оставшаяся от никотиновой зависимости, потянула наружу. Там, возле утыканной сигаретными отметинами урны, она постояла с краю от трех курильщиков, пропитывая расстегнутое пальто табачным дымом. Ей предложили сигарету, и Прасковья с трудом сказала: «Не, спасибо, не надо». В итоге двое курильщиков ушли, а остался один молодой человек, показавшийся Прасковье каким-то излишне расслабленным. Пьяным он не был, но так навалился на гранитные перила крыльца, будто собирался кувыркнуться через них головой на тротуар; вся его поза выглядела так, словно он не на ногах держался, а на одном только локте. Наверняка притворившись, что не слышал, как Прасковья уже отказалась от сигареты, он предложил закурить.
– Ты же не просто так сюда вышла, – заметил он развязно. – Тем более у меня сигариллы.
Прасковья внимательнее вгляделась в его лицо, которое было замечательно тем, что состояло из красивых черт, все вместе они составляли не сказать что непривлекательное зрелище. Лет тридцати, с гладкой кожей, настолько тщательно выбритой, что будто и не росло у него на лице ничего, он уставился на Прасковью глазами серыми, как камень. Они у него были интересные, в них хотелось смотреть, но, когда Прасковья заглядывала в них, ей тут же хотелось отвернуться.
– Тогда и зажигалку, – согласилась Прасковья.
– Егор, – представился молодой человек.
– Кристина, – ответила Прасковья.
– Интересная у вас туса, – заметил Егор. – Вроде и родственники, а вроде и рабочий коллектив. А если рабочий коллектив, то какого предприятия? А еще там у вас эта Надежда из инстаграма.
– А, – разочарованно заметила Прасковья. – Так вы из-за нее ко мне подкатываете?
– Нет, просто интересно. Вы какое-то интернет-издание? Пиарщики ее? Любопытно, как это все устроено.
– Угостите коктейлем – расскажу, – ответила Прасковья.
– А тебе уже точно есть восемнадцать? – шутливо спросил Егор.
Прасковья демонстративно выдохнула дым:
– По-моему, вопрос уже не имеет смысла.
Прасковья села за стол к Егору, откуда открывался удобный вид на веселье чертей, гомункулов и оккульттрегера.
– Это на самом деле вовсе не рабочий коллектив и не родственники. И к инстаграму не имеет отношения, – сказала Прасковья игриво, когда Егор сделал заказ поверх своего пива и мясной тарелки. – Вот эти мужчины и женщины, кроме той, что с краю сидит, это на самом деле демоны: кто из ада, кто здесь родился. Даже Надежда из инстаграма – демон, поэтому такая популярная. Они в медиа, в бизнесе, во всей этой ерунде шарят – не поверишь.
– Я же серьезно, – с легким упреком сказал Егор и разочарованно вздохнул.
– Я тоже серьезно. Ты приглядись. По сравнению с ними все остальные в зале выглядят как бомжи. Ну не как бомжи, но не так хорошо. На остальных смотришь – и ладно. А тут такие несколько людей, на которых смотришь, и еще хочется смотреть, настолько они милые. И заразительно смеются, и смотрят друг на друга так тепло, что хочется, чтобы на тебя тоже так посмотрели. И при этом не фотомодели, а прямо такие люди-люди, даже более настоящие, чем сами люди.
На лице Егора очень отчетливо отметились носогубные складки:
– Развела ты меня, короче, на коктейль.
– Я серьезно, – рассмеялась Прасковья. – Разве ты не замечаешь? Ну признай, что они именно так и выглядят.
Егор слегка расслабился, склонил голову. Включившись в игру, спросил:
– Ну хорошо, пусть будет так. Тогда вот та рыженькая кто? Ведьма, которая призвала их в ресторан? А ты ее маленькая подручная? А дети кто?
– Нет, не ведьма, конечно, – сразу же ответила Прасковья. – Потому что колдовство, обряды, как в кино, не имеют смысла. Колдовство… оно, как сказать… обратно пропорционально, если я это правильно сейчас употребила, не знаю. Оно наоборот действует. Нет черных кошек, которых в жертву приносят. Но зато оно в жизнь поэтому и встроено.
Опять на лице Егора отчетливее проступили носогубные складки, и Прасковья заторопилась, то смотря ему в глаза, то опуская ресницы, точно в раздумье, в поисках подходящего слова.
– Ну это так: за что-то большое и ценное нужна очень маленькая плата, а за что-то мелкое и нестоящее – наоборот, очень большая. Допустим, чтобы кого-то со света свести, нужно очень мало, достаточно нескольких граммов свинца, но, чтобы без палева, нужно несколько молекул в жертву принести, а это невозможно, если ты не ядерный физик на зарплате. А если хочешь сразу кучу народу прихлопнуть, то там уже атомы нужно расщеплять. И наоборот. Например, деньги. Это же фантики. Но чтобы их получить, нужно свою жизнь тратить, а чтобы получить очень много, нужно гробить не только себя, но и кучу людей. Слава – еще больший пшик, поэтому можно всю свою жизнь и жизнь окружающих на нее потратить, да так и не получить.
– А еда, тепло? Возможность спать под крышей? – усмехнулся Егор. – По этой логике за такое должна быть очень низкая цена, потому что все это бесценно настолько, что вообще должно доставаться просто так, даже без расщепления атома.
– А это не человеческое, – сказала Прасковья, – это природная бухгалтерия. Общий котел, в котором нет ни знаменитых, ни богатых, ни правых, ни виноватых, ни кармы – ничего. Млекопитающие, насекомые, птицы, бактерии и вирусы – все равны. Все только и выживают как могут. Поесть – нормально. А вот чтобы пожрать, что тоже фикция, – вот тут снова начинаются человеческие жертвы. Тепло одеться – нормально, а вот нарядиться – это уже совсем другое дело. Так и получается, что без конца творятся природные процессы и бесконечное человеческое волшебство, непрерывное жертвоприношение.
– Ну так кто вы, если не ведьмы? – спросил Егор.
Принесли коктейль, пришлось сходить освободить для него место. Когда Прасковья возвращалась, то отметила, что Егор с любопытством оценивает компанию ее друзей. Чуть откинувшись на стуле, он закинул ногу на ногу, чуть улыбаясь, смотрел на чертей, как сквозь пенсне.
– Ну так что насчет ведьм? – спросил он. – Кто вы? Экстрасенсы? Ведуньи? Женщины-друиды?
– Ни то, ни то, ни то и ни то, – сказала Прасковья. – Я и та девица – оккульттрегеры.
– Кто-кто? – не понял Егор. – Что-то такое знакомое слово, но и незнакомое.
– Это как культуртрегер, только для оккультных сил вроде ангелов, демонов…
– Извини, а культуртрегер – это кто?
– Да это такое слово было в начале двухтысячных, очень модное, везде его совали, а потом так же быстро позабыли.
– Ну извини, – сказал Егор, приложив руку к груди, – мне в начале двухтысячных было, не знаю, лет десять?
– Ну извини, – в свою очередь ответила Прасковья, – а мне около двухсот лет.
– Да? – усмехнулся Егор. – Я бы больше
