Оккульттрегер - Алексей Борисович Сальников

– А тебе сколько?

– Двадцать семь.

– Ну так вот, – продолжила Прасковья, – сначала у нас не было названия, нас звали просто «эта», «эти». А лет пятнадцать назад кто-то придумал это идиотское название, и оно как-то взяло и прижилось. Правда, кажется, только в городе у нас, еще чуть-чуть в области, а по всей остальной стране девки ходят с профессией без названия.

Прасковья отвлеклась на громкий смех Нади, на который с улыбкой обернулись люди в зале.

– И что вы делаете, если не колдуете? – спросил Егор и произнес в потолок, будто пробуя, как звучит: – Оккульттрегер…

– Да много чего, – ответила Прасковья. – Но всё как-то суетливо, так что вроде ничего и не делаем. Знаешь, как в «Алисе»: нужно очень много усилий, чтобы остаться на месте.

Она рассмеялась, радуясь, как алкоголь развязывал ей и без того развязанный язык.

– На самом деле, чтобы рассказать, чем мы занимаемся, нужно очень издалека начать…

– Это намек? – улыбнулся Егор и заказал коктейль «Зомби», и беглый взгляд в меню показал Прасковье, что это не прежняя «Пина Колада», в которой было больше сока на небольшой стаканчик, а серьезный полулитровый напитище.

– В общем, – продолжила Прасковья, – когда люди слегка отделились от природы и началось все это колдовство, этот магический капитализм с разменом времени на ресурсы, жизни на славу, оказалось, что самое необязательное, ненужное, даровое среди всего человеческого – это клятвы, они были мусором больше, чем обещания. Оказалось, что чем торжественнее клятва, тем меньше от нее толку…

Она подождала, когда Егор договорит ее мысль, и он ухмыльнулся, облокотился на стол и действительно договорил:

– …и поэтому жертва за клятву должна быть просто невероятной. Так ведь?

– Всё так, – сказала Прасковья. – Реальность треснула от накопившихся и невыполненных клятв, что-то такое произошло, образно говоря. К нам посыпались ангелы и демоны. Понятно, что это не конкретные прямо крылатые и рогатые существа, а такие проекции, что ли. Вот… И… как сказать… От этих сотрясений все валится на землю, поэтому на землю стряхнуло не только бесов и ангелов, но и некоторых людей, потому что людям, которых реальность выписала из людей, просто некуда было падать, кроме как сюда. Вот это оккульттрегеры и есть. Выпавшие из остальных людей люди.

– Типа… м-м-м… парии, – сформулировал Егор.

– Типа того, да, – сказала Прасковья. – Но это еще не всё. Натрясло на землю всякой сверхъестественной петрушки, ну да и ладно. Демоны стали соблазнять людей на разное. Не сказать что на извращения, до них люди сами доперли. Например, вся эта греческая тема чисто с голодухи была придумана – то есть с женой в то время как ни предохраняйся, а все равно риск лишний рот получить все же сохранялся, а юноши, что с ними ни делай, не залетят. А про голодуху и нищету не пустые слова. Отец Александра Македонского, между прочим, когда спать ложился, все свое золото под подушку прятал. А до этого представляешь что было? Афиняне гордились, что у них единственный город на свете, где можно вечером без дубинки на улицу выйти. Так вот, демоны стали соблазнять людей, в основном на зависть, не знаю, почему так, но такая у них фишка. Ангелы стали резать демонов, когда могли дотянуться, потому что демоны быстро обзавелись телохранителями, у них с экономическими связями как-то получше, чем у ангелов, а у ангелов фишка – они без алкоголя и сахара долго на земле протянуть не могут, они или быстро загибались, или быстро спивались. Да и сейчас почти так и есть. Демоны практически бессмертные, типа эльфов, пока не замочишь – не умрут, а еще на них болезни почти не действуют. Иногда и от старости умирают, но это редко, чаще перерождаются. Вроде бы ничего не меняется, они всегда молодо выглядят, а поди ж ты, был старый черт, а после перерождения снова молодой. Ангелы смертные. Но зато ангелы могут каждому человеку в голову заглянуть, знают, где каждый человек на земле находится с точностью до метра, где кто монетку обронил, где кто клад закопал. Где можно что-нибудь стянуть без ущерба для собственника, так сказать.

Под «Зомби» рассказывать стало еще интереснее. Прасковью уже не интересовало, скучает Егор или нет.

– И вот так и было бы: ангелы бы резали, черти бы соблазняли, – если бы не два «но». Каждый город постепенно остывает год за годом, а чертям нужно это тепло, да оно и людям нужно. Это то, чем люди себя бессознательно подпитывают, и не только люди, сам город этим живет. Как это объяснить? Ну, вот город, а там, допустим, пятьдесят тысяч человек, а там магазин «Мир раковин», и в этом магазине всегда пусто, или магазин, там, «Мир диванов», явно же не каждый день туда люди за диванами ходят, это же не продуктовый. Но эти магазины существуют годами. А по соседству с ними лавочка «Мир фейерверков», он людям вообще нужен два раза в год – чтобы тридцать первого позапускать и в день рождения, – да и то не всем поголовно, а лавочка живет и здравствует, несмотря ни на что. Вот благодаря этому теплу и существует все это.

– Да и этот ресторанчик, если разобраться, только по выходным и праздникам на полную работает, а все остальное время пустой, – засмеялся Егор. – А откуда берется это тепло?

– Все просто, – сказала Прасковья. – Есть такие люди – угольки. Ну это, знаешь, когда кто-нибудь прославится в масштабах города, а еще лучше – в масштабах страны. Вот это тепло из него оккульттрегеры извлекают и городу отдают.

– А с человеком что?

– Ничего, живой. Только слегка остывший. Его помнят, но уже постольку-поскольку. Было, допустим, у блогера по полмиллиона просмотров под каждым роликом, а после – тысяч по пять. Но это же не приговор. Можно опять хайпануть. Иногда до доходит, что и из покойников черпают это тепло. Из Толстого, например. Человека уже сколько нет, а тепла от него для местных – умотаться. Уже, считай, больше ста лет. У нас, к сожалению… Приходится иногда местных героев в забвение опускать с новостных пьедесталов, потому что нам что-то не очень прет на знаменитостей. Они иногда сами успевают скатиться раньше, чем до них доберешься. Да и время такое, нет от славы такого тепла. Раньше покажут певца в «Голубом огоньке» – всё, его знает вся страна. А сейчас пятьдесят миллионов просмотров у песни – это вовсе не гарантия, что песню прослушали пятьдесят миллионов человек, скорее всего, полмиллиона детей посмотрели песню по сто раз, а на следующий день уже забыли человека и другому просмотры накручивают. Все как-то стало быстротечнее, мир будто волны амнезии накрывают. Был такой, хватишься,