Офицеры - Елена Караваешникова

Эта акция и была тем поручением президента, ради которого Советник собственной персоной явился в госпиталь к Ставру и Шуракену. Спецам было приказано проникнуть на базу и заминировать склады с оружием имитирующими взрывными устройствами, а проще — минами без взрывателей. При последующем разборе диверсии фактом производства взрыва будет считаться остановка часового механизма, после которого в реальном случае должна была бы произойти детонация. Третьим пунктом задания им приказывалось осуществить захват полковника Касимбы и доставить его в резиденцию президента.

Давид Агильера придавал этой операции такое большое значение, что он даже встретился со спецами и вдохновил их призывом.

— Сделайте это или сломайте себе шею перед лицом Бога и республики, — напыщенно призвал он.

На подготовку операции давалось всего несколько часов. Спецы поставили единственное условие: чтобы для возвращения в их распоряжение был предоставлен вертолет. Президент выделил спецам легкий вертолет французского производства, рассчитанный на десант из четыре^ человек и имеющий двадцатимиллиметровую автоматическую пушку. Обычно вертолетом управлял местный экипаж, обученный русскими специалистами, но на этот случай были назначены Аспиды. Ставру и Шуракену это гарантировало надежную поддержку, а президенту и Советнику — сохранение секретности.

Получив план базы «Стюарт», спецы разработали оперативный план действий и схему минирования складов. Это был абсолютно секретный документ, который должен был позже фигурировать в следствии по делу полковника Касимбы. Места установки взрывных устройств и их тип были отмечены условными значками. — Вы специалисты, вам и решать, как это сделать, — сказал Советник, открывая сейф, чтобы убрать туда документ. — Приступайте. Желаю удачи.

— По правилам вы и начальник службы безопасности должны подписать оба экземпляра плана, этот и тот, который остается у нас, — ответил Шуракен.

— Акция строго секретна, о ней знаем только мы и президент. Вы получили его личный приказ и напутствие. Давайте не будем формалистами, или вы в чем-то сомневаетесь?

— Да, вы это точно подметили, — сказал Ставр. — Охрана базы ведь не предупреждена, что мы собираемся поиграть с ними в диверсантов. И на всякий случай нам не помешает иметь, так сказать, президентский мандат, что-нибудь вроде: «Податели сего действуют по моему поручению на благо республики». А то как бы они нас не прикончили, чтобы доказать служебное рвение.

— Будить президента среди ночи и требовать, чтобы он подписал ваш план, я не могу. Моей подписи вам хватит?

— Вы приказываете нам провести эту операцию? — спросил Шуракен.

— Да.

— Тогда подпишите.

— Но раз подписи президента не будет, — сказал Ставр, — то мы не обещаем мирно сдаться в плен, если охрана базы окажется бдительней, чем мы с вами думаем.

18

Грузовой «форд», старый и раздолбанный, как любая дармовая техника, попавшая в руки сантиль-янцев, полз по прорубленной в джунглях дороге. В кабине сидели двое африканцев, одетых в ту живописную смесь армейского тряпья, которая обычно служила здесь формой.

— Смотри, — толкнул сидевший за рулем африканец своего напарника, совершенно одуревшего от насыщенной испарениями джунглей жары и монотонного движения.

Водитель показал на валявшуюся впереди перевернутую машину. Это был маленький белый джип «судзуки», он лежал на боку и, судя по всему, или подорвался на мине, или был подбит из базуки, но не сгорел. Людей возле джипа не было. Он загородил только часть дороги, и его можно было спихнуть бампером грузовика, но водитель и его напарник опасались, что джип может оказаться заминированным. Они вылезли из грузовика, осторожно подошли к нему и начали осматривать. Заглянув в салон, они увидели несколько банок мясных консервов, валявшихся там. Тут уж они полезли в машину, забыв о всякой осторожности, и стали искать, нет ли там еще каких-нибудь сокровищ. Но они больше ничего не обнаружили и, переругиваясь из-за трех банок тушенки, сели в грузовик, спихнули джип с дороги и поползли дальше.

Когда грузовик тронулся, Ставр и Шуракен улеглись на мешки с маниокой — корнеплодом вроде местной картошки. Они запрыгнули в кузов, пока африканцы выуживали из джипа тушенку.

— Как ты? — тихо спросил Ставр.

— Нормально, — буркнул Шуракен.

— Тебе надо было еще неделю валяться, а не участвовать в этом дебил-экшене.

— Будем надеяться, этот уже последний. Обрыдла мне эта Сантильяна слов нет рассказать как.

— А по мне так ничего, — ответил Ставр, растягиваясь на спине и глядя в дырявый брезент над головой. — Одно расстраивает, бабы тут уж очень корявые. Иногда смотришь и не понимаешь, что это — женщина или черепаха без панциря. Завтра я, пожалуй, съезжу в госпиталь и найду Джилл. О'кей?

— Е-мое, — раздраженно буркнул Шуракен. Это была универсальная формула, которая выражала самые разные эмоции в зависимости от интонации. — У тебя нет другой заботы?

— А что? Ты как, в порядке?

— Давай спроси меня об этом еще раз.

Ставр понял, что Шуракен не в настроении, и оставил его в покое.

Грузовик выбрался из джунглей и потащился по шоссе, проложенному через пустыню к базе «Стюарт». Через полчаса он подкатил к контрольно-пропускному пункту. Охрана вяло приветствовала местных парней, сидевших в кабине, и пропустила грузовик на базу, не досматривая его.

База «Стюарт» напоминала форпост преисподней. Во всяком случае, над ней вполне применим был бы девиз с надписью: «Оставь надежду…» Белые, как прокаленная солнцем мертвая кость, железобетонные кубы складов и казарм, обнесенные рядами уложенных друг на друга спиралями колючей проволоки. Жгучий, иссушающий зной и безнадежное небо с раскаленным, безумным солнцем. Это место способно было в два счета свести с ума или просто прикончить любого европейца. Но гарнизон базы выживал здесь и нес службу. Чтобы выжить в этом высасывающем душу зное, надо было просто привыкнуть экономить жизненную энергию, избегая лишних усилий, и подчиняться неизменному ходу солнца. Поэтому между двенадцатью часами дня и шестнадцатью вечера ничто живое не появлялось на открытом пространстве. Гарнизон в это время отлеживался на тюфяках в казармах.

В этот день обычный послеполуденный сон коменданта базы полковника Касимбы был неожиданно прерван. Он проснулся от того, что кто-то грубо тряс его. Полковник открыл глаза и увидел двух здоровых парней. Их лица были расчерчены зелеными и черными полосами камуфляжного грима, искажающими черты. По типу сложения и цвету тех участков кожи, которые не были покрыты гримом, полковник сразу определил в них белых.

— Какого дьявола вам от меня надо? — плохо соображая спросонья, прохрипел полковник.

— Слушайте, полковник, — сказал Шуракен, — не надо задавать вопросы. Делайте то, что мы приказываем.

— Убирайтесь к…

— Полковник, вы нарветесь на неприятности, если будете раздражать нас.

Ставр бросил полковнику его штаны и рубаху.

— Одевайтесь, — сказал он.

— Что вам от меня надо? Кто вы?

— Слишком много вопросов, — ответил Шура-кен. — У нас нет приказа вести переговоры, мы должны просто доставить вас в указанное место.

— В какое место?

— К черту в задницу! — заорал Ставр. — Мы все там окажемся через три минуты, если вы не пошевелитесь. База заминирована.

И Ставр сунул под нос полковнику свою лапу с часами и выразительно постучал по циферблату.

Полковник Касимба начал очень быстро натягивать на себя одежду. На лбу у него выступил пот. Кто были эти парни, полковник не понимал, но он твердо знал, что белые коммандос не шутят, а если и шутят, то всерьез.

— Это ваша машина стоит у дома? — спросил Шуракен.

— Моя.

— О'кей, — сказал Ставр. — Сейчас мы сядем в вашу тачку и выедем с базы. И вы, полковник, не станете поднимать из-за этого шума, потому что теперь уже меньше чем через три минуты здесь все взлетит к чертовой матери. А вы ведь не хотите поджариться?

— Полковник, — сказал Шуракен, — у вас нет другого выхода, кроме как подчиняться нашим приказам.

— Я готов, — ответил Касимба. — Учтите, в прихожей дежурит мой адъютант.

— Он отдыхает, — заметил Ставр.

Они вывели полковника из дома и посадили в машину. Шуракен сел рядом с ним. Ставр — за руль. Он надвинул панаму на нос и спокойно повел машину к КПП базы.

С того места, где он сидел, полковнику Касимбе была хорошо видна правая рука Ставра, лежащая на руле. Он не мог оторвать взгляда от часов на его запястье, сухом и жилистом, как пясть скаковой лошади. Минутная стрелка на циферблате уже стояла на двенадцати, до установленных на таймере трех часов дня оставалось буквально несколько секунд. Взглянув на пепельно-фиолетового полковника, Шуракен подумал, что бледный негр — очень противное зрелище. И тут пропищал сигнал таймера.