Наши домашние дела - Александр Порецкий

Такимъ образомъ вводъ войскъ въ сельцо Парышенки оказался не необходимымъ, и скромное желанье г. Кисловскаго не исполнилось!.. Мы благодаримъ судьбу, что постановленiя губернскихъ присутствiй публикуются и что мы узнаемъ имена дѣйствующихъ лицъ въ подобныхъ дѣлахъ.

Насчетъ высказаннаго выше желанiя, чтобы расчеты между помѣщиками и крестьянами были совершенно окончены, есть нѣсколько словъ въ "Самарскихъ губ. вѣдомостяхъ", гдѣ сказано, что судя по отзывамъ помѣщикомъ, въ землевладѣльческомъ сословiи болѣе и болѣе мнѣнiя склоняются къ развязкѣ обязательныхъ отношенiй чрезъ предоставленiе крестьянамъ выкупа поземельнаго надѣла; что землевладѣльцы нуджаются въ оборотномъ капиталѣ для веденiя хозяйствъ вольнонаемнымъ трудомъ; что по ихъ мнѣнiю, для удовлетворенiя этихъ нуждъ достаточно выкупныхъ пособiй, и что ожиданiе этихъ пособiй ставитъ серьознымъ образомъ вопросъ о реализацiи банковыхъ кредитныхъ бумагъ, которыми помѣщики получатъ платежи за землю.

Извѣстно, что въ настоящую минуту главнѣйшiй предметъ всѣхъ думъ, заботъ и хлопотъ въ селахъ и деревняхъ — составленiе и утвержденiе уставныхъ грамотъ. Въ прошедшемъ мѣсяцѣ мы приводили нѣкоторые слухи о томъ, какъ осторожно и недовѣрчиво дѣйствуютъ въ этомъ случаѣ крестьяне, ясно обнаруживая нѣкоторую заднюю мысль, мѣшающую имъ подписывать грамоты. Пополнимъ теперь эти слухи очень характерной кореспонденцiей съ юга, попавшейся намъ въ "Сѣверной Пчелѣ".

Мировой посредникъ прiѣзжаетъ на хуторъ для утвержденiя уставной грамоты, сзываетъ громаду и говоритъ:

"— Ну, хлопцы! вотъ же теперь надо узнать, такъ ли все тутъ въ грамотѣ написано, какъ оно было у васъ на дѣлѣ.

"— Слушаемъ, пане…

"Начинается спросъ о томъ, какимъ количествомъ земли они владѣли или пользовались. Оказывается, что громада этого не знаетъ. Однако послѣ многихъ распросовъ и отвѣтовъ болѣе толковыхъ людей, добираются положительно, что въ пользованiи ихъ было пять десятинъ на душу, т. е. одной десятиной больше полнаго надѣла по Положенiю.

"— Желаете ли (спрашиваетъ посредникъ) это количество оставить за собой и въ грамотѣ?

"— А сколько это всего будетъ земли на хуторѣ?

"— У барина вашего тысяча десятинъ; на васъ онъ отрѣзываетъ триста-пятьдесятъ.

"— Сколько?..

"— Триста-пятьдесятъ.

"Въ громадѣ волненiя. Лица всѣхъ изумлены.

"— Гдѣ же намъ тутъ повернуться со скотиною?

"Начинаются новые толки, послѣ которыхъ крестьяне соглашаются, что пять десятинъ имъ даже слишкомъ много.

"— Не управимся (говорятъ они): пусть же мы возьмемъ четыре. А то и оброку пропасть приходится.

"— Ну, четыре такъ четыре.

"Указываютъ мѣсто надѣла. Громада имъ довольна. Приступаютъ къ послѣднему обряду — подписанiю уставной грамоты.

"— Нѣтъ, не подпишемъ! говоритъ неожиданно громада.

"— Отчего же?

"— Да лучше уже мы такъ останемся…

"— Почему же? Вѣдь съ грамотой будетъ легче: теперь вы работаете по три дня въ недѣлю, да бабы по два; а тогда — вы по одному дню въ недѣлю, а бабы въ три недѣли по два дня всего…

"— Нѣтъ, уже лучше пусть будетъ попрежнему. Такъ работали наши отцы и дѣды, и мы отъ того не отступимъ, коли уже работать на пана…

"— Вамъ значитъ работать на пана нехочется?

"— Да уже чтò скрывать? поправдѣ лучше бы уже такъ, что, полагаемъ, не работать.

"— Такъ становитесь на оброкъ. Оброка всего на васъ приходится по девяти цѣлковыхъ на душу… и круглый годъ свободенъ.

"— Да чтó и говорить! Такъ, такъ, мы сами видимъ!..

"— Такъ какъ же? Хотите на оброкъ?

"— Нѣтъ, просто мы и не слыхали про него вовѣки-вѣковъ, и не видали его, какое оно есть! Лучше ужь пусть будетъ какъ было!..

"— Слушайте! Съ барщиной, по грамотѣ, и ты будешь все-таки работать, и баба твоя…

"— Такъ!

"— Ты сорокъ дней, а баба тамъ тридцать чтоли въ году?

"— Такъ!

"— Ну, а съ оброкомъ одинъ только ты внесъ девять цѣлковыхъ, и баста!

"— За землю-то девять?

"— Да безъ этого уже нельзя: земля панская, а вы теперь вольные будете.

"Громада молчитъ.

"— Рѣшайте же!

"— Не присоглашаемся… Пусть будетъ какъ будетъ!

"— Чтоже вы будете дѣлать?

"— Будемъ ждать жданнаго …

"— Какого жданнаго?

"— А жданнаго, пане! такъ у насъ уже положено.

"— Кто же это положилъ?

"— Мiръ положилъ, обществá положили.

"— До какихъ же поръ это будетъ у васъ, хлопцы?

"— До слушного часу…

"— Какъ до слушнóго?

"— Пока прослышимъ про то, каъ уже намъ быть понастоящему, а теперь уже пусть такъ попрежнему, а мы будемъ вѣрою и правдою служить панамъ, до слушнóго часу, какъ служили."

"Это жданное и слушнойчасъ (прибавляетъ затѣмъ кореспондентъ) появлялись у насъ на югѣ Россiи, на всемъ пространствѣ Украины, около конца iюля мѣсяца, и уже въ августѣ этими дружными паролемъ и лозунгомъ крестьянъ пресѣклись всѣ пути къ соглашенiямъ всякаго рода по введенiю уставныхъ грамотъ."

Мы могли бы этой характерной кореспонденцiей окончить на сей разъ нашу бѣглую рѣчь о сельскихъ дѣлахъ; но не можемъ отказать себѣ въ удовольствiи привести еще отрывокъ изъ разсказа г. П. Якушкина ("Иллюстр." № 190) о первомъ мировомъ съѣздѣ въ Малоархангельскѣ, на которомъ ему удалось быть, такъ какъ мировые съѣзды открыты для всѣхъ.

"Послѣ нѣсколькихъ словъ, сказанныхъ предводителемъ дворянства (говоритъ г. Якушкинъ), чиновникъ отъ правительства предложилъ формулировать засѣданiя, формулировать занятiя, формулировать жалобы просителей и еще что-то такое формулировать. Всѣ посредники съ этимъ мнѣнiемъ согласились.

"— Такъ какъ многiя дѣла намъ придется рѣшать на основанiи вышедшихъ циркуляровъ министерства и губернскаго по крестьянскимъ дѣламъ присутствiя, — продолжалъ тотъ же чиновникъ, — то я и предлагаю прежде всего заняться чтенiемъ этихъ циркуляровъ.

"Съ этимъ мнѣнiемъ тоже всѣ согласились; секретарь сталъ читать циркуляры; чтенiе продолжалось долго и продолжалось бы еще, еслибъ не вмѣшался одинъ изъ мировыхъ посредниковъ.

"— Мы, господа, всѣ эти циркуляры читали, сказалъ онъ: — большой нужды нѣтъ повторять эти циркуляры. Не лучше ли ихъ почитать послѣ, а теперь позвать просителей: теперь пора работать (это было 25 августа), мужику каждый часъ дорогъ; за нашимъ чтенiемъ этихъ циркуляровъ, мужикамъ-просителямъ придется ждать пожалуй нѣсколько дней.

"И съ этимъ мнѣнiемъ тоже всѣ согласились.

"— Только на слѣдующiй разъ, прибавилъ чиновникъ, — должно будетъ читать циркуляры прежде, а послѣ уже принимать просителей.

"— Тогда нужно намъ собираться ранѣе двадцать пятаго числа, отвѣчали ему, — положимъ двадцать четвертаго, а крестьянамъ объявить, чтобъ они являлись къ двадцать пятому.

"— Въ губернскихъ вѣдомостяхъ можно объявить…

"— Нетолько въ губернскихъ, я полагаю въ столичныхъ… въ "Московскихъ вѣдомостяхъ" тоже можно…

"— Можно и въ "Московсихъ вѣдомостяхъ", одобрилъ секретарь.

"— Я думаю, сказалъ предводитель, по церквамъ должно объявить тоже.

"— Да, и по церквамъ можно…

"— Теперь можно просителей впустить? спросилъ одинъ мировой посредникъ.

"Съ этими словами онъ вышелъ и вернулся съ крестьянами-просителями. Просьба ихъ оказалась недѣльною, и имъ отказали, т. е. сказали, что ничего нельзя для нихъ сдѣлать.

"Мужики поклонились и хотѣли идти.

"— Этого такъ сдѣлать нельзя, заговорилъ чиновникъ отъ правительства.

"Мужики остановились; надежда блеснула въ ихъ глазахъ, и они отвѣсили по низкому поклону чиновнику: въ одномъ лицѣ они видѣли свое спасенiе.

"— Этого сдѣлать нельзя.

"— Какъ нельзя? Какъ же?

"— Эту просьбу надо формулировать. Вы, — сказалъ онъ посреднику, который разсказывалъ сущность дѣлъ, — вы это дѣло такъ прекрасно знаете, вы его и формулируйте.

"— Для чего же здѣсь формулировать?

"— Какъ для чего! Насъ можетъ спросить объ этомъ вотъ и губернское присутствiе; какъ мы будемъ отвѣчать?

"— Для этого довольно записать ихъ просьбу.

"— Надо формулировать…

"Чѣмъ кончился споръ, я понять не могъ", прибавляетъ г. Якушкинъ, и потомъ, разсказавъ о прiемѣ еще нѣсколькихъ просителей, заключаетъ: "Крестьянъ выслушивали терпѣливо, объявляли имъ рѣшенiе, разсказавъ прежде, почему такъ рѣшено. Вообще глядя на человѣческое обращенiе мировыхъ посредниковъ съ крестьянами, отъ этого учрежденiя должно ожидать многаго."

Нѣтъ конечно никакой причины сомнѣваться напримѣръ въ благонамѣренности или добрыхъ побужденiяхъ г. чиновника, по которымъ онъ желаетъ все на свѣтѣ формулировать, а если его формулированiе и отодвинетъ иногда нмножко назадъ настоящее дѣло, то самъ-то онъ можетъ-быть нисколько невиноватъ въ этомъ; можетъ-быть жизнь или служба самого его превратила въ такую чистую формулу, въ которомъ никакая перестановка или перемѣна членовъ, т. е. мыслей и понятiй, уже невозможна. А что можетъ въ самомъ дѣлѣ служба превратить человѣка въ формулу, и чтó вообще она можетъ сдѣлать съ человѣкомъ, на это мы могли бы привести стоющiе сочувствiя примѣры, и приведемъ ихъ когда-нибудь при случаѣ.