Звёзды — холодные игрушки - Сергей Лукьяненко

— Кто я?

Алари защелкал челюстями.

— Не притворяйся! Ты знаешь, кто ты! Этот вопрос должны задавать мы!

— А вы не знаете, кто я? — глупо уточнил я.

Существо на шаг отступило. Задрало морду к потолку.

— Неприятность… — прошептало оно.

— Освободите меня, — попросил я. — Пожалуйста. Я буду крайне признателен. Я не буду причинять разрушений.

— Нет. Ты опасен.

— Я буду так лежать?

— Да.

— Долго?

— Очень.

Во мне проснулся страх.

Я не хочу!

Мне ничего не вспомнить, мне не вернуть себя, пока я валяюсь в крошечной камере, привязанный к кровати, беспомощный и неподвижный.

Я снова забился, и вновь лента напряглась, сковывая движения.

— Мне хочется пить… — попросил я, когда обрел возможность дышать.

— Это разрешено.

Существо скрылось в люке. Я ждал, люк оставался открытым, но в нем ничего не было видно, лишь короткий полутемный туннель. Потом Алари вернулся.

Оказывается, он мог ходить и на двух лапах. А в передних был зажат маленький металлический сосуд.

— Это жидкая пища. Она утолит голод и жажду.

Я жадно сделал глоток из поднесенного к губам сосуда. Вкус — отвратительный. Солоновато-сладкий, жидкость темная и густая, с какими-то комками…

Но мне нужны силы. Чтобы выбраться — нужны силы.

— Спасибо, — сказал я, допив.

— Ты будешь лежать неподвижно и думать, — сказал Алари. — Когда тебе потребуется удалить продукты метаболизма, ты скажешь об этом. Когда ты решишь рассказать, кто ты, ты скажешь об этом.

— Я не знаю, кто я, — в отчаянье признался я. — Если мне придется так лежать, то я ничего не вспомню.

— Тебе придется ждать, — сказал Алари. — Мы предпринимаем свои меры. Мы пригласили экспертов. Они установят, кто ты такой.

Эксперты — это хорошо. Эксперты всегда справляются. Они безупречны, ведь это их долг, я знаю. Но я должен полагаться на себя.

Это — мой долг!

Как неуютно, когда невозможно выполнить свой долг!

— Если тебя раздражает свет, сообщи об этом, — сказал Алари.

— Он… оранжевый…

— А какой свет ты предпочитаешь?

— Белый. Желтый.

— Хорошо.

Существо вышло. Действительно, вскоре освещение сменилось на бледно-желтое.

Думать!

Кто я, и что делаю в тюрьме? Кто такие Алари? Почему они так неприятны мне? Что я должен сделать? В чем мой долг?

Пустота. Голова словно выпотрошена, ни мыслей, ни воспоминаний. Не думается — надо оперировать понятиями, чтобы строить догадки. А их — слишком мало. Стены, пол, потолок… раз, два, три… Алари, эксперты, я…

Кто я?

Время тянулось бесконечно. Один раз я воспользовался предложением черного существа и попросил у безучастных стен помощи. Очень быстро пришел Алари — но другой. Более светлая шерсть, иной оттенок голоса, чуть больше размеры. В передних лапах у него было судно из белого металла. Как в больнице.

Больница — это место, где лечат…

Я снова остался в одиночестве. Ослабленная чуть-чуть лента опять прижала меня к кровати.

Надо зацепиться хоть за что-то. Любой обрывок воспоминаний может помочь.

Разрушение?

Тьма, огонь, полет…

Плен.

Я пытался вырваться — меня захватили в плен. Странная шипящая речь, свора крошечных существ… Алари…

Вот откуда тюрьма.

Схватка — я качусь по полу, облепленный рычащими, царапающимися существами. Когти впиваются в кожу…

Подняв голову я осмотрел свою кожу там, где она не была прикрыта лентой. Ага. Раны. Почти поджившие царапины, и более глубокие раны, но затянутые едва видимой пленкой. Меня лечили?

Я в плену. Вокруг не-друзья. Я сражался с ними, но проиграл. Потом со мной что-то сделали — и я лишился памяти. Это плохо, очень плохо. Я знаю, что где-то есть мои друзья. Мой мир.

Мой долг — вернуться.

Прошло много времени. Меня дважды кормили, один раз обтерли влажной губкой, сворачивая сторожевую ленту по частям. Оказывается, я был абсолютно наг, и почти все тело покрывали раны.

Ничего.

Я впитывал каждое новое понятие, каждое услышанное слово. Цеплял их друг к другу, искал корни и связи. Вода — ее бывает много? Да. Это море. Пища — она всегда такая? Нет, она разная и приятная на вкус. Существа-Алари — таковы ли те, к кому я должен вернуться? Нет… кажется нет.

Должны быть такие как я…

Я уснул, и спал, наверное, долго. Во всяком случае, когда раздался звук открывающегося люка, я проснулся сразу, и чувствовал себя отдохнувшим и посвежевшим.

Вошел тот, первый, Алари. И не один.

За ним, согнувшись, шли по туннелю еще какие-то существа.

Похожие на меня!

Люди!

Алари что-то им сказал, но я не понял ни слова. Чужая речь. Но мне сейчас хватало того, что я увидел своих собратьев.

Первым был рослый мужчина. Ему было лет двадцать пять, наверное. Лицо суровое, волевое. Следующим — плотный седой старик. Последней — молодая женщина, с собранными хвостиком волосами.

Сколько нового!

Возраст и пол. Мы живем и стареем. Меняемся с возрастом. Есть мужчины, и есть женщины.

Словно камни — падающие на дно пропасти, перекрывающие зияющий провал. Но сколько их надо, таких камней?

Неважно. Сейчас я наслаждался самим фактом существования подобных себе. Сколько нового я смогу теперь вспомнить!

Мужчины и женщины, старики, взрослые и дети… У меня не всплывало в памяти лиц, не возникало фраз и чувств. Но теперь я знал, что они были.

Алари продолжал говорить с пришедшими. Они коротко отвечали, разглядывая меня. А я улыбался им, наслаждаясь этой встречей. Все они были мне симпатичны. И старик — возникало невольное чувство уважения к нему. И мужчина — он явно был опытным, повидавшим всякое человеком, хорошим другом, профессионалом в работе. И женщина — она была прекрасна, как только может быть прекрасна единственная в мире женщина…

— Ты понимаешь их речь? — неожиданно спросил меня Алари.

— Нет, — я сглотнул комок в горле. — Они знают, кто я?

Мохнатое существо не снизошло до ответа.

Зато женщина подошла, и провела рукой по моему лбу. Я потянулся за этой снисходительной лаской, всем телом, и проклятая лента немедленно сдавила меня.

Кажется, люди это заметили. Они все разом заговорили с Алари. Протестующе, возбужденно. Тот угрюмо огрызался. Но, видимо, их напор был слишком энергичен — маленькое черное существо издало пару шипящих звуков, и лента соскользнула с моего тела. Исчезла, втянулась куда-то в основание кровати. Свободен!

Я спустил ноги на пол, с наслаждением ощутив опору. Слегка закружилась голова, но я не собирался терять эту чудесную возможность — сделать хоть пару шагов.

— Не отходить от кровати! — приказал Алари. Ладно, подчинимся…

Я прошелся вдоль своего лежбища. Оно и впрямь было бугристое, неровное. Потом сел на кровать.

Люди как-то странно на меня смотрели. Особенно женщина. Неожиданно она отвела глаза.

Что я сделал не так?

Мужчина снял с себя куртку, молча протянул мне. И я вдруг догадался, что ходить голым неприлично. Проклятье!

Я торопливо набросил куртку на колени.

— Не шевелиться! — велел Алари. Подошел ко мне, схватил куртку и быстро обшарил передними лапами карманы. Там ничего не оказалось, но он еще проверил подкладку, швы, и лишь потом вернул одежду. Я прикрыл наготу и сказал:

— Верните мои вещи.

— Нет.

— Я отказываюсь общаться и отвечать на ваши вопросы.

После короткой паузы, Алари что-то спросил у людей. Видимо, те посоветовали ему не противиться.

Второй Алари появился очень быстро. Он принес мне шорты из блестящей серебристой ткани. Женщина снова отвернулась, я быстро натянул их, хотел было вернуть куртку мужчине, но тот покачал головой. Видимо, это означало, что можно оставить ее. Я надел куртку, застегнул на все пуговицы, так же, как ее бывший хозяин. Спросил у Алари:

— А где моя остальная одежда?

— Какая одежда?

На меня как будто озарение нашло. Глядя на людей, я начал перечислять:

— Обувь, носки, брюки, рубашка, свитер, майка, трусы, юбка и нагрудная повязка.

У Алари задергался кончик остренького носа.

— Ты надеваешь все это сразу?

— Не знаю, — я задумался. — Нет. Нагрудная лента — это часть женского туалета.

— У тебя было только это, — Алари протянул лапу к шортам. — Ты удовлетворен? Готов к сотрудничеству?

— Да, — решил я.

— Ты обвиняешься в преступлении. Ты уничтожил наши корабли.

Корабли!

Звезды и планеты!

Космос.

Я летал, действительно летал. Но не сам, а в корабле.

— Не помню, — признался я. — Не помню.

— Как называется твоя планета?

Я даже зажмурился, пытаясь вспомнить. Я очень хотел найти в памяти это слово. Не для Алари, для себя…