Народная диверсия - Кирилл Казанцев

– Не такая уж она и тощая, Арсений Матвеевич... А потом, были бы кости...

– Вот именно. Нет, мясо у ней нарастет; вот замуж выйдет, и нарастет... Моя Татьяна тоже не больно справная была, когда я ее в жены брал. А потом ничего, отъелась, в тело вошла. Некоторые бабы еще и завидовали ее фигуре... И Дарёнка в тело войдет, еще какая красавица будет!.. Ты вот, Володя, к примеру, ты же у нас неженатый?

– Неженатый, Арсений Матвеевич. А вы это к чему?

– А почему же ты, мил-человек, до сих пор неженатый? – не отвечая на вопрос, возмутился Угорцев старший. – Тебе уж годов то, думаю, немало?

– Тридцать, – признался Владимир.

– Эк! Тридцать?! И до сих пор в холостяках ходишь? Так это же непорядок, Володя! Чего же ты, ешкина вошь, не женишься?

– Да как-то все некогда... Воевал вот... Но девушка у меня есть, Арсений Матвеевич.

– Красивая?

– Очень. Брюнетка.

– Брюнетка? А это как?

– Темненькая она: волосы черные, глаза карие...

Володя, конечно, промолчал о том, что волосы Лида регулярно красила, как и брови, и глаза.

– А а... Ну, что же, оно и понятно, дело молодое... Так женись, Володя! Я в твои годы уже сына нянчил, а ты все один.

– Почему один? Мы с моей девушкой вдвоем живем. У меня живем, в моей квартире.

– Ну, это не больно хорошо, без брака-то... Баловство это. Веди девушку в загс, да рожайте детей. Дети, Володя, это особая статья: это такое счастье, ешкина вошь!.. А то женился бы вон на Дарёнке, ведь какая девчонка хорошая, право слово! Характер золотой... А в тело она войдет...

– У меня есть девушка, Арсений Матвеевич, – напомнил Владимир, – к тому же Даша, как вы знаете, Кириллу нравится, он за ней ухаживает...

– Ухаживает, это да... Только, Володя, Кирилл твой... Как бы это сказать?.. Не тот это парень, который нашей девчонке нужен, не тот...

– Это почему же не тот? Я его в бою видел, он – смелый, надежный...

– Я тебе, Володя, такую вещь скажу... Я человек старый, можно сказать, жизнь прожил, и я людей насквозь вижу, лучше, чем в поликлинике на рентгене... В бою, может, он и смелый, и надежный, я не спорю, но в мирной жизни он... другой. Нет, нет, он хороший парень, я его охаивать не буду, а все равно не тот... Не такой Дашутке нужен. Вот ты больше ей подошел бы...

Владимир покачал головой:

– Нет, Арсений Матвеевич. Даша действительно девчонка хорошая, я не спорю. По нынешним временам так просто клад: скромная, работящая... Но я же вам сказал: у меня уже есть девушка. Да даже если бы и не было у меня никого, все равно другу я не стал бы дорогу переходить. Раз она нравится Кирюхе, пусть... У него, кстати сказать, серьезные намерения в отношении ее.

Угорцев старший только вздохнул и полез в карман за новой папиросой. Потом, словно вспомнив что-то, хлопнул себя по колену.

– Да, чуть не забыл! Сегодня утром, вишь ты, ко мне из Дубровино приезжал родственник, кум Василий. И знаешь, что он мне рассказал? У них в деревне ходят слухи, будто у нас в Озерном творятся страшные вещи. Убивают людей, расчленяют, выпускают из трупов кровь... Васька все спрашивал: правда, мол, Арсений, у вас тут такие страсти? Я говорю: а как же, ешкина вошь! Кажную ночь такое! И трупы находят, и лужи крови, и части тел. Пошли на берег, я ему показал место, где человечья нога лежала... Васька прям ахнул: а кого же, говорит, здесь убивают? Я говорю: а всех чужаков! Это, Володь, я специально: чтобы слухи-то ходили про наш хутор. Может, и до этих упырей дойдут, может, ешкина вошь, они подумают, строить ли свои дачи в таком «гиблом» месте...

Владимир ничего не успел ответить Арсению Матвеевичу, в нагрудном кармане его рубашки зазвонил мобильный. Он взял трубку, на дисплее светилось: «Богоборцев».

– Привет, Строгов. У меня для тебя две новости, как в том анекдоте: одна хорошая, другая – сам знаешь...

– Начинай с хорошей, – предвосхитив вопрос «с какой начать?», попросил Владимир.

– Тогда так: сегодня в двадцать ноль-ноль в местных новостях будет показан сюжет о твоем хуторе. Мне только что звонил Артур с телевидения...

– Так, это действительно хорошая новость. Обязательно посмотрим... А какая плохая?

– А плохая новость в том, что некто гражданин Тамбовцев... – журналист выдержал многозначительную паузу, – заявил сегодня в полицию об угоне своего транспортного средства в районе хутора Озерного. Ты как, в курсе такого события?

– В курсе, Валер, в курсе...

– Понятно, чьи шутки... Так вот. По моим оперативным, хотя и непроверенным данным, сегодня в район этого хутора будет послан наряд... или отряд, уж я не знаю, кого – ОМОНа, спецназа, спецотряда... короче, поедут люди для прочесывания территории, прилегающей к хутору. Одним словом, Строгов, жди гостей!

– О! Спасибо, Валера, очень ценные сведения. Срочно принимаю меры.

Валерий убрал телефон в карман рубашки и посмотрел на Арсения Матвеевича.

– Сегодня смотрите местные новости в восемь, про ваш хутор будут показывать, а мне пора... Я вам позвоню.

Владимир встал.

– Куда же ты? А телевизор посмотреть?..

– Потом все объясню, Арсений Матвеевич.

Владимир шагнул к калитке, но в этот момент услышал со стороны дороги шум приближающейся машины. Он осторожно выглянул в чуть приоткрытую калитку и увидел, как по дороге со стороны деревни Дубровино движется микроавтобус. Значит, действительно прислали бойцов для прочесывания территории. Владимир повернулся и побежал через двор, через огород к задней калиточке, которая была в самом конце огорода и вела буквально в поле, «на зады», как говорили Угорцевы.

Арсений Матвеевич только удивленно посмотрел ему вслед.

Добежав до избушки, Владимир прыгнул в машину. Уехать в город, и пусть здесь все прочесывают, ищут буквально ветра в поле. Он завел свою «Ниву» и двинулся в сторону Песчаной.

Двумя часами позже, проезжая по городу недалеко от улицы Коммунаров, Владимир подумал, что, может, Богоборцев еще сидит в своем кабинете и строчит очередную статью. Он притормозил у обочины и достал мобильник.

Валерий ответил сразу, словно ждал его звонка:

– Ты как, Колобок? Ушел от дедушки?

– Ото всех ушел. Пусть теперь хоть весь лес прочешут; кроме заячьего помета, ничего не найдут. Тебе еще раз спасибо, что предупредил... Кстати, ты сейчас где?

– У себя в редакции. А ты?

– Я – на своей машине недалеко от Коммунаров... А ты долго еще будешь в редакции?

– А что?

– Я вот что подумал, Валер: если ты не особо торопишься домой, может, перекусим где-нибудь и поговорим?

– Домой я действительно не тороплюсь, там меня все равно никто не ждет. Освобожусь я примерно через час, так что если тебе тоже не к спеху, подожди меня в фойе нашей редакции. Там, кстати, и телик есть; может, успеешь и сюжет про свой хутор посмотреть.

– Тогда еду к тебе...

Еще час спустя Владимир с Богоборцевым сидели в кафе, ели холодную телятину, салат из грибов с помидорами и разговаривали.

– ...А ничего сюжетец получился! Твои друзья с телевидения просто молодцы, – сказал Строгов. – Главное, в репортаже задали конкретный вопрос: кто и на каком основании начал строительство дач на землях, принадлежащих пока еще государству?

– Да, Артур был просто великолепен. Говорил коротко, четко, емко. Смелый парень, скажи? Если бы еще дело получило нужный резонанс! Чиновники могут репортаж просто проигнорировать.

– Будем надеяться... Кстати, тебе еще раз спасибо, что предупредил о приезде на хутор ментов. Я не стал дожидаться, когда они начнут прочесывать округу, сел в машину и смело рванул в город.

– Да, значит, машинку вы у Тамбовцева того... Заставили дяденьку понервничать? Представляю, как они там бегали!

– Ничего, им полезно брюшко протрясти. Пусть знают, что в каждый их приезд на хутор их ждут неприятности.

– Кстати, к вопросу о неприятностях... Слушай, Володь, у меня идея появилась... Ты говорил, что какой-то там следователь отказывается верить в мистику. А давай подошлем к Чиндяйкину древнюю бабушку-старушку! Она подойдет к нему, допустим, во всем черном и скажет: то место, где ты собрался строить себе дом, гиблое, там строить дома нельзя: беда, мол, будет, смерть тебе будет...

– Ну, ты даешь, Богоборцев! И где же мы возьмем такую старушку-веселушку?

– А ты знаешь бывшую артистку нашего городского театра Веронику Медяникову?

– Насмешил! Я и действующих-то артисток нашего городского театра не знаю, не говоря уже о бывших.

– Ты, что, Владимир, не ходишь в театр? А как же ты повышаешь свой культурный уровень?

– А чего его повышать, он у меня и так высокий.

– Понятно. Значит, так: бабушку-старушку я беру на себя. Ее роль сыграет Вероника Медяникова. Когда-то у них в театре случилась весьма некрасивая история... Впрочем, эта закулисная борьба артистов за роли, звания и регалии тебе неинтересна. Короче, года три назад Веронику Венедиктовну обвинили – ни много ни мало – в воровстве и подстрекательстве к убийству...