Хеппи-энд для Дездемоны - Дарья Донцова

– Что происходит? Тут Мамай прошел?

– А-а-а! - разом заорали стоявшие ко мне спиной Филипенко с Верой.

– О-о-о! - невольно присоединилась к ним я.

– С ума сошла? - топнула Майя. - Прекрати голосить.

– Вы первые начали, - возмутилась я, - у меня машинально вышло.

– Как ты сюда вошла? - насела на меня Филипенко.

– Через дверь, она открыта.

– Вер, запри, - распорядилась Майя, и дочь Ники послушно пошла в прихожую.

– Тут снимали кино «Взятие Гудермеса»? - спросила я. - Или Федор Бондарчук решил «Девятую роту»-два выпустить? Подходящее, однако, место нашел. Осталось только окошко разбить да люстру снять. О, кстати, где светильник? Вы его уже срезали?

– Прекрати ёрничать, - устало отозвалась Майя. - Вера надумала навести порядок, вещи собрать, что не надо, выбросить или в церковь отнести, бедным людям.

– Бедным людям… - эхом повторила я. - Дочь избавляется от одежды покойных родителей?

– Ну да, - прозвучало за моей спиной, - не хранить же ее.

Я обернулась. Вера прошмыгнула в комнату и плюхнулась на диван.

– Квартира у нас небольшая, - сказала она, - моя комната из чулана сделана, вот я и захотела в родительскую спальню перебраться.

– Чулан? - изумилась я. - Что за ерунду ты несешь!

– Разве ты не знала? - хмыкнула Вера. - Апартаменты получал папа как передовик производства. Родителям дали двушку, но когда они в нее въехали, то обнаружили, что при спальне имеется кладовка - нечто вроде встроенного шкафа, а в большой комнате два окна. Мать тогда перенесла стену, вышла третья каморка. Незаконное, между прочим, дело, но получилось вроде хорошо: у меня спальня, у всех гостиная, и еще комната для родителей. Была двушка, стала трешка.

– Да, отлично, - одобрила я.

– Ты здесь не жила! - неожиданно огрызнулась Вера. - Стенку поставили из гипсокартона, и, если в гостиной чихали, я в кровати подпрыгивала. А папаша имел дурную привычку вставать в шесть утра и независимо от дня недели телик врубать. Вот мне здорово было! Поспать охота, а над ухом тынц-тынц-тынц… Чума!

– Понятно, - протянула я.

– Не фиг о ерунде трепаться! - взвилась Майя. - Лучше посмотри, Вилка, что мы нашли. Вон папочка лежит, можешь изучить.

Я подошла к столу, взяла листочки и начала внимательно их читать. «Свидетельство о собственности на дом», еще документы о приобретении одной квартиры… второй… третьей…

– Мы чуть с ума не сошли! - плаксиво воскликнула Вера. - Получается, что у мамы имелась куча жилплощади. Элитной! Почему тогда наша семья обитала в норе, а я за гипсокартонной перегородкой? В постоянном шуме, тынц-тынц-тынц…

– Ужас! - закатила глаза Майя. - Ужас!

– Не стоит впадать в панику, - предостерегла я. - Что страшного в документах?

– Вилка, ты идиотка, - в изнеможении проговорила Филипенко. - Вере надо срочно скрыться.

– Куда? Зачем? - удивилась я.

Майя схватила бутылку минералки, несколькими глотками опорожнила ее, икнула и запричитала:

– Ника - безголовая кретинка, хоть о покойных плохо и не говорят. Знаешь, чем она занималась? За что деньги получала?

У меня заколотилось сердце. Неужели Терешкина была до конца откровенна с Майей? Или Филипенко тоже вовлечена в аферу с детьми?

– Нет, - на всякий случай ответила я. - Вернее, да. Она работала в гимназии.

Майя всплеснула руками.

– Идиотка!

– Может, не стоит оскорблять друг друга? - обиделась я.

– Не ты идиотка, - отмахнулась Филипенко.

– Ну спасибо! - язвительно поблагодарила я.

– Ника - дура! - запальчиво сказала Майя. - Она давала свои документы людям, чтобы те на нее оформили жилплощадь.

Я разинула рот. Ай да Филипенко! И это она упрекает Нику в дурости. Отличное предположение!

– Небось связалась с бандитами, - неслась дальше Майя, не замечая реакции слушательницы, - те деньги отмывали. Я кино такое видела, недавно сериал прошел… назывался… э… не помню. Автор - Татьяна Устинова. Там девку заставляли недвижимость скупать, а потом ее убили, когда она не захотела дом возвращать. Главная героиня получала за свои услуги деньги и…

– Это точно не Устинова, - прервала я разошедшуюся Филипенко. - Татьяна подобной глупости никогда не напишет, она сюжет лихо закручивает.

– Да фиг с вами, писателями! - затопала ногами Майя. - К Вере банда домой скоро явится. Потребует свое имущество. Веруська, собирайся! Бежать! Скорей!

Колотясь, словно мышь, попавшая в буран, Филипенко схватила дорожную сумку и принялась без разбора запихивать в нее вещи.

– Стой, - тихо сказала дочь Терешкиной, - тут еще кой-чего обнаружилось. Пока ты, Майя, папины костюмы складывала, я тайник нашла.

– Где? Какой? - одновременно воскликнули мы с Филипенко.

Вера поманила нас пальцем.

– Идите сюда.

В полном молчании мы вошли в спальню Ники и Василия. Вера подошла к кровати и велела:

– Вилка, пощупай под матрасом, там найдешь кнопку.

Я покорно выполнила приказ.

– А теперь нажми на нее два раза подряд, - приказала девушка. - Видите?

– Офигеть! - завизжала Майя. - Ящик выезжает! Ну как ты его нашла?

Вера опустилась на пол, села по-турецки и начала раскачиваться из стороны в сторону.

– Мебель тут хорошая, - наконец выдавила она из себя, - мне хотелось сюда переехать. Отличная комната, просторная, с окном. Но ложиться на их матрас противно, я надумала свой купить. Решила измерить раму, полезла… ну и нашла кнопку… Случайно! Сама не знаю как… Значит, тайников было два. В первом документы, во втором…

– Драгоценности! - перебила ее Майя. - Вау! Да еще какие! Серьги… кольца… Ой, господи, ожерелье… Вилка, скажи, что оно из стекляшек!

– Очень похоже на натуральные бриллианты, - безжалостно констатировала я и тут заметила на тумбочке потрепанную плюшевую игрушку. - Ларсик! Вера, откуда здесь талисман Ники?

Девушка отбросила с лица волосы.

– Он тут всегда сидит.

– Но тигренок пропадал…

Вера нахмурилась.

– За тумбу завалился. Я начала убирать и нашла.

– Я совершенно уверена, что его там не было! - заголосила Майя, придя в себя от удивления. - Я всю комнату тогда изрыла в поисках талисмана!

– Ты его не заметила, - всхлипнула Вера, - лежал так неприметно, слился с ковром.

Я продолжала смотреть на осиротевшую игрушку. Ларсик какой-то странный. Что у него с лапами? И хвост короткий, уши непонятные…

– Вера, кто-то изрезал талисман! А потом решил реставрировать плюшевого уродца, зашил неровными стежками.

Девушка сгорбилась.

– Это отец, - прошептала она. - Не хотела вам говорить, да теперь уж все равно. Знаете, как мы жили?

– Очень счастливо, - затараторила Майя. - Образцовая семья! Пример для многих!

Вера выпрямилась и начала хохотать, по щекам девушки покатились слезы. Я бросилась на кухню за водой, а Филипенко принялась квохтать, беспорядочно размахивая руками:

– Верунчик, успокойся, сейчас валерьяночки глотнешь… Вот горе-то! Сразу без обоих родителей осталась! Да еще так трагично, не у всякого человека психика выдержит…

Вера встала, опустошила принесенный мною стакан и внезапно рявкнула:

– Заткнись!

Филипенко замерла, не договорив фразы.

– Чужая жизнь потемки, - сказала Вера, - что у кого на самом деле происходит, знать нельзя. Образцовая семья… Слушай, Майя, правду!

Глава 26

Рассказ Веры не вызвал у меня удивления - я очень хорошо понимаю, что каждый человек имеет лицо и маску. Правда, в течение жизни последняя прирастает к хозяину, недаром древняя пословица гласит: «Улыбайся, даже если хочешь плакать, и скоро слезы высохнут». Мало кто из нас ведет себя на людях так, как с близкими, при посторонних мы стараемся выглядеть достойно, а в родном доме позволяем себе совсем другие реакции. Ну-ка спросите себя, станете ли вы орать на начальника, если тот не заметит хорошо выполненную вами работу? Устроите ему истерику с визгом и топотом? Закричите: «Вот так всегда, никто меня не ценит, я ухожу»? Нет? А почему? Ах, это же ваш босс, и с ним подобное поведение неприлично. Ну да, а дома можно закатить скандал, мы не считаем нужным держать эмоции в узде, если вокруг только близкие и родные. Вот парадокс. А ведь именно с ними, близкими и родными, необходимо быть ласковым, корректным, понимающим. От начальника можно уйти, а вот папа, мама, брат, сестра, ребенок - они навсегда. Впрочем, унести ноги можно и от семьи, но какие переживания начнутся потом… Значит, улыбаться и сдерживаться необходимо не столько на службе, сколько в родной обители. Но большинство людей поступает иначе.

Василий и Ника не были исключением. С ранних лет Вера слышала скандалы, в которых в основном мусолились две темы: мать упрекала отца в нежелании работать и полном безденежье, а тот бросался на жену с кулаками, требуя не смотреть на мужчин. Ярцев был ревнив, его злило, если Ника надевала юбку чуть выше колен или позволяла себе открытый сарафан.

– Каждый выходной они лаялись, - горько объясняла сейчас Вера. - Сначала поорут, потом телик вместе смотрят. Я фигела от их жизни. Лучше удавиться, чем так!