Пилот - Андрей Лазарчук

На фоне чердачного окна Малдер увидел человека. Или не человека. У него были огромные выпуклые глаза. Чуть позже он распознал: это противогазная маска. В руках человека в маске был пистолет. Он опускал пистолет. Он не хотел стрелять в Малдера:

Что-то невозможное попало в глаза. В голову. Окно и силуэт потемнели, перекосились, взлетели вверх. Исчез воздух. Нет — стал твердым. Малдер куда-то падал, беспомощно перебирая руками.

8.

Скалли выключила телевизор. Поехать туда?… А смысл?…

Пожар был неслучаен, это ясно. Значит, следов не найти. Она еще раз набрала номер Малдера, дала пять звонков, бросила трубку. Или опять оставил телефон в машине, или:: вследствие короткого замыкания кондиционера. Сам доктор Беруби покончил с собой два дня назад, и дом оставался без присмотра:

Как же, без присмотра.

Она бросила взгляд на часы. Время текло непонятно.

Надо ехать.

Она поднесла руку к кнопке звонка, когда услышала за спиной знакомый голос:

— Его нет дома.

— Где же он? — спросила она, не оглядываясь. Ей не хотелось, чтобы кто-то видел сейчас ее лицо.

— Боюсь, его прихватили чистильщики.

— Он жив?

— Думаю, да.

Теперь она обернулась. Г. Г. стоял на ступеньке внизу, очень маленький и грустный.

— Малдер с какого-то момента стал чем-то вроде священной коровы, — продолжал он. — Он всем мешает, но его нельзя даже прогнать палкой. Странным образом он оказался где-то около оси, на которой балансируют интересы сторон:

— То есть ему ничего не угрожает?

— Не совсем так: В конце концов, кто-то может плюнуть на этот самый баланс интересов. У кого-то могут не выдержать нервы. И священные коровы время от времени попадают под грузовики:

— И тогда его могут убить?

— Могут убить. Могут сделать инвалидом. Боюсь, что он никогда еще не подходил так близко к опасной черте. Но в настоящее время он, скорее всего, жив.

— И что мы можем сделать?

— Малдер опасен для них, поскольку почти добыл неопровержимые улики. Почти, подчеркиваю это. Я знаю, где можно добыть действительно неопровержимую улику:

— Продолжайте.

— И — обменять ее на жизнь Малдера.

— Продолжайте же!

— Существует так называемый Центр биологических исследований, работающий под прикрытием Министерства сельского хозяйства. Высшая степень секретности. ФортМарлин, Мэриленд. Там хранятся образцы первичной ткани.

— Первичной?…

— Инопланетная биологическая ткань. И перестаньте меня перебивать.

— Я не перебиваю. Вы просто так медленно и непонятно говорите:

— Успокойтесь. Для агента ФБР вы слишком эмоциональны.

— Я спокойна. Итак?…

— Вы забираете там эти образцы:

— Почему я?

— Потому что меня пристрелят на дальних подступах.

— Я забрала. Дальше?

— Дальше вы передаете их мне, и я договариваюсь об освобождении нашего общего друга.

— Кто мне их выдаст? В лаборатории высшей степени секретности?

— У вас будут соответствующие полномочия.

— Какова вероятность того, что меня не пристрелят на дальних подступах?

Г. Г. внимательно посмотрел на нее, чуть наклонив голову.

— Процентов тридцать, я думаю. Может быть, тридцать пять.

— Когда будут готовы бумаги?

— Там не используют бумаг, — сказал он. — Только магнитные карты и устные пароли.

По вестибюлю Центра водили экскурсантов. Там экспонировалась какая-то выставка, посвященная выведению чистых линий скота. Экскурсанты были китайцы, и экскурсовод, похожий на викинга, бойко болтал по-китайски.

Скалли нужен был лифт. Но не тот, который вызывается кнопкой, а тот, который вызывается только магнитной картой.

Она постояла, подождала. Лифт пришел абсолютно бесшумно.

Она вошла внутрь и нажала единственную кнопку. Дверь закрылась. Загорелось табло: «Скажите, пожалуйста, пароль».

Разумно, подумала она, если шпион не знает пароля, его берут прямо в лифте.

— «Зеленый корабль, семь-пять-один», — проговорила она отчетливо.

«Пароль принят.» Лифт тронулся так мягко, что Скалли не сумела определить, куда он идет: вверх или вниз.

А можно шпона и не брать, подумала она. Просто в полу открывается люк, и: и всё.

Ей захотелось за что-то уцепиться руками, но стенки лифта были отменно гладкие.

Еще более плавно, чем трогался, лифт остановился. Створки двери разъехались.

Вестибюль, и два коридора: розовый и синий. Ей — в розовый.

Это она помнила.

Автоматические двойные двери, тамбур. На случай разгерметизации в том числе.

В тамбур впускают, похоже, всех — дверь открылась.

Выпускают только по паролю:

— «Яблоко в день:» «Пароль принят.» Дверь направо, дверь налево. Нам дальше.

Ага, вот.

«Гипотермическое хранение. Осторожно, сверхнизкие температуры! Вход только по специальным пропускам!» Магнитная карточка.

За дверью — живой охранник. Почему-то к этому Скалли оказалась не готова.

— Слушаю вас.

Скалли смотрела на него, не в силах даже моргнуть.

Сверхнизкие температуры: Ее саму будто окунули в жидкий азот.

— Мисс:

— Да-да: — она очнулась. — «Настоящая власть».

— Прошу вас. Четвертый сектор:

Она кивнула и вошла.

Здесь действительно было холодно. Или казалось, что холодно. Сияние этих матовых металлических плоскостей:

Вот он, четвертый сектор.

Сто шесть ячеек. Ей нужна тридцать первая, или семьдесят первая, или семьдесят девятая.

Все остальное — мертвый лес.

Она надела толстые перчатки и потянула на себя ящик. Тут же хлынула волна настоящего, не воображаемого, холода.

Дымящийся азот.

Скалли подняла из этого тумана металлический сосуд Дьюара, сняла с байонетов крышку, потянула вверх рамку. В рамке, пронзенный спицами по всем трем осям, покоился эмбрион.

Примерно семимесячный: на первый взгляд.

Потому что уже на второй взгляд было ясно, что это вообще не человек.

9.

Г. Г. опоздал на четверть часа. Скалли ждала его в условленном месте, на мосту через Потомак. Дождь то припускал, то переставал. Дул липкий холодный ветер.

Сейчас, в четыре утра, движения через мост не было почти никакого.

Наконец в зеркале заднего вида появился темный «Крайслер», дважды мигнул подфарниками и остановился в полусотне ярдов. Скалли подхватила коробку и вышла из машины. Я должна к нему идти: под дождем, почти под снегом:

Она чувствовала, что устала до последней степени и может наделать глупостей. Держись, Старпом, вспомнила она отца.

— Вы опоздали, — сказала она Г. Г.

Он смотрел на нее из темноты салона.

— Принесли?

— Да.

— Они согласны произвести обмен. Я отнесу им: посылку.