Теневые владыки. Кто управляет миром - Миша Гленни

Конец забастовке положило не соглашение, а без пяти минут крах текстильной промышленности Бомбея. «Забастовка оставила без работы около 1,5 млн. человек и обрекла на неимоверные трудности их семьи, – гласил секретный доклад Центрального Бюро Расследований (индийского аналога ФБР) о росте организованной преступности в городе. – Забастовка вынудила рабочих и их детей влиться в ряды гундов [гангстеров, мафиози], чтобы свести концы с концами… В настоящее время огромные территории, на которых расположены текстильные фабрики и трущобы рабочих поселков, стали идеальным прибежищем для бандитов».

Мало кто из полицейских ориентировался в мире бомбейских банд так же хорошо, как инспектор Прадип Шарма. Это он в 1995 году основал Группу спецопераций по сдерживанию криминального насилия, а начинал он свою карьеру в 1984 году помощником инспектора в полицейском участке в Махиме. «Уже тогда ситуация с бандами Махима была сложным уравнением со множеством переменных, – там действовало несколько группировок. Но в то время очень важную роль стал играть рэкет на рынке труда». Банды пользовались высоким уровнем безработицы, поясняет инспектор, и захватывали рынок труда. «В то время это был важный фактор их подъема».

Коллапс текстильной промышленности стал экономической травмой, от которой индийская промышленность так и не оправилась до конца: забастовки ознаменовали собой окончание социального капитализма Неру и подготовили почву для либерализации начала 90-х. А при внезапном и огромном увеличении количества безработных в Центральном Бомбее, особенно в районах поблизости от Донгри, возникли идеальные социальные условия для появления нового, более кровавого поколения организованной преступности: наступало время Дауда.

Когда Дауд в 1984 году ускользнул из Индии в Дубай, на Западе мало кто смог бы найти этот город на карте, не говоря уж о том, чтобы авторитетно судить о нем и его населении. А вот арабы, иранцы, белуджи, пакистанцы, жители Восточной Африки и западного побережья Индии, напротив, на протяжении своей истории хорошо познакомились с Дубаем. В конце Второй мировой войны это был всего лишь поселок на берегу моря, который измышлял для выживания любые средства, так как добыча жемчуга, его единственный исконный промысел, был уничтожен войной и придуманным японцами искусственным жемчугом.

Инспектор Прадип Шарма – бедствие для преступного мира Мумбаи.

В период бедности, протянувшийся от жемчуга до нефтедолларов, Дубай постепенно восстанавливал свои торговые связи по ту сторону Ормузского пролива с Ираном и на другом берегу Арабского моря – с Бомбеем. Дубайские торговцы обнаружили, что могут воспользоваться низкими налогами эмирата, чтобы импортировать в Дубай все, что угодно, а затем экспортировать ввезенные товары в Иран и дальше на субконтинент. «В те годы огромное множество людей кормилось благодаря спросу на золото в Индии – настоящей бездонной бочке, – говорил Френсис Мэттью, который уже не один десяток лет как перебрался в Дубай и теперь возглавляет крупнейшее из здешних издательств. – В Индии почти каждая женщина должна иметь золото в качестве приданого и собственного имущества – в разных частях Индии есть спрос на разные сорта золота и виды утвари». Эта торговля восходит к Рашиду, легендарному отцу современного Дубая, который возродил его увядающие традиции «независимой торговли» – так называется в Дубае то, что весь остальной мир зовет контрабандой. Шейх Рашид, положивший начало новому Дубаю, много лет находился у Индиры Ганди в личном списке наиболее разыскиваемых контрабандистов. Однако, хотя в Индии он и шагу ступить не смог бы, он получал свою долю с каждого бруска золота и каждой безделушки, которая там продавалась. Именно тогда крупные торговые семьи Дубая стали заводить дружбу с крупными торговыми семьями Бомбея и Карачи. И эта дружба оказалась прочной.

По степени своего влияния семейство аль-Мактум, правящее в Дубае, уступает только семье аль-Нахьян из Абу-Даби. Открытие в Абу-Даби огромных запасов нефти оказалось для Дубая и еще пяти эмиратов даром небес: в 1973 году, после решения британцев вывести все войска, размещенные восточнее Суэца, они образовали новое государство – Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ). При нынешних темпах добычи нефти в Абу-Даби хватит еще на 200 лет. Состояние Романа Абрамовича и прочих российских олигархов бледнеет по сравнению с богатствами семьи аль-Нахьян. Не прошло и полувека, а состояние аль-Нахьянов (это то же самое, что государственная казна Абу-Даби) оценивается примерно в 500 млрд. долларов – в полтриллиона.

Абу-Даби щедро субсидирует остальные шесть эмиратов ОАЭ, чьи запасы нефти несравнимо меньше. Однако правящий клан аль-Мактум еще в 70-х годах проявил известную предусмотрительность и принялся готовиться к тому, что в будущем Абу-Даби перестанет тащить на себе весь федеральный бюджет. Сам Дубай располагает скромными запасами нефти, дающими лишь 15% доходов этого города-государства. Однако уже в следующем десятилетии эта нефть иссякнет. В 80-х годах аль-Мактумы принялись диверсифицировать экономику – возможно, их подстегнуло к этому традиционное соперничество с аль-Нахьянами. Так они пришли к мысли соорудить порт Джебель-Али, который имеет 66 причалов и является крупнейшим морским сооружением на Ближнем Востоке.

Хотя скептики и фыркали по поводу этого грандиозного проекта, решение создать новый порт и торговую зону быстро оправдало себя.

В 1979 году Дубай сделал полезные для себя выводы из иранской революции и советского вторжения в Афганистан: нет худа без добра. Иранские и афганские торговцы, испуганные нестабильностью в своих странах, перебрались в Дубай, переведя с собой свои бизнесы и тем самым укрепляя местную экономику. В Дубае не было ни налога на прибыль, ни налога с продаж, и потому он быстро прославился на Ближнем Востоке как место, где можно без риска припрятать деньги. С тех пор, когда в регионе случались кризисы, в Дубае неизменно наступал бум.

Для Ибрагима Дауда Дубай был идеальным убежищем. В городе были рады богатым и рады мусульманам, и там совершенно не интересовались, откуда у человека деньги или что он намеревается с ними делать. Кроме того, у Дубая были давние связи с Бомбеем, и значительная часть дубайской элиты занималась контрабандой золота – именно этот вид торговли Дауд собирался сделать своим основным бизнесом. Более того, аль-Мактумы, руководствуясь своей стратегией, превращали город в очень комфортное для жизни место. Вскоре дом Дауда превратился в место паломничества кинозвезд из Болливуда [22] и звезд индийского и пакистанского крикета: это были две давние страсти Дауда. Тем не менее ему приходилось быть осторожным. За последние два десятка лет Дубай дал приют не одному бандиту, при условии, что те вели себя благоразумно. «ОАЭ – это, в сущности, такая страна, что, если вы им не понравитесь, они просто вышвыривают вас вон, – заметил Фироз, бомбейский юрист, который иногда работал посредником между семьей Ибрагим и индийским правительством. – А то, что Дауд и его люди живут и процветают в Дубае, – ну что же, этого не могло бы случиться, если бы правящая семья об этом не знала и, в какой-то степени, не поддерживала их».

Из своего отдаленного дубайского форпоста Дауд принялся объединять под своим началом различные группировки. Для гангстера это было внушительным достижением. Главным из заместителей Дауда, ответственным за привлечение в D-Company молодых банд, был молодой индийский бандит из Чембура в Восточном Бомбее по имени Чхота Радж (Маленький Раджан).

Еще подростком Маленький Раджан открыл незаконный промысел – продажу билетов в кино, и его быстро завербовал главарь местной банды – Бада Радж (Большой Раджан). Вместе они утвердили влияние своей группировки севернее, успев за это время прославиться как люди, не стеснявшиеся применять силу. Когда Большого Раджана убил бандит-соперник, Маленький Раджан дерзко и быстро отомстил ему. Дауд был впечатлен и пригласил его к себе в D-Company. Очень скоро Малыш Раджан стал одним из главных гангстеров Бомбея, – он собрал вместе десять или больше разрозненных банд и сколотил одну из самых больших в мире мафиозных групп. Щупальца этого спрута тянулись на север, в Гуджарат, и еще дальше, в Уттар-Прадеш, достигая даже до Катманду, где люди Дауда успешно обхаживали членов местной деспотической королевской семьи. Как и все новые преступные синдикаты, возникавшие тогда в мире, D-Company состояла из ячеек, которые выплачивали Дауду дань, однако на своей территории пользовались значительной автономией. В начале 90-х индийское Центральное Бюро Расследований (ЦБР) провело подробный анализ деятельности этой группировки.

Дауд Ибрагим – король преступного мира Мумбаи.

Его брат, Анис Ибрагим, управляет всеми боевиками банды, которые задействуются в оказании рэкета и вымогательстве, чтобы обеспечивать господство группировки на рынке террора, – гласил его отчет. – Дауд Ибрагим оказывает покровительство множеству мелких банд, используя которые совершает преступления с применением насилия. Хотя этим бандам дозволяется действовать с известной свободой, он следит за тем, чтобы они полностью зависели от него. Если какой-либо гангстер выказывает стремление к независимости, его безжалостно уничтожают…

Мелкие банды получают заказы на расправу с противниками или непокорными бизнесменами.