Золотой отсвет счастья - Джудит Френч

Если она вернется на Залив с «прибавлением в семействе», ничего страшного. Можно выдумать, что во время поездки ее мужа постигла преждевременная смерть. Соседи, конечно, начнут судачить у нее за спиной, но никто не сможет доказать, что она лжет. А если она добудет дедово сокровище, тогда тем более нечего опасаться. Богатая вдова есть богатая вдова. А ребенок ее, девочка ли, мальчик ли, станет законным и долгожданным наследником «Дара судьбы».

Бес была слишком мудра в житейских делах, чтобы не понимать: от Кинкейда нельзя ждать большего, чем краткий взрыв страсти. Сокровища будут найдены, шотландец получит волю — и все. Он не принадлежал миру, где жила она, Бесс; а она не отважится броситься в бездны его жестокого мира.

Ночь тянулась час за часом. Бесс проваливалась в сон, пробуждалась, снова засыпала. Тревога не отпускала. А вдруг Кинкейд действительно бросил ее и сбежал? А вдруг его арестовали? А вдруг он ввязался в драку и его убили? При свете дня эти страхи казались глупыми и надуманными, но ночью, влажной, душной, бесконечной ночью они атаковали ее, как стая назойливых кровососов.

Вторые сутки шли еще тяжелее. Бесс уже хотела идти в Чарльстон на поиски Кинкейда, остановила ее только мысль, что они могут разминуться по дороге. За гостиницу потребовали плату. На Бесс начали косо и враждебно поглядывать.

— У нас пристойное заведение, — наконец, не скрывая угрозы, заявила хозяйка. — Мы не потерпим здесь брошенных шлюшек.

— Мой муж вернется за мной, как только закончит дела в Чарльстоне, — сдерживаясь, объяснила Бесс, не забывая при этом скрывать свой благородный выговор.

— Муж! Как же! — фыркнула хозяйка. — Видела я, как ты, задрав юбки, на коне скакала. Ляжки так и сверкали. Так что не дури мне голову, подруга.

Весь день Бесс провела, закрывшись в своей комнате. Близился вечер, и девушка, изможденная зноем, духотой и мухами, вышла на улицу. Побродив по двору, она решила выбраться за ворота. Гостиница стояла прямо на площади, где недавно гремела и кипела ярмарка. Теперь здесь было тихо и пусто.

Бесс стала прохаживаться, чтобы размять ноги. И тут она увидела, что через площадь едет верхом на лошади негр, а рядом с ним тащится мул. Бесс повернулась, чтобы избежать встречи, но, к ее удивлению, негр направлялся именно к ней.

— Бесс! — услышала она знакомый голос. — Это ты? Девушка всмотрелась в лицо всадника.

— Руди? Руди! — узнав его, воскликнула она. — Неужели это ты! Господи Боже, Руди, я думала, ты утонул!

Она разволновалась от неожиданной встречи. Ведь чернокожий моряк в ту страшную бурю стоял на самом носу шлюпа. И она помнит, как оборвался его крик.

— Значит, ты жив! Руди! — радовалась Бесс.

— Жив, как видишь. — Впервые она увидела его улыбку. — Проплыл я тогда немало, но мне повезло, подобрали чарльстонские рыбаки. А вот Энтс Тэйлор погиб. И мальчонка наш тоже. Энтс был отличный мужик. А какой капитан! Я служил у него почти десять лет. Немного найдется людей, которые знали бы море так, как Энтс, и еще меньше таких, кто так относился бы к нашему брату.

— А Йен?

— Ирландец? Утоп, наверное. И не удивительно, — пожал плечами Руди. — Я еще не видал ирландца, который в темноте-то дорогу мог найти, не то что в бешеном океане, да еще вплавь.

— Я так рада, что ты жив, Руди, — искренне сказала Бесс. Негр молчал. Похоже, он уже выдал свою суточную норму слов. — Далеко ли ты направляешься? — наконец поинтересовалась она.

— Да за тобой. — За мной?

— Кинкейд послал меня. Мы должны успеть до темноты.

— Успеть что?

— В свое время узнаешь.

Через десять минут Бесс уже была готова. Сунув горничной серебряную монетку в благодарность за добрые услуги, она живо села на кроткого мула, и они с Руди двинулись по направлению к Чарльстону. Проехав по основной дороге несколько миль, негр свернул налево, и они оказались на узкой лесной тропе.

Целый час пути Бесс хранила молчание.

— Когда мы встретим Кинкейда? Где он? Он что, нашел судно? — наконец стала она тормошить Руди.

— Вот стемнеет — и встретим.

— А судно подходящее он нашел?

— Вроде того.

Прошел еще час. Руки заныли, потому что приходилось все время удерживать переметную сумку на покатой шее мула. Спину ломило, потому что Бесс ехала без седла. Мошкара тучами кружилась вокруг путников, нещадно впиваясь в открытые участки кожи. Мул лишь лениво помахивал хвостом — ничто не могло взбесить это покорное животное.

Берег был уже близко. Густой лес сменился редкой порослью кривых сосенок. То и дело попадались на дороге ручьи и речонки. Наконец за деревьями показалась одинокая хижина. Сумерки уже сгустились. Из трубы лачужки тянулся дымок, у забора бродили куры.

— Здесь мы оставим скотину, — сказал Руди.

Они спешились, и негр повел лошадь и мула в загон. Бесс слышала, как в хижине похныкивает ребенок, однако хозяева не появлялись.

— Нельзя у них купить что-нибудь из еды? — обратилась она к Руди. — Я просто умираю с голоду.

Негр жестом велел ей стоять на месте и вошел в дверь домика. Вскоре он появился, держа в руках две деревянных миски с тушеными овощами и рыбой и ковригу кукурузного хлеба. Бесс с жадностью набросилась на еду.

— Я могу заплатить. Скажи хозяину, — напомнила она.

Руди покачал головой.

— Сара с белыми дел не имеет. За скотину я ей заплатил. Еду она сама предложила. Денег она за это не возьмет.

— Тогда поблагодари ее от меня. Такой чудесной рыбы я никогда не ела — пряная, душистая, просто объедение. Скажи, что я очень признательна ей.

— Я уже передал ей все, что Кинкейд рассказывал о тебе, — усмехнулся Руди. — Что рабов на твоей плантации нет, что ты всех освободила. Думаю, поэтому Сара согласилась услужить нам. И покормить тебя. А вообще с белыми она дел не имеет. Не признает их. Сара настоящая африканка. Из племени мандинго.

С ужином было покончено, Руди вернул посуду хозяйке, перекинул поклажу через плечо и направился по лесной тропе в самые заросли. Темнота становилась все гуще. Наконец они вышли к реке. На берегу их ожидало каноэ, а рядом стоял черный мальчишка-подросток с длинным шестом в руках.

Потом, когда все трое уселись в лодку, парень ловко направил ее в темный туннель реки.

Каноэ огибало островок за островком, один за другим проходило узкие проливы, ныряло в коридоры склонившихся деревьев, пока наконец при луне не стало видно, что оно вышло в широкие воды.

Эхом прокатился над спокойной водой голос Кинкейда:

— Руди?

— Мы, — кратко отозвался негр.

Бесс вздохнула с нескрываемым облегчением. Через несколько мгновений она уже различала очертания большой лодки, в которой было человек шесть.