Собственность государства (СИ) - Пекальчук Владимир Мирославович

- Парни, что-то вас всех не в ту степь понесло, - поморщился Дэви. – Мы сюда пришли спасти принца и стать героями, что это за пораженческие речи?

- Мы и попытаемся, если будут шансы, - кивнул Вацлав. – Но сейчас обсуждается вопрос о том, должны ли мы пойти на заведомую гибель, если шансов спасти принца не будет.

Я доел кашу с тушенкой и сказал:

- Давайте я обрисую вам расклад. Камеры наши уже не работают, потому вещественных доказательств нашей правоты не будет так и так. Наш теперешний разговор – де-факто, клеймо неблагонадежности, а в СБ о нем узнают. Они умеют узнавать правду. Любой может сломаться, если ему скажут, что кто-то другой уже сломался и все рассказал. Казалось бы, это явная ложь, зачем им раскалывать кого-то, если показания дал другой – но нет, этот трюк работал и продолжает работать…

- Немного не так, - сказал Ян. – При дознании показаний одного недостаточно. Нужно получить совпадающие показания от минимум двоих. Потому, когда говорят, что кто-то уже раскололся и всех сдал с потрохами – это может быть правдой. И в этом случае допрашиваемому следует тоже расколоться и стать вторым, кто получит снисхождение за сотрудничество, до того, как вторым станет кто-то еще… Вот потому это и работает.

Кай насмешливо фыркнул:

- И что, кто-то из нас сломается и начнет стучать на остальных? Ну ты-то вполне можешь, ты с нами все пять кругов ада не прошел и мы тебе чужие…

Ян с досадой поморщился:

- Я прошел те же самые пять кругов, что и вы. Только годом ранее. Я такой же, как вы, а вы – такие же, как я, и все мы в одной лодке. Но я повторюсь, в службе безопасности сидят настолько высокопрофессиональные мастера, что их мастерство граничит с откровенным сволочизмом. Получить показания брата против брата, отца против сына – для них это вопрос техники. Поймите одну вещь. В том, чтобы отказаться погибать напрасно, преступления нет, наша смерть – существенный финансовый убыток и только. Однако мы – смертники, и от нас ждут, что мы будем идти до конца. Вне зависимости от того, почему мы вернулись без принца – хоть просто не нашли, хоть нашли мертвого – будет большая буча, когда начнут искать крайних в такой катастрофе, как гибель принца, канцлера, а вместе с ними еще и многих людей из тех, которые сейчас дерутся с Порчей в долине. Так вот. При абсолютно любом раскладе крайними можем оказаться мы. Просто в разных раскладах – с разной вероятностью. СБ из кожи вылезет, чтобы вынуть из нас признание в том, что мы виноваты, и не приведи Создательница выйдет так, что мы дадим хоть немного разные показания… И вот этот разговор, что мы сейчас ведем – он очень сильно нам повредит. От нас ждут, что мы отважно пойдем в безнадежный бой, если потребуется. Мы можем договориться, что забудем о разговоре – но гарантии это не даст. Есть еще вероятность, что министерство нас прикроет, потому что подобное фиаско СТО поставит вопрос об оправданности существования таких войск, а это большой крест на многих высоких карьерах… Но, в общем и целом, хороших вариантов только два. Либо мы возвращаемся с живым принцем, либо с мертвым. Все остальные – плохи.

- Ну и смысл тащить обратно труп? – спросил Рюиджи.

- Принесем его личные вещи – возникнет подозрение, а не оставили ли мы его в Зоне, потому что он был обузой? Может, даже убили, чтобы он точно не вернулся сам и не рассказал. А принесем труп - подобных подозрений не будет. Ведь труп в любом случае большая обуза, нежели живой.

Я глотнул из фляги и сказал:

- В целом, Ян правильно все проанализировал. Еще добавлю, что лично я все то время, что вы меня знаете, жил только ради подобного шанса. Потому я в любом случае иду до конца. С вами или без вас.

- Эх, жизнь моя жестянка, - вздохнул Кай. – Я с тобой. Пан или пропал, я знал это, когда подписывался. А нынешняя ситуация – это все тот же пан или пропал, но с одним большим преимуществом.

- С каким? – спросил Драгутин.

- Скорость. Либо мы погибаем, либо становимся героями – и все это решится максимум за двадцать четыре часа. Никаких десяти лет и множества зачисток – через двадцать четыре часа я буду героем, богачом и дворянином, если повезет, или покойником, если не повезет. Но даже мертвый принц – наш выигрышный билет.

Бела фыркнул:

- Есть и третий вариант – мы не найдем ни принца, ни трупа. Тогда мы не станем героями, но все еще сможем стать покойниками. Или заиметь проблемы, если выживем. В теории, тот факт, что мы доберемся до дирижабля и вернемся, может стать очень крутой записью в наших личных делах. Но есть и шанс стать козлами отпущения.

Драгутин кивнул:

- Я тоже иду до конца. Потому что обратно без Александера мы еще не факт что выберемся… А теперь представьте себе, что мы возвращаемся, а чуть позже возвращается и Саша с принцем.

- Стопроцентный рудник, - ухмыльнулся Кай.

- Вряд ли, - заржал Рюиджи. – Я бы в таком случае сразу же повесился. Не из страха перед рудниками, а просто потому, что жить с осознанием того, как просрал лучший шанс в жизни, я бы не смог. Я тоже иду до конца.

Мы закончили трапезу и я добавил:

- А вообще учтите, что принц – боевой маг не то шестого, не то седьмого уровня. Канцлер – бездарь третьего, но с ними взвод гвардии. Шансы, что принц еще жив, очень велики, потому давайте оставим тут часть припасов и двигаем дальше.

- Но будет очень дерьмово, если этот супер-пупер венценосный маг решит выходить своими силами, - пробурчал Бела, - и мы не найдем его на месте крушения...

- Дружище, смотри с позитивной стороны. Если он так решит – Аркадия избежит участи иметь правителя-идиота.

Несколько человек засмеялись, но немного натянуто. В принципе, такой поворот был бы вполне возможен: взвод гвардии это практически тот же взвод СТО, а то и лучше, если он состоит только из отборных эстэошников. Упади дирижабль днем, решение выбираться самостоятельно имело бы право на жизнь: доберутся спасатели или нет – еще вопрос. Выход с двадцатикилометровой глубины с магом-шестеркой в группе – почти самоубийство, на него сбегутся одержимые со всей округи, сильный магический дар – маяк для любой потусторонней дряни и самое излюбленное лакомство. Двигаясь с жесточайшими боями навстречу гипотетическим спасателям, отряд принца имел бы шансы встретить подмогу на полпути, до того, как все погибнут. Однако тот же план ночью становится еще более опасным, а вероятность моментального выхода спасателей навстречу – намного ниже.

В то же время есть куча факторов, способствующих тому, что экипаж дирижабля останется на месте. Дождаться рассвета значит дождаться подхода большого количества дряни и оказаться в осаде, это раз. В дирижабле имеются крупнокалиберные пулеметы, которые слишком тяжелы для того, чтобы забрать их с собой и отбиваться в дороге, это два. Часть людей может пострадать при крушении и будет не в состоянии быстро двигаться, в то же время боец с поломанными ногами все еще может стрелять, это три. С учетом всего этого, обороняться и ждать помощи – гораздо более разумно, нежели прорываться ночью и почти наверняка погибнуть.

Мы заглянули в дом, у которого отдыхали – дом как дом, покинутый в спешке. Разве что на стене вместо плесени – небольшой кластер маленьких, желтовато-зеленых кристаллов, отбрасывающих на стену густые тени в нескольких направлениях, хотя никаких источников яркого света рядом нет.

Оставив тут часть патронов и пару фляг воды, мы запомнили место и дом, чтобы позднее без проблем найти, если понадобится.

Восемь километров до Хоннеамиса и еще километр-два в самом городе. Максимум десять километров до цели.

Десять километров до смысла моего существования.

Пять километров мы прошли за час с небольшим, и дело уже пошло к полудню. Это если верить хронометру, естественно: в Зоне что утро, что вечер, что полдень – погода всегда пасмурная, с небом без солнца, вечно затянутым тучами, из которых никогда не идет дождь. Темп, в принципе, держим: если быстро отыщем место падения, то будут хорошие шансы вернуться еще до наступления темноты.