Новая Зона. Друзья друзей - Сергей Недоруб

– Патрон, – прогремел он. – Ну-ка поднимись. Дело есть.

Спустя двадцать три минуты на пересечении улиц Академика Заболотного и Академика Лебедева остановился «Роллс-Ройс» – плавно, словно управляемая автоматикой яхта. С водительского места вылез непомерно огромный здоровяк, груда мышц с небольшим содержанием жира, не превышающим ту норму, после которой нежелательно выходить на людный пляж. Здоровяк был одет в новый костюм, немного стеснявший движения, но двигался вполне уверенно. Было видно, что он на этой службе не первый год.

Перед ним оказалось место дорожно-транспортного происшествия. Серый «Ниссан Скайлайн» впечатался в пассажирскую дверь бордовой «Хонды Сивик». Как и следовало предполагать, обе машины были оттюнингованы в соответствии со всеми нормами уличных погонялок и сверкали дебильнейшим неоном из-под днищ.

– Кто здесь Алексей Вавилов? – спросил здоровяк спокойно.

К нему шагнул крепкий парень, возрастом чуть под тридцать.

– Я, – ответил он.

Здоровяк протянул руку.

– Патрон, – представился он.

– Патрон, значит… босс? – спросил Вавилов, отвечая на рукопожатие.

– Смотря для кого, – бросил Патрон, глядя на приближающегося к нему нервного пацана, который без устали что-то тараторил в свою мобилу.

– …говорю, нарываются, – бубнил он. – Я ему предлагал по-нормальному обтереть, а он в отказы… Здорово, Патрон. Фигли ты тут? Банан где?

Патрон медленно потянулся к парню, забрал мобильник, бросил на асфальт и растоптал ногой.

– Эй, ты чего… – начал было пацан, и Патрон отвесил ему такую оплеуху, что тот улетел в кусты.

– Если ты, гнида, еще раз назовешь босса по прозвищу или вообще назовешь любым другим именем – я тебе кости вырву и вставлю обратно другим концом, – предупредил Патрон, глядя, как Димка молча выползает из кустов обратно на дорогу, пытаясь собрать куски разбитого аппарата. Зрелище было премерзкое.

Алексей Вавилов слегка присвистнул.

– Однако, – заметил он. – Если это и есть «заступиться», то я даже не знаю… Может, мы бы с ним сами все решили? Я бы обошелся с ним нежнее. Может быть.

– Что случилось? – спросил Патрон.

– Была гонка, – ответил Алексей. – На деньги. Он сам же и предложил. Сам проиграл. Сам решил отомстить, обогнав после финиша меня по обочине и разбив правый бок моей машине. Теперь заглох, психует, платить не хочет. Регистратор у меня все записал.

– Это правда? – Патрон повернулся к Димону.

Тот уже вставал на ноги, глядя с изумлением побитого щенка, но при этом лишенным намеков на всякое раскаяние.

– Это правда? – повторил Патрон.

– Да, – злобно ответил Димка.

– Тогда заплати человеку, и закроем вопрос.

Димон отскочил назад, сжался, словно гиена.

– Пускай ему страховая оплатит! – выкрикнул он.

– Да? – усмехнулся Патрон, поправляя галстук. – А кто твоя страховка, малыш?

Минуту все молчали. Наконец Димон в бешенстве вытащил кошелек из бокового кармана джинсов, извлек из него несколько крупных купюр и швырнул Алексею в лицо.

– Дима, – словно с неохотой обратился Патрон. – Не сори так деньгами. Подними и подай как положено. Не то я покажу тебе их истинную цену.

Мальчишка угрюмо повиновался. Алексей принял банкноты, пересчитал и удовлетворенно кивнул.

– Запись. – Патрон протянул к нему руку ладонью вверх.

– Что? – не понял Алексей.

– Запись с регистратора. Отдавай.

– А… – Парень оглянулся. – Дальше меня не пойдет.

– Я тебе верю. Но мне она нужна для отчетности.

Кивнув, Алексей вернулся к машине, вытащил карту памяти из камеры и отдал Патрону. Тот зачем-то завернул ее в чистый носовой платок и спрятал в карман пиджака. Димка к тому времени уже заперся в своем «Скайлайне» и, вероятно, плакался его приборной панели на свою жестокую судьбу.

– Инцидент исчерпан? – спросил Патрон.

– Полностью, – подтвердил Алексей. – Благодарю за помощь.

– Не за что. – Патрон чуть наклонился к нему. – Дам совет на прощание. Никогда больше не звони по номеру, по которому ты звонил полчаса назад.

– Я лишь воспользовался номером, который мне дал Димон, – пояснил Алексей. – Иначе…

– Это все понятно. Но ты же сам должен соображать. Не звони больше Банану.

– Не буду, – пообещал Алексей. – Я прямо боюсь представить, за что могут дать такую кличку.

Он ожидал, что Патрон побагровеет, нахмурится и покажет свою мощь во всей красе. Но вместо этого здоровяк улыбнулся, от чего на мгновение приобрел простодушный, почти детский вид.

2

Московская Зона, третий день

18 марта 2014 г.

18:19

– Как вы себя чувствуете? – заботливо спросила девушка. Она была весьма миловидной, из той категории молодых женщин-врачей, что делают белый халат неотъемлемой частью своего стиля, подстраивая под него цвет волос, макияж и высоту каблуков. Борланд не любил каблуки у докторш. С другой стороны, сам факт наличия вкусов такого специфического рода уже был диагнозом. Он слишком часто в своей жизни видел врачей, чтобы разбивать их на группы, а это означало, что пора что-то менять.

– Ненавижу просыпаться в больнице, – буркнул Борланд, смотря в окно на верхушки смутно знакомых ему зданий. Больничная пижама мерзкого салатового цвета, которую на него натянули, раздражала до чертиков.

Девушка улыбнулась. Так, как улыбаются маленькому ребенку, впервые начавшему говорить.

– Почему? – спросила она чуть укоризненно.

– Потому что это унизительно.

Она изумилась до глубины души. Борланду от ее эмоций стало скучно. Он пошевелил рукой и уставился на охватывавший ее стальной браслет, от которого отходила цепь, заканчивавшаяся крюком в стальной раме, вмонтированной в стену.

– Почему унизительно? – спросила докторша.

– Если я нахожусь в больнице, значит, я недавно сделал что-то, что меня сюда привело. Допустил ошибку, которую исправляют другие. Вот что унизительно.

– Ах, вот оно что… Я могу вас утешить. Это не больница.

– Догадываюсь, – сказал Борланд, продолжая сидеть на кушетке. – Это не больница, вы не врач, а я не президент?

– Не могу прокомментировать последнее утверждение, – сказала она. – Но все же я врач. Настоящий. И пришла спросить, как вы себя чувствуете.

– Я чувствую себя хорошо.

– Вы получили сильный…

– Давай без умных слов, – прервал ее Борланд. – Что со мной?

Девушка перестала улыбаться, умудрившись при этом сохранить доброжелательный вид.

– С вами все хорошо, – сказала она. – Пули вас не задели, вы будете жить и скоро забудете про боли. Удар был такой, что у вас могло остановиться сердце.