Русский аркан - Александр Громов

Показалось или нет, что мелькнуло белое полотнище? Наверное, показалось… Откуда здесь взяться второму русскому судну? Но все же, преодолев послеобеденную истому, консул приказал желтокожему слуге принести бинокль.

Наведя оптику на судно, он ужаснулся. Андреевский флаг! Белый с косым крестом! Опять русские!..

Теперь надо было ждать визита. Настроение упало ниже некуда. Не послать ли в аптеку за патентованным антипохмельным эликсиром? Или лучше к туземному знахарю, ибо примитивные народы в некоторых важных мелочах, надо признать, обогнали европейцев?..

Кликнув слугу, Буа-Жубер приказал ему достать из погреба и охладить бутылочку хорошего шампанского. Подумал о том, что одним шампанским дело, пожалуй, не кончится, испытал рвотный позыв и спасся несколькими глотками мангового сока.

Перевел дух и стал ждать. Ожидание не затянулось.

– Граф Лопухин, – учтиво поклонившись, представился незнакомец, проведенный камердинером на веранду. – Прибыл нынче с баркентиной «Святая Екатерина». Имею ли я честь беседовать с господином де Буа-Жубером, российским консулом?

Буа-Жубер ответил утвердительно. Затем спохватился, чуть наклонил голову, наметил привставание и предложил посетителю занять второй шезлонг. Ибо этот русский, хотя и весьма небрежно для графа одетый, в манерах был безукоризнен.

Но ходил, расставляя ноги, как бывалый моряк, каковым, конечно, не был, да и вид имел усталый. Ясно без слов: только что сошел на берег после долгого и вряд ли очень комфортного плавания.

– Ви есть командовать над этот судно? – с трудом вспоминая проклятые русские слова, осведомился консул.

В ответ граф улыбнулся располагающей к себе улыбкой и ответствовал на безукоризненном французском:

– Нет, я не моряк. Однако, поскольку де-факто я являюсь начальником экспедиции, все вопросы прошу решать со мною.

– Уже есть вопросы? Например?

– Прежде всего, – заговорил русский, сразу беря быка за рога, – я уже извещен о том, что «Победослав» ушел нынче утром. К сожалению, при всем желании я не могу немедленно пуститься вдогонку. Припасы и вода у нас на исходе, угля нет вовсе, команда нуждается в отдыхе. Начальник порта, однако, отказывается принять «Святую Екатерину» более чем на сутки, мотивируя это тем, что у судна нет порта приписки. Но помилуйте, какой же может быть порт приписки у судна, отбитого у исландских пиратов? Не могли бы вы ходатайствовать перед губернатором о продлении стоянки до трех суток? За это время я рассчитываю управиться со всеми делами.

Вдогонку «Победославу»? Отбитое у пиратов судно? Буа-Жубер потребовал объяснений и получил их. Просто удивительно, насколько этот русский умел выражаться лаконически. Весь рассказ не занял и трех минут.

– Следовательно, у вас, а равно и у вашей команды не имеется ни документов, ни подтверждений этой… невероятной истории? – спросил консул.

– Только мое слово, – несколько суше, чем прежде, ответил граф.

– Нет-нет, я вам верю, конечно, – поспешил добавить Буа-Жубер. – Но как-то это, знаете ли…

– Непривычно?

– Благодарю вас. Вот именно непривычно.

– Поверьте, я не стал бы затруднять вас, однако обстоятельства складываются к большой для нас невыгоде. Больше всего на свете я хотел бы догнать «Победослав», но не могу этого сделать. Команде необходим хотя бы краткосрочный отдых. Нам нужен уголь, нужна вода, нужны припасы. По-видимому, судовой кассы не хватит, чтобы оплатить все, что нам потребно, и я вынужден обратиться к вам с просьбой о займе… разумеется, под хороший процент. У меня есть право действовать в подобных случаях от имени российского правительства. Мой вексель оплатят в любой русской миссии, имеющей телеграфную связь с Петербургом.

Консул немедленно взглянул на русского с подозрением. Уж кем-кем, а простачком господин Раймон Жерар Гийом Жан Этьен де Буа-Жубер не был. Не жулик ли явился к нему? Но – пардон – жулик, прикидывающийся русским графом, вероятно, был бы одет с иголочки.

С другой стороны, русское правительство всегда платило по счетам, а если иногда задерживало выплаты, то потом возмещало все убытки к большой выгоде кредиторов. Прецеденты имелись.

И еще одно обстоятельство тревожило консула. Позавчера английский пакетбот «Уиппет», славящийся непревзойденной скоростью хода, доставил в Гонолулу свежие – всего лишь недельной давности – британские газеты, отпечатанные в Гонконге. Большая аналитическая статья в «Дейли ньюс» была посвящена начавшейся морской войне между британским королевским флотом и рассеянными в океане эскадрами исландцев.

Британский лев прыгал и разил. Пиратские флотилии налетали внезапно, кусали и отскакивали. Но, согласно русской поговорке, сила солому ломит, и броненосная эскадра адмирала Гамильтона уже подвергла Рейкьявик первой бомбардировке, а в тактике исландцев стал замечаться переход от лихих налетов на превосходящие силы противника к обороне побережья. Впрочем, перспективы высадки десанта в Исландии пока казались автору статьи неверными и туманными.

Интереснее всего было другое: сообщалось, что положивший начало войне налет исландцев на побережье Шотландии был, по всей видимости, спровоцирован налетом неизвестной баркентины на одну из тайных пиратских баз в Южной Гренландии. Желая казаться объективным, автор статьи употреблял выражения «по слухам», «можно предположить, что…» и так далее. Обычная английская обтекаемость, а по-русски можно сказать проще: слышал звон, да не знает, где он.

Как всякий здравомыслящий человек, Буа-Жубер знал цену газетным «аналитическим» статьям. Однако не эта ли отбитая у пиратов баркентина под командой русского графа и фальшивым британским флагом учинила погром на гренландской базе пиратов и тем стравила диких исландцев с надменными англичанами?

Очень возможно. Русский, конечно, ни в чем не признается, но…

Весьма важное «но»! Во-первых, какой француз откажется позлорадствовать по адресу британцев? Да и морские пути станут безопаснее. Для Франции, уже два столетия не прикармливавшей пиратов, это только плюс. Во-вторых, слова графа получают подтверждение, хотя и косвенное…

– М-м… Петербург далеко, – изрек географическую банальность Буа-Жубер. Не приняв еще никакого решения, он раздумывал, покачивая в руке высокий стакан с соком манго. – Знаете, мне иногда кажется отсюда, что и Парижа никакого нет. Туман, сон… Париж пленяет воображение, но на Сандвичевых островах тоже по-своему пленительно, вы не находите?

– Да, – согласился русский, – пленительно.

– Похоже, господь творил здесь черновик рая, – вымученно пошутил консул.

И, не замечая того, что русский кивнул в ответ довольно равнодушно, продолжал:

– В самом деле, распрекрасное место. Вы знаете, я служил в Турции, так турки в настоящей неге ничего не понимают. Тут только и понимаешь, что это такое – нега… мерзость жуткая. Болото, граф, настоящее болото. Топкая трясина. Ступил – о-ля-ля – пропал. Сладкое самоубийство – вот что такое служба в дивных странах. Ничего не хочется.

– Понимаю, – сдержанно обронил Лопухин.

– Пить спиртное тоже не хочется, – со значением произнес консул, отслеживая внимательным глазом реакцию русского.

– И это понимаю, – отозвался тот. – Похвальное воздержание. Надеюсь, мне представится случай доложить об этом государю императору.

Консул широко раскрыл глаза. Либо перед ним стоял русский совершенно иной породы, либо ему нельзя было верить ни в чем. Сейчас скажет: «Но один-то стаканчик не повредит, не так ли?..»

Но русский этого не сказал. И консул немедленно проникся к нему живейшей симпатией.

И все же отсутствие документов, подтверждающих личность графа, сильно смущало консула.

– Гм, – произнес он, возвращаясь к вопросу о деньгах, – а велик ли процент?

– Двадцать процентов за сам факт займа, – тотчас отозвался русский. – И пятьдесят процентов годовых.

Глаза консула удивленно расширились.

– Это щедро.

– Не очень, принимая во внимание наше бедственное положение, – засмеялся русский. – Ну как, согласны?

– Я вижу, иметь дело с Российской империей выгодно, – полушутя заявил Буа-Жубер.

– Вы даже не представляете себе насколько, – добродушным тоном ответствовал граф. Быть может, чуточку слишком добродушным, и чуткое ухо француза мгновенно уловило изменение тона.

– Да… но гарантии?

– Никаких, кроме моего слова. Если российское правительство паче чаяния откажется погасить вексель, я сделаю это из собственных средств. Но оно не откажется. Третье отделение Личной канцелярии государя всегда платит и не бросает слов на ветер.

Теперь все стало понятно Буа-Жуберу. Кто не наслышан о Третьем отделении! Вот, стало быть, кто этот русский граф Лопухин… Стоп! Да ведь русский черный полковник из свиты цесаревича… ну тот, у которого такой страшный сабельный шрам на лице… он, кажется, говорил что-то о русском графе, пропавшем без вести в бою с исландцами…