Выбор оружия - Андрей Левицкий

Марьяна отвернулась, придерживая черенок, к концу которого Уильям прибивал доску.

– Ну ладно, Злой, так что ж тогда делать? – спросил я.

Он надолго замолчал, глядя в желтое небо, морщась, то и дело касаясь ладонью бинтов на груди.

– Ну так вы с нами или нет, парни?

Мы с Никитой переглянулись. Стук молотка стих: Блейк и девушка, повернув головы, уставились на нас. Никита едва заметно пожал плечами. Я кивнул:

– С вами, да. Ты этого не видел, Злой, но мы там… – я махнул рукой в сторону улицы, по которой уехал капитан Пирсняк, – мы там их броневичок перевернули и еще два мотоцикла сбили, а тех, кто в них ехал, того… убили на фиг. Так что теперь мы, как ни крути, против них, потому что они против нас. А раз кроме них, вас и нас здесь больше нет никого, значит, мы с вами.

– Это хорошо, – сказал он.

– Ага, для вас – да. А вот скажи, не знаешь ли ты, что это за мужик такой: волосатый, с бородой, весь цепочками увешан и заклепками. Здоровый, как лось, смотреть страшно.

– Да это ж Лесник! – удивился он. – Ты что, парень, Лесника завалил?

– Нет, Злой, это он меня чуть не завалил. Я еле убежал от него.

– Везун ты, точно говорю. Лесник – навроде адъютанта был у генерала покойного. Ну то есть солдат он – раньше, как все, в форме ходил.

– Лесник есть в самом деле Джон Апдак, – подал голос Уильям. – Его есть имя такое. Он совместимо с Йеном Пирсняком сверг генерала Моргана.

– Он… немой, что ли? – добавил Злой. – Молчит всегда.

– Нет, данный Лесник есть просто не любитель словес, не знаток говорильни.

Злой пояснил:

– Ну, я лично, да и никто из наших ни слова от него не слышали. Как-то к нам сюда занесло четверых на мотоциклах, и две девки с ними, в шортах таких джинсовых и этих… лифчиках кожаных. Блондинки обе, ага. Но крашеные. Эти четверо вроде и не сталкеры, а какие-то… Ну, эти, как их – байкеры. Думали, наверное, что крутые, забрались в Зону мимо военных, с дробовиками и пистолетами, на псов поохотиться. Даже натуральные револьверы себе раздобыли, навроде ковбойских. И не повезло им: уж не знаю каким путем, но попали они сюда, в Долину. А Леснику тогда в лагере с военными не сиделось, он все больше шастал по рощам окрестным, изучал. Нелюдимый характер у него, должно быть, не любит с людьми подолгу находиться. Им даже, кажется, и Пирсняк не очень-то командует. Ну вот, как раз неподалеку от колхоза он с байкерами теми и столкнулся. Не знаю, чего они не поделили и кто первый напал, но, в общем, поднялась вдруг стрельба, крики, визг женский… Я наших охотников позвал, они как раз здесь были, – и туда. Когда прибежали, уже все стихло. Три мотоцикла валяются, одного нет. Это прямо рядом с рощицей было осиновой. Так вот, видим: шесть молодых осинок срублены. Ветки с них счищены. Колья, значит… воткнуты в землю. И на них головы, ага. Отрезаны, понимаете, парни? Отрезаны и насажены на колья эти, а тела в стороне, в овражке валяются, и девки в том числе. Он их никак не использовал, хотя женщины, молодые тем паче, да еще и блондинки! Редкость это тут, да? А он им… головы долой, и весь сказ. Оружие отобрал и на мотоцикле уехал. Другие мотоциклы, которые Лесник кинул, мы себе забрали, но после вояки прикатили и их у нас реквизировали.

Марьяна осталась под дверью, а Уильям принес Злому неказистый костыль – сталкер тяжело встал, опираясь на него, походил туда-сюда и вновь уселся.

– Вот так, – закончил он свою историю. – А вы где были, защитнички? Мне сказали, вчера вертолет откуда-то взялся. За ним погнались?

– За ним, – подтвердил Никита.

– И догнали?

– Нашли, да. Он за рощей у склона стоял, а пилот умер… вроде как парализовало его. Мы летали даже, сюда вот на нем и прилетели. Из пулемета, который на нем стоит, броневик расстреляли, а после топливо закончилось, и я его там, на краю поля, посадил.

– Вертолайт? – подал голос Уильям. – Вайт? Зис геликоптэр? Где данный есть?

Никита махнул рукой:

– Их бин геликоптэр на краю колхоза стоит. Ин зэ энд… зэ энд, в конце данная ферма.

Уильям с энтузиазмом кивнул и заспешил прочь. Провожая его взглядом, я заметил движение возле площади. Между двумя горами обломков появилась большая голова. Безумный вытянул шею, разглядывая площадь, увидел, что здесь творится, попятился и тихо исчез.

Я спросил:

– Злой, про каких ты охотников упоминал?

– Это, юноша, молодые люди тут у нас есть, – подал голос Илья Львович. – Было четверо, а теперь трое осталось, одного кабан на клыки поднял.

– И где они сейчас?

– Так охотятся же. Они, бывает, на неделю уходят. Бродят по Долине, бьют дичь, потом назад к нам. По времени получается – сегодня вечером появиться должны или завтра утром максимум.

– Вот с ними на склад и попробуем прорваться, – заключил Злой.

Мы с Никитой поглядели на него.

– Какой такой склад?

– Над водопадом, – пояснил сталкер, вновь вставая и тяжело опираясь на костыль. – Там оружие хранится. Еще в самом начале, когда только появились тут, когда я лазал везде, выход искал, – тогда его и нашел. Оттуда после и перетаскали то, что я в сарае закопал, что Коряга не смог забрать. Но на складе гораздо больше осталось. Не знаю, чей он, но думаю, какая-то группировка сильная нычку себе устроила, не то «Долг», не то «Свобода», не то кто-то из темных. А потом, значит, схрон этот сюда затянуло во время выброса. Вот и надо туда идти, выгрести все что можно. И после решать: либо самим на америкосов напасть ночью, неожиданно, либо тут оборону держать, но тогда уж солидно держать. Окопаться, дежурство нести круглосуточно, гнезда гранатометные организовать…

– Погоди, погоди, Злой! – перебил Никита. – Что-то не пойму я. Ты говоришь: склад оружия есть, и вы и военные про него знаете. Так? Немного оружия из него перенесли, остальное до сих пор там. И что, Пирсняк своих людей не послал его охранять? Или не приказал все, что осталось, к себе на завод перенести? Прям оно там так лежит и ждет, пока ты за ним придешь? Что-то не клеится у тебя…

– Все клеится, пацан, – брюзгливо откликнулся сталкер. – Клеится, потому что, после того как мы первый раз оттуда оружие вывезли, там кто-то поселился.

– Кто поселился? – спросил я.

– Да Черный Сталкер его знает, непонятно. Но не псы какие-нибудь и не кабаны, посильнее кто-то. Во второй раз мы попробовали на склад этот забраться ночью, чтоб военные не заметили. У меня как раз запястье вывихнуто было, поэтому я на стреме стоял внизу, у озера. А сверху вдруг крик… и два тела упали, растерзанные. Потом, через секунду буквально, – третье. Я к козырьку побежал, туда, где он к земле примыкает, чтоб наверх подняться и помочь… Но уже и помогать некому было. Потому что увидел: еще одно тело, безголовое, по нему вниз катится. А пятый человек, который с нами был, вдруг вверху возник. Не поверите – он будто взлетел, метра на полтора над козырьком поднялся. Лицом ко мне, руки и ноги растопырены, глаза выпучены и на лице такая мука, что страшно глядеть. Его будто сзади кто-то держал, но кто – не видно. А вернее, не было никого за ним, пусто, воздух один! И потом у мужика этого голова вверх подскочила, а из шеи кровь. Я, честно скажу, перетрусил после этого. Да и какой смысл? Если этот, который наверху был, с пятерыми справился, то со мной, раненым, и подавно. – Он замолчал, вспоминая, должно быть, пережитый тогда ужас, затем продолжил: – И у военных, я слышал, большие потери были, когда Пирсняк приказал склад очистить. Так что они даже дозорных там рядом боятся ставить. Потому что у озера несколько солдат пропало, то есть этот, который наверху поселился, иногда спускается. Но у нас другого выхода теперь нет, понимаете? Либо мы стволы раздобудем, либо нас покрошат, и двух дней не пройдет. Вы говорили, вертолет? Что за вертолет, есть на нем оружие, какое топливо?

– Ну, там стоит… – начал я и замолчал, увидев Уильяма. Он торопливо приближался и размахивал руками. Свалился в воронку, кое-как выкарабкался из нее и заспешил дальше, издалека крича:

– Зер из но геликоптэр! Нет, нет его!

– Как нет? – удивился Никита.

– Нет совсем! – подтвердил Уильям, останавливаясь перед нами. – Совсем нет. И тракто́р рядом стоял, последний наш, который еще воркед, – и его нет. Нет геликоптэра, нет тракто́ра, ничего нет!

Глава 8

Меня разбудил шепот в коридоре – свесив ноги с кровати, я сел и протер глаза. За окном начало светать, но на площади пока стояла тишина. Шепот ненадолго стих, потом возобновился. Я спал в штанах и теперь, накинув рубаху, босиком прокрался к двери; осторожно, чтоб не лязгнул и не заскрежетал, сдвинул засов, приоткрыл и выглянул.

Они стояли неподалеку, возле входа в комнату, отведенную Пригоршне. Напарник – босой, в штанах и без рубахи – длинными руками обнял Марьяну, облаченную в короткий штопаный халат, а она прижалась к нему, подняв голову, ведь он был куда выше. Снизу вверх глядя на Никиту, девушка что-то шептала, едва заметно шевеля пухленькими губами. Он сначала слушал, а потом поцеловал ее, прервав на полуслове, и прижал к себе покрепче. Она обмякла, повисла в его объятиях; подняла ногу, так что халат сбился к бедру, согнула в колене, крепко обхватив ею напарника. Продолжая сливаться с Марьяной в страстном поцелуе, Пригоршня опустил руки пониже, и тогда она задрала вторую ногу, повиснув на нем.