Книга убийств - Джонатан Келлерман

Я перелистал альбом и ничего особенного не заметил, но когда вернулся к началу и стал просматривать его во второй раз, что-то заставило меня остановиться.

Два снимка, предшествующие тому, на котором была изображена Джейни.

На одном из них, цветном, сделанном с некоторого расстояния, я увидел тощего черного парня, чья кожа уже начала сереть. Его распростертое длинное тело лежало в бурой грязи, одна рука у лица, словно он пытается его защитить, рот открыт, безжизненные глаза, раскинутые в стороны ноги.

Нигде не видно ни крови, ни ран. Передозировка наркотиков, возможно, убийство, 187-я статья.

Следующий снимок был на странице, соседней с фотографией Джейни. Я пропустил его, поскольку он был самым отвратительным в альбоме.

Куча изуродованной человеческой плоти, нижняя часть тела указывает на то, что это была женщина. Надпись внизу все объясняет.

Женщина, психически больная, упала или ее толкнули под тягач с прицепом.

Я перевернул страницу и снова посмотрел на снимок тощего черного парня.

Вернулся к началу альбома и еще раз проверил.

А потом отправился искать Майло.

Он был в гостиной, где внимательно изучал счет за газ, держа в руке стакан с какой-то жидкостью янтарного цвета.

— Закончил?

— Иди сюда, я тебе кое-что покажу, — сказал я.

Он осушил стакан, некоторое время подержал его в руке, а затем пошел за мной.

Я показал Майло снимки, предшествовавшие тому, на котором была изображена Джейни.

— Ну и что ты увидел? — спросил он.

— Две детали, — сказал я. — Первое — содержание: непосредственно перед Джейни две фотографии. Черный парень, который принимал наркотики, и белая, психически больная женщина. Никаких ассоциаций не возникает? Второе — оформление: эти два снимка стилистически отличаются от всех остальных. Сорок две фотографии, включая Джейни, подписаны. Место преступления и полицейский участок, на территории которого оно совершено. Под двумя таких подписей нет. Если Швинн украл их из полицейских досье, у него был доступ к информации. Однако он не указал деталей. Хочешь услышать мнение специалиста психолога?

— Швинн имел в виду что-то особенное? — спросил Майло. — Эти двое являются намеком на Уилли Бернса и Кэролайн Коссак?

— Здесь нет никакой информации о них, потому что мы ничего не знаем про пропавшего Уилли Бернса и пропавшую Кэролайн Коссак. Швинн оставил пустое место под снимками, поскольку неизвестно, где находятся Бернс и Коссак. Затем он наклеил снимок Джейни и поставил обозначение «Н.Р.», что означает — не раскрыто. А сразу после Джейни поместил три снимка людей, убитых из машины. Я думаю, не случайно.

Он знал, как ты их увидишь — самые обычные дела. Ты же сам так сказал. А Швинн показал нам: находящийся в розыске черный мужчина и психически больная женщина имеют отношение к смерти Джейни, чье убийство так и не раскрыли. Более того, он как будто отставил ее в сторону и дальше поместил самые обычные снимки с места происшествия. Он намекает на то, каким образом дело было закрыто.

Майло теребил нижнюю губу:

— Игры… очень тонко.

— Ты говорил, Швинн был очень изобретателен, — напомнил я ему, — а его подозрительность граничила с паранойей. Его выбросили из управления, но он продолжал думать, как полицейский, до самого конца и играл в таинственность, чтобы прикрыть тылы. Он решил с тобой связаться, но устроил все так, что альбом мог получить только ты. Таким образом, если бы книга попала не в те руки или кто-нибудь сообразил, что она принадлежала ему, он мог бы все отрицать. Кроме того, Швинн постарался, чтобы никто не додумался, что это он ее прислал — отпечатков пальцев ты ведь не нашел. Только ты мог вспомнить, что он увлекался фотографией, и сложить два и два. Вполне возможно, Швинн собирался сам отправить тебе альбом, но потом передумал и выбрал кого-то, кто сыграл роль промежуточного звена — еще один уровень безопасности.

Майло принялся рассматривать труп черного парня. Перевернул страницу, взглянул на кошмарный снимок мертвой женщины, затем на Джейни. Повторил все сначала.

— Суррогатные Уилли и Кэролайн… весьма необычно. Я показал на труп черного мужчины.

— Как думаешь, сколько ему лет?

Майло прищурился, разглядывая пепельное лицо:

— Около сорока.

— Если Уилли Бернс жив, сейчас ему сорок три. А это означает, что Швинн представил нам черного типа, намекая на нынешнего Уилли. Обе фотографии выцвели, возможно, они очень старые, но Швинн как будто сориентировал их на настоящее. Получается, что он закончил работать над своим альбомом недавно и хотел, чтобы ты обратил внимание на настоящее.

Майло принялся катать пустой стакан между ладонями.

— Ублюдок был хорошим детективом. Если наше начальство от него избавилось, потому что ему удалось раскопать какие-то факты касательно убийства Джейни, получается, насчет меня они были спокойны.

— Ты же только пришел в отдел…

— Они считали меня тупым дерьмом, которое только и может что выполнять приказы.

Он расхохотался.

— Возможно, когда Швинн узнал, что его заставляют уйти на покой, а тебя просто переводят в другое место, его подозрения на твой счет подтвердились. Может быть, он решил, что ты сыграл определенную роль в его отставке. Вот почему на протяжении многих лет ничего не говорил тебе о деле Джейни.

— А потом передумал?

— Он начал тобой восхищаться. Рассказал Мардж.

— Мистер Умиротворение, — проворчал Майло. — Он воспользовался помощью своей подружки или какого-нибудь старого копа в отставке, чтобы тот переслал альбом. А почему в таком случае они ждали семь месяцев после смерти Швинна?

Ответа у меня не нашлось. Майло попытался начать расхаживать взад и вперед, но ему не хватало места, мешала стиральная машина.

— А потом он свалился с лошади, — заявил Майло.

— Причем с такой смирной, что Мардж спокойно отпускала Швинна на прогулки одного. Но Акбар чего-то испугался. Мардж сказала «чего-то». Может быть, это был кто-то.

Майло посмотрел куда-то в пространство мимо меня, снова вышел на кухню, вымыл стакан, вернулся и хмуро уставился на альбом.

— Ничто не указывает на то, что смерть Швинна не была несчастным случаем.

— Ничто.

Майло прижал руки к стене, словно хотел сдвинуть ее с места.

— Ублюдки, — бросил он.

— Кто?

— Все.

Мы устроились в гостиной и погрузились в размышления, но ни одному, ни другому не удалось предложить ничего разумного. Я подумал, что если Майло устал так же, как я, ему требуется перерыв.

Зазвонил телефон, и он схватил трубку:

— Это я… что? Кто… да, неделю. Да… сделал… правильно. А что такое? Да, я только что вам это сказал, что-нибудь еще? В таком случае все. Эй, послушайте, назовите-ка мне свое имя и номер, а я…

На противоположном конце провода положили трубку. Майло продолжал держать трубку в вытянутой руке и жевал нижнюю губу.

— Кто это был? — спросил я.

— Какой-то тип утверждает, будто он из отдела кадров, хотел уточнить, действительно ли я взял отпуск и на сколько. Я ответил, что заполнил все необходимые бумаги.

— Утверждает, что он из отдела кадров?

— Я еще ни разу не слышал, чтобы они звонили и задавали подобные вопросы. А когда я спросил, как его зовут, он повесил трубку.

— Почему?

— Мне показалось, что его это очень беспокоит.

ГЛАВА 20

Майло убрал «Книгу убийств» в пластиковый пакет и сказал:

— Ей место в сейфе.

— Я и не знал, что у тебя есть сейф.

— Ну, я храню там свои драгоценности от «Картье» и «Тиффани». Подожди меня здесь.

Он ушел, а я остался размышлять над печальной истиной, которую узнал много пациентов тому назад: у всех есть тайны, и в действительности человек одинок в этой жизни.

Я тут же подумал о Робин. Где она? Что делает? И с кем?

Майло вернулся через несколько минут, уже без галстука.

— Есть хочешь?

— Не очень.

— Хорошо, тогда давай перекусим.

Он закрыл дверь дома, и мы вернулись в мою машину.

— Знаешь, насчет звонка… может быть, правила стали жестче, когда пришел Джон Дж. Брусард. У него же пунктик на дисциплине.

— Угу. Как насчет «Рая с хот-догом»?

Я поехал в Сан-Винсент и остановился у тротуара. «Рай с хот-догом» располагался вокруг гигантского хот-дога — еще одно доказательство примитивного мышления жителей Лос-Анджелеса. Он стал достопримечательностью, когда площадку для прогулок на пони, которая несколько десятков лет занимала угол между Ла-Синега и Беверли, сменило чудовище из стекла и бетона под названием «Беверли-Центр». Жаль, что Филип Дик умер. Через пару лет он бы смог стать свидетелем того, как в жизнь воплощается его «Бегущий по лезвию». А может, он знал, что так будет?