Наследник Магнитной горы - Илона Волынская

– Я не про девушек, хотя те тоже вас любят! – Шаман усмехнулся. – Я про воинов. Вы для них герой, однако.

– Чего? – Изумленный Хакмар глупо приоткрыл рот и огляделся. А ведь и правда, все эти здоровые взрослые дядьки глядят на него – ну, как в горе иной раз глядели на отца. – Чего это они? Я ж ничего особенного не сделал, – пробормотал он.

– Смешное «ничего», однако. Куете, лудите, точите, строгаете, опять же, мастерите, на мечах тоже деретесь – все умеете! Сами вроде мальчишка тощенький, а деревья гнете, как два взрослых воина!

Хакмар вздрогнул и с изумлением поглядел на свои руки. А ведь и правда – раньше бы ему ни за что такого не осилить! Что же с ним происходит? Он никогда не был неумехой или неудачником, но чтоб вот так все получалось – легко, играючи, будто помогает ему кто, – такого не бывало! Быть может, уходящая жизнь просто улыбается ему напоследок?

– Вы нас всех спасли, – вдруг сказал шаман.

Может, слова и лестные, но Хакмар мгновенно ощутил себя неуютно, будто обманывал кого.

– Я еще никого не спас, – замотал головой он. – Неизвестно, сработают ли луки, удастся ли нам отбиться…

– Конечно, неизвестно, – невозмутимо согласился шаман.

Только что отчаянно смущавшийся Хакмар тут же почувствовал разочарование.

– Зато раньше все было известно – никак не удастся, – закончил шаман. – Сейчас мы отбиваться готовимся, а раньше сидели да ждали, когда мэнквы нас кушать придут. Уж за одно это все молодому мастеру благодарны!

– Я уж говорил вам, уважаемый, не мастер я еще, – снова засмущался Хакмар.

– Слыхал я от старых шаманов – вам, кузнецам, чтоб мастером стать, помощь шамана требуется, – степенно кивнул Белый. – Сам-то я еще никогда так-то не камлал, но ежели до Рассвета доживем, помочь сумею. Я уж с воеводой говорил – тот на жертву небесным кузнецам лучшего оленя обещал! – и шаман с улыбкой хлопнул мальчишку по плечу.

– Спасибо, конечно, достопочтенный шаман. И вам, и воеводе, – Хакмар, не отрываясь, глядел только на свои руки, старательно оттирая ветошью грязные пальцы. – Но… В общем… К Рассвету меня уже тут не будет.

Куцые бровки на плоском лице шамана насмешливо-вопросительно поползли вверх. Уверен Белый, что уж до нового Дня воевода точно не отпустит Хакмара из крепости – ни в тайгу, ни в ледяной город. Недаром рядом с мальчишкой все время кто-то ошивается – то ли охраняют, то ли приглядывают, чтоб не сбежал. Только ведь когда он… уйдет, никакая стража не удержит. И не поможет. На мальчишку навалилась тоска – хоть вой, как волки в тайге! Иной раз слушаешь со стены – и самому подтянуть охота.

– А вот вы… – нерешительно начал он, – ну, я имею в виду, шаманы… вы когда камлаете… на этот, на берег Великой реки выходите… Вы следы других шаманов видеть можете? Ну, кто они, что делают… Где… – прежде чем задать самый главный вопрос, он судорожно сглотнул, – где в данный момент находятся?

Шаман поглядел на него удивленно:

– Могу иногда – особенно ежели недавно камлал кто.

– А вы… – Хакмар отвернулся, стараясь не глядеть в недоумевающую физиономию Белого, – а вы там никого… такого… необычного… не замечали?

– В последний раз в конце Дня камлал – вроде все обычно было, – пробормотал Белый, – а что, молодой мастер, тебе не каждый шаман сгодится – особенный нужен? – Во взгляде Белого блеснул острый, как шило, интерес.

Хакмар снова принялся перетирать грязные пальцы. Сказать? Ну да – шаману-то, Белому, прислужнику Храмовому! Услышит, что Хакмар самого Великого Черного разыскивает – никакой воевода его не удержит, пошлет весточку жрицам. Не говорить? А если… если Белый все-таки что-то знает?

Заполонивший крепость грохот медного била расколотил вдребезги все сложные размышления Хакмара.

– Что там? – мальчишка задрал голову к деревянной надвратной башне над ледяной стеной. Снизу, от кузницы, можно было разглядеть мечущиеся по деревянным галереям крохотные фигурки воинов.

– Сейчас узнаем, – нервно бросил в ответ шаман.

Через мгновение, покрывая даже грохот тревожного била, гулко загудел бас воеводы:

– Обо-оз! Обоз на дороге! Привратная стража – приготовиться открыть ворота! Остальные – все на стены! За ним мэнквы гонятся! Мэнквы!

– Мэнквы? Уже? Эрлик! – выругался Хакмар, в отчаянии оглядываясь по сторонам на разбросанные вокруг детали настенного лука. Последний лук уже не успеть, а ведь у него все стрелковые точки просчитаны! Идеально выверенные, перекрывающие друг друга зоны обстрела – даром он, что ли, облазил всю крепость и окрестности с измерительной веревкой? А теперь все расчеты к Эрлику! На стенах появилось уязвимое место – да что там место, целая дыра!

Хакмар увидел, как медленно, натужно скрипя, начали открываться крепостные ворота.

Что делать? Ну что?

В щепу разбивая борта саней о еще не открывшиеся створки, на крепостной двор с грохотом ворвались первые сани обоза. Обезумевшие олени, роняя пену с удил, мчались по кругу. За ними несся отчаянный девчоночий визг – так орут, завидев у себя за спиной саму смерть.

– Мастер! Вы готовы, мастер? – подбежал запыхавшийся воевода. – Все луки на стенах?

– Нет! – почти в истерике завопил Хакмар. – Последний не готов! Мэнквы явились слишком рано! – Он и сам слышал, что его слова звучат по-детски жалобно.

– Давай попросим их в лес пока уйти – пусть приходят, когда мы готовы будем, – совершенно невозмутимо предложил воевода. – Ну куда, куда лезете? – тут же заорал он выпрыгивающим из саней ошалелым обозникам. – На стены! Все, кто может держать оружие, – на стены! – Воевода умчался, на бегу отдавая приказания.

Хакмар метнул ему вслед злобный взгляд – хорошо ему шутить! А у Хакмара на стене пустой, ничем не прикрытый сектор! Парень со всех ног рванул к стене – туда, где должен был стоять незаконченный лук. В других местах воины сами справятся, а он должен быть там, где брешь в обороне. Шустро перебирая руками и ногами, Хакмар карабкался по тянущимся вдоль ледяной стены лестницам. Туда, где на широких колесных платформах, заранее заряженные острыми кольями, тесанными из цельного дерева – чтоб уж наверняка разворотить мэнкву грудь и добраться до сердца, – возвышались громадные настенные луки. Ровно на один меньше, чем нужно! А вдруг и правда мэнквы уйдут? Увидят, что обоз внутри – и не решатся лезть на стены?

Мальчишка белкой взлетел на гребень стены и тут же заорал от злости! Тысячу раз им было сказано – не трогать! Кто кроме специально отобранных воинов к стенным лукам прикоснется – руки повыдергиваю! И опять какой-то чуд стойбищный на платформу лезет – прямо к спусковому механизму!

– Эй, ты! Пошел отсюда! – заорал Хакмар.

«Чуд стойбищный» обернулся, оказавшись ободранным мальчишкой не старше Хакмара. Маленькие раскосые глазки на тощем, с запавшими щеками лице с тупой медлительностью выпучились на разъяренного Хакмара, а губы-лепешки прошлепали:

– Тебе можно, а другим нельзя?

Нет, эта Эрликова отрыжка еще и разговаривает!

– Я кому сказал – убери свои грязные лапы! – срывая голос, крикнул Хакмар и, одним прыжком перемахнув на платформу, ухватил наглого стойбищного за плечо. И тут же его в ногу будто олень лягнул. Хакмара кубарем снесло с платформы, он с силой шмякнулся о лед… Прежде чем он успел сообразить, как это стойбищный его так подловил, над головой послышался грозный рык воеводы, плачущий голос попавшегося наглеца – и свист разрезающей воздух стали… И тут же истошный крик покрыл все.

– Мэнквы лезут! – загремело над стеной. – Воевода – мэнквы!

Не ушли. Хакмар вскочил. Позабыв обо всем, даже об ушибленной ноге, полез на платформу. Не слушая, что там бормочет воевода, кинулся торопливо проверять лук. Вокруг кипела не битва – вода. Мэнквы лезли, со стены их старательно шпарили кипятком. Хакмару показалось, что возле чана мелькнул тот самый стойбищный – значит, воевода его не убил. Да Эрлик с ним! Хакмар стоял на ледяной стене, чувствуя, как треплет его волосы северный ветер и как поднимается внутри холодок восторга битвы, способный приморозить даже убийственный жар его внутреннего Огня! За спиной взволнованно сопел воевода. Снизу неслось рычание – твари карабкались на стены.

Хакмар бросил руку на рычаг – а вот теперь пора!

– Первая – пли! – заорал он, рывком рычага швыряя заряженный кол в поднявшуюся над гребнем стены омерзительную тушу.

Дальше все слилось для Хакмара в сплошной непрерывный грохот, из которого оглушенное сознание выхватывало только отдельные звуки и картинки. Звонкое «банг!» спускаемой тетивы, мэнква с начисто снесенной головой, который все-таки сумел вскарабкаться на стену, – брешь, брешь в обороне, не успели! – воинов с топорами, окруживших чудовище, и как он сам со всех ног мчался по стене к соседнему луку, а какой-то полный чуд орал ему вслед: «Трус!» Потом он отчаянно крутил поворотную ручку, разворачивая второй лук навстречу беснующейся на стене твари, и едва не всадил кол в того самого стойбищного, так и не удосужившегося убраться с дороги.