Анжелика. Тени и свет Парижа - Анн Голон

— Вот что называют отличной операцией, мой уважаемый ученый друг. Полиция не только не причинила нам никакого вреда, но еще и помогла уничтожить банду этого наглеца Весельчака.

— По-моему, ты сильно преувеличиваешь, утверждая, что полиция не причинила нам никакого вреда. Пятнадцать наших дружков были отправлены без суда и следствия на виселицу Монфокон! И никто не может подтвердить, будто Весельчак составил им компанию!

— Ба! В любом случае, ему сломали хребет, и он долго не сможет оправиться и восстановить силы… это если еще допустить, что он вообще когда-нибудь снова появится, в чем я сильно сомневаюсь. Родогон захватил все его владения.

Паленый вздохнул.

— Когда-нибудь нам придется сразиться и с Родогоном. Новым мостом и ярмаркой Сен-Жермен управляют из Нельской башни — это важный стратегический пункт. В былые времена, когда я преподавал историю нескольким шалопаям в Наваррском коллеже[48]…

Гнилой Жан не слушал старика.

— Не смотри так мрачно на будущее Нельской башни. Я вот только порадуюсь, если время от времени будут случаться такие маленькие перевороты. Как я поживился в Нельской башне! Около двадцати прекрасных малюток, на которых я смогу заработать немало полновесных экю.

— И где же эти херувимчики?

Гнилой Жан показал рукой на потрескавшийся потолок:

— Наверху… Мадлен, дорогуша, подойди сюда и покажи мне своего сосунка.

Здоровая баба с тупым, ничего не выражающим лицом оторвала ребенка от груди и протянула его гнусному типу. Гнилой Жан взял малыша на руки и с восхищением осмотрел его.

— Не правда ли, он прекрасен, этот маленький мавр? Когда он подрастет, я наряжу его в небесно-голубые одежды и продам кому-нибудь из придворных.

Тут один из нищих взялся за дудку, а двое других стали отплясывать крестьянский бурре, и Анжелика больше не услышала ни слова из того, о чем говорили Гнилой Жан и Паленый Старикан.

Но теперь она знала наверняка: дети из Нельской башни находились именно в этом здании, скорее всего, в комнате, расположенной прямо над главным залом.

Очень медленно молодая женщина обошла дом. В ветхой стене она обнаружила пролом, ведущий прямо на лестницу. Анжелика сняла башмаки и пошла босиком. Никакого лишнего шума!

Винтовая лестница вела наверх.

Маркиза Ангелов начала подниматься по ней. Призрачный неяркий свет, льющийся неизвестно откуда, озарял глинобитные ступени, высокие и крутые. По обоим краям лестничных маршей шли какие-то гладкие дорожки, тоже из глины. На лестничных площадках дорожки заканчивались, но возобновлялись у следующего пролета.

Пока дрожащая от страха Анжелика поднималась, обращая внимание даже на мельчайшие детали окружающей обстановки, она сообразила, что эта наклонная плоскость, повторяющая изгибы лестницы, была задумана для особенного, хотя и достаточно многочисленного населения проклятого дома. По пандусу безногие инвалиды вроде Деревянного Зада и самого Коротышки-Ролена передвигались внутри здания самостоятельно, толкая руками тележку или деревянную платформу. Горло свело судорогой, когда она представила себе отвратительную, скрытую от посторонних взглядов жизнь этих опаснейших созданий, с их острым умом и звериным чутьем превративших грязные руины в неприступную крепость. Но ничто не могло помешать ее подъему к вражескому логову, где томился в заключении Флоримон.

Лестница выходила в коридор. Его стены и пол были покрыты глиной, перемешанной с соломой. Слева Анжелика заметила пустынную комнату, освещенную масляным светильником. В стены комнаты были вмурованы цепи. Кого здесь держали?.. Кого истязали?.. Маркиза Ангелов вспомнила: ходили слухи, что во время Фронды Гнилой Жан промышлял похищением молодых горожан и одиноких крестьян для перепродажи юношей армейским вербовщикам… Тишина, царившая в этом крыле дома, была поистине ужасающей.

Анжелика продолжала идти вперед.

По ногам скользнула крыса, и женщина едва сдержала крик отвращения.

Вдруг она услышала какой-то шум, который, как казалось, шел из глубины здания.

Жалобные стоны, тихий плач — звуки постепенно приближались. Сердце Анжелики сжалось: плакали дети. Молодая мать представила себе личико Флоримона: огромные черные глаза, в которых застыл ужас, слезы текут по бледным щекам. Ему так страшно там, в темноте. Он зовет… Анжелика ускорила шаг, она почти бежала, влекомая этим плачем. Поднявшись на следующий этаж, она пересекла две комнаты, где тоже горели масляные лампы, заливая пространство грязным светом. На стене она заметила пару медных гонгов, а на полу валялись охапки соломы, которые вместе с глиняными мисками составляли всю меблировку зловещего помещения.

Наконец Анжелика поняла, что достигла цели. Теперь она отчетливо слышала печальную музыку рыданий и чуть слышный шепот. Должно быть, кто-то из старших детей пытался успокоить малышей.

Анжелика вошла в маленькую комнатку, расположенную с левой стороны коридора, по которому она продвигалась. В нише мерцал светильник, но хотя комната была пуста, звуки доносились именно отсюда. В это мгновение в глубине комнаты Маркиза Ангелов заметила тяжелую дверь с массивными замками. Это была первая запертая дверь, которую Анжелика увидела в этом доме.

В створку двери было врезано окошко, забранное решеткой. Сквозь него ничего не было видно, но Маркиза Ангелов поняла, что дети заперты именно тут, в этом каменном мешке без воздуха и света. Как же привлечь внимание двухлетнего малыша?

Анжелика поднесла губы к самой решетке и тихонько позвала:

— Флоримон! Флоримон!

Плач немного утих, и из-за двери раздался шепот:

— Маркиза Ангелов, это ты?

— Кто это?

— Это я, Лино. Гнилой Жан забрал нас всех, и Флипо, и других мальчишек.

— Флоримон с вами?

— Да.

— Он плачет?

— Он плакал, но я сказал ему, что ты обязательно за ним придешь.

Анжелика догадалась, что мальчик отвернулся от двери и ласково прошептал:

— Вот видишь, Фло, мама пришла.

— Потерпите, я вас выручу, — пообещала Анжелика.

Она отошла от окошка и стала внимательно рассматривать дверь. Замки казались крепкими, но стена была ветхой; надо попробовать отодрать дверные петли. Маркиза Ангелов начала царапать ногтями песчаник.

Вдруг Анжелика услышала позади себя какой-то странный шум. Какое-то странное кудахтанье, сначала сдавленное, но постепенно становящееся все громче и громче, пока оно не превратилось в СМЕХ.

Анжелика обернулась и увидела на пороге Великого Кесаря.