Молния среди леса - Константин Малахов

– Садитесь за стол, – хлопотала юная хозяйка, ставя на стол чашки. – я недавно самовар топила, горячий еще.

– Спасибо, – учтиво ответил я, усаживаясь. – Кстати, простите мою невоспитанность – меня зовут Митт..тя. Митя. Дмитрий в общем. Дмитрий Корнев.

– Очень приятно, – девушка коротко на меня взглянула и уткнулась взглядом в чашки, поправляя их. – А я – Оля Зверева.

– Мне тоже очень приятно, – и я попытался выдать самую свою лучшую улыбку, ориентируясь на плакат с рекламой зубной пасты, висевший рядом с моим домом в США. Олины щеки загорелись румянцем, что мне очень польстило. Могу я все-таки укрощать женщин, это да. Так, улыбнулся я, а что дальше говорить? Девушка тем временем разлила ароматный чай, выставила несколько баночек с джемом, а точнее вареньем, и аккуратно села напротив меня. Ну просто первое свидание.

– Какой вкусный чай, – я не кривил душой. Травяной купаж действительно прекрасно пах и имел приятную терпкость во рту. – Это сами добавили что-то?

– Да, это мой рецепт. Я сама травы собираю, сушу, – с легкой гордостью в голосе ответила Оля. – Папе очень нравится.

И тут же смутилась своей последней фразы.

– Вы вдвоем тут живете? – как бы невзначай спросил я, отхлебывая горячий чай.

– Да. Ну то есть не с самого начал, но уже довольно давно.

– Не скучно тут такой красавице? – хотелось верить, что мой тон звучал шутливо и беззаботно.

– Ну бывает конечно, – призналась Оля. – Но так-то я по дому хозяйничаю, иногда папа водит меня к лесным.

– К лесным? – я был озадачен. Черт, неужели какое-то русское определение мне неизвестное. На таком можно провалиться. – В смысле?

– Ну к этим же… – только было радостно начала девушка и тут же потупила взор. – это неважно, простите.

Ясно было – что-то скрывает, но лучше сменить тему:

– Не страшно было мне открывать? Я, наверное, выгляжу как леший…

Она хихикнула:

– Нет, на лешего вы точно не похожи. Знаете, я вот недавно книжку прочитала и там вот тоже одна девушка жила сама, и к ней тоже как-то пришел незнакомец. Они познакомились и… – она снова мучительно покраснела, но я чувствовал, что тоже.

Мы продолжили хлебать чай, прикрываясь им от неловкого молчания. Я нарочито показательно обвел помещение взглядом:

– У вас тут так уютно. Просто не верится, что такая красота спрятана в чаще леса. А давно к вам кто-нибудь заходил?

Мой вопрос смутил Олю. Она начала. Ощупывать пальцами кружку, пряча взгляд где-то на ее дне:

– Я… Ну… С тех пор как мы с папой сюда заехали, к нам не заходят. Я гуляю тут, недалеко.

– Вы что же получается, давно не видели людей? Не считая вашего отца, – удивился я.

– Нет, ну виделась с…, – она запнулась. – то есть нет…

Мой инстинкт, словно ищейка, сделал стойку на это ее замешательство. С кем еще она виделась? Но было страшно спугнуть девушку, ведь она может просто закрыться в себе и попросить меня на выход.

– Не стесняйтесь, Оля, я лишь хотел сказать, что неужели вам тут не скучно? Вы ведь так молоды, вокруг жизнь. Музыка там, книги.

Она подняла взгляд и ее лицо отобразило нечто вроде хвастовства или гордости:

– А у меня все это есть. И музыка, и книги! Хотите покажу? Пойдемте в мою комнату, – и вскочила из-за стола.

Кто же откажется пройти в комнату девушки, когда она просит? Вот и я не отказался.

Из комнаты где мы сидели был проход, завешенный плотной шторой. Оля игриво обернулась ко мне, сказав:

– Заходите, заходите.

Олина спальня практически ничем не отличалась от спален, например американских девушек. Не скажу, что во многих бывал, но тем не менее. Кровать, накрытая покрывалом с рюшками, несколько красиво одетых кукол сидящих на деревянных полках. Отдельный стеллаж с книгами. Что там на корешках? Толстой, Пушкин, Салтыков-Щедрин. Рядом с кроватью небольшой столик, с отражающим все вышеописанное зеркалом и пухленькой деревянной шкатулкой рядом. Чуть поодаль, на своей личной тумбочке, стоял патефон, на вид довольно новый. Спальня имела свое окно, на противоположной стене темнела дверь, поблескивая скважиной замка. «Комната Зверева» – пронеслось в голове, и эта мысль настойчиво завладевала всем моим вниманием. Девушка тем временем показывала мне какую-то книгу, и я усилием воли переключился на нее. Не хотелось выглядеть подозрительным, а обидеть сие милое создание хотелось еще меньше.

Мы поболтали о музыке, кому какая нравится. Оказалось, мы оба любим пианино. Оля сообщила, что папа обещал достать ей этот инструмент. Честно говоря, беседа складывалась отлично, но подлое сознание напоминало, что ты, дорогой Митт, во-первых, здесь по делу, а во-вторых, милый Олин папа может вернутся с минуты на минуту и моя легенда рухнет. Причем в глазах девушки я уже не буду романтичным геологом, а в глазах егеря – американским туристом с заскоками. Я понятия не имел, как мне остаться здесь одному хоть ненадолго, но видимо какие-то высшие силы решили мне помочь, раз уж я сам такой нерасторопный. Оля вдруг спохватилась:

– Вы простите, Митя, можно я вас оставлю совсем ненадолго? Надо поставить воду греться, для обеда.

– Конечно, Оль, не извиняйтесь. Это мне надо извиняться, что отвлек Вас от домашних дел, – я говорил почти что искренне.

Ее щеки зарозовели и девушка убежала куда-то, греметь железом. Я тоже времени не терял. Небрежным, прогулочным шагом, словно рассматривая комнату, я оказался у двери. Осмотрелся, прислушался. Девушка возилась где-то на улице. Сердце взвинтило ритм и стучало так громко, что даже отвлекало меня. Дверь оказалась незапертой, и совсем не скрипучей.

Внутри меня поджидал аскетичный интерьер, состоящий из грубой лежанки с матрасом, добротным, но самым простым шкафом, небольшим столом и стулом. Само помещение было маленьким и тусклым. Не только из-за крошечного окошка, но и из-за отсутствия хоть каких-то домашних мелочей, вроде рубашки на спинке стула или расчески на столе. Но был еще и загадочный элемент. Он находился на столе и был накрыт куском брезента. Воровато оглядевшись я приблизился вплотную к столу. Под импровизированным чехлом стоял прибор, по виду напоминающий железный ящик. Из передней стенки торчали тумблеры и колесики настройки. Поблескивала стеклом какая-то шкала. Сзади к этому прибору подходил провод, а рядом на столе стоял небольшой металлический микрофон. Конечно же это была радиостанция. Мысли вихрем неслись в голове, главная из которых была: с кем же общается егерь из скрытой от людских глаз избе? Но это оказалась неправильная мысль. Она была создана не разумом, а чувством. А разум, если бы ему дали слово, заметил бы, что Оля сказала про обед, пригласила на него, а значит скоро должен был вернутся ее отец. Вряд ли он работает по четкому графику, поэтому прийти может в любое время. Двигается охотник бесшумно, хоть по лесу, хоть внутри дома. Поэтому то, как он подошел и оглушил меня – я не видел. Лишь резкая боль в затылке, которую даже не успел ощутить до конца – отключился раньше.