Человек Плюс - Фредерик Пол

Это был не просто визг, это был приступ истерии. Дори выронила мороженое и подпрыгнула до потолка. Телевизор перевернулся и грохнулся на пол. Всхлипывая, Дори забилась в дальний угол, плотно закрыв глаза стиснутыми кулачками. - Извини, - попытался утешить ее Роджер. Ему хотелось приблизиться, но здравый смысл превозмог. В полупрозрачном халатике и крошечных трусиках она казалась очень беспомощной и привлекательной. - Извини, - выдавила она, глянула на него, поспешно отвернулась и на ощупь, наталкиваясь на мебель, пробралась в сторону ванной. Хлопнула дверь. Что ж, ее трудно обвинить, подумал Роджер. Он прекрасно понимал, какое представлял собой кошмарное зрелище, внезапно вломившись в окно. - Ты же говорила, что знаешь, какой я теперь, - окликнул он. Из ванной не донеслось ни слова. Стало слышно, как побежала вода. Он огляделся по сторонам. Комната выглядела, как обычно. Шкаф, как всегда, был набит ее платьями и его костюмами. Под диваном не прятался ни один любовник. Было немного стыдно обшаривать комнату, словно рогоносец из "Декамерона", но он не останавливался, пока не убедился, что в доме она была одна. Зазвонил телефон. Реакция Роджера была мгновенной. Не успело прозвенеть первое "дзрррр", как он схватил трубку, да так быстро и резко, что она смялась у него в руке, как бумажная. Экран мигнул и погас: его цепи были связаны с трубкой. "Алло?" - машинально произнес Роджер. Ответа не было - по этому аппарату, кажется, уже никто никуда не позвонит. Он об этом позаботился. - О Господи, - выдавил он. Он не представлял себе заранее, какой же будет их встреча, но одно было очевидно - началась она неважно. Когда Дори вышла из ванной, она уже не плакала, но и говорить с ним, кажется, была не в настроении. Даже не взглянув на него, она отправилась на кухню. - Я налью себе чаю, - пробормотала она через плечо. - Может, тебе сделать чего-нибудь покрепче? - с надеждой спросил Роджер. - Не надо. Роджер слышал, как она наливает воду в электрический чайник, слабое сипение, когда чайник начал закипать. Несколько раз она кашлянула. Он прислушался сильнее и услышал ее дыхание. Оно становилось медленнее и спокойнее. Он сел на свой любимый стул и подождал немного. Мешали крылья. Хотя они автоматически поднимались у него над головой, он не мог опереться на спинку. Потом поднялся и беспокойно заходил по спальне. Вышел в гостиную. Через открытые двери донесся голос жены: - Ты будешь чай? - Нет, - ответил он. Потом добавил: - Нет, спасибо. Он с огромным удовольствием выпил бы чаю, не потому, что нуждался в жидкости или в питательных веществах, а просто ради того, чтоб, как нормальный человек, как раньше, попить чаю вместе с Дори. Но его новое тело не привыкло обращаться с блюдцами и с чашками, и ему очень не хотелось казаться неловким и неумелым, расплескивая чай. - Где ты? - она замерла на пороге, с чашкой в руках. Затем разглядела его: - Аа.. Почему ты не включишь свет? - Не хочу. Сядь, маленькая, и закрой глаза на минуту, - ему в голову пришла мысль. - Зачем? Она все же повиновалась и уселась в кресло у газового камина. Он поднял кресло вместе с ней, и повернул его так, что она оказалась лицом к стене. Потом оглянулся вокруг, высматривая, на что бы сесть самому - ничего подходящего не было; подушки на полу, кресла - все это не подходило ни для его тела, ни для его крыльев. С другой стороны, у него не было особой нужды сидеть. Такой вид отдыха требовался его искусственным мускулам очень редко. Поэтому он просто встал у нее за спиной. - Лучше, когда ты на меня не смотришь. - Я понимаю, Роджер. Ты меня просто напугал, вот и все. Я не думала, что ты вот так вломишься в окно! И потом, мне не надо было настаивать на том, чтобы увидеть тебя - я хочу сказать, вот так, без этих... без этой истерики, так, наверное. - Я знаю, как я выгляжу, - ответил он. - Но ведь это все еще ты, верно? - сказала Дори в стену. - Хотя раньше тебе, кажется, не приходилось влезать ко мне в кровать через окно. - Это не так уж сложно, как кажется, - он попытался заставить свой голос звучать хотя бы чуть-чуть беззаботно. - А теперь, - она отпила глоток чая, - расскажи мне. Из-за чего все это? - Я хотел увидеть тебя, Дори. - Ты видел меня. По телефону. - Я не хочу смотреть на тебя по телефону. Я хочу быть в одной комнате с тобой. Он хотел больше, он хотел коснуться ее, хотел протянуть руки, дотронуться до ложбинки у нее на затылке, гладить шею, плечи, массировать, ощущать, как ее тело расслабляется... но он не смел этого. Он нагнулся и зажег в камине газ, не столько для тепла, сколько для света, чтобы Дори лучше видела. И для уюта. - Наверное, не надо этого делать, Роджер. Тысяча долларов штрафа... - Только не для нас, Дори, - рассмеялся он. - Если к тебе ктонибудь прицепится, позвони Дэшу и скажи, что я разрешил. Она потянулась за сигаретами, лежавшими на краю стола, закурила. - Роджер, дорогой, - начала она, помолчав. - Я не привыкла ко всему этому. Я не имею в виду - как ты выглядишь. Это я понимаю. Это тяжело, но по крайней мере я заранее знала, что это будет. Даже если и не предполагала, что это будешь именно ты. Но я не могу привыкнуть к тому, что ты теперь такой... даже не знаю, важный? - Я тоже не могу к этому привыкнуть, Дори, - он невольно подумал о телерепортерах и толпах народу, когда они возвратились на Землю, после того, как спасли русских. - Сейчас все по-другому. Видишь, сейчас я чувствую, будто несу на своих плечах... весь мир, может быть. - Дэш говорит, что именно это ты и делаешь. Половина того, что он говорит - чушь собачья, но кажется, в этом он не соврал. Теперь ты очень важный человек, Роджер. Знаменитым ты был и раньше. Может быть, потому я и вышла за тебя замуж. Но то было... будто быть рокзвездой, понимаешь? Это было здорово, но ты мог бросить все и уйти, если тебе надоест. А сейчас ты не можешь бросить. Она раздавила сигарету в пепельнице. - Так или иначе, ты здесь, а в институте, наверное, уже с ума сходят. - Это я переживу. - Пожалуй, да, - задумчиво заметила она. - Ну, так о чем мы будем говорить? - О Брэде, - ответил он. Он не собирался говорить этого. Слово само, помимо воли, вырвалось из искусственной гортани и слетело с перекроенных губ. Она напряглась. Это было заметно. - А что с Брэдом? - спросила она. - Ты с ним спишь, вот что. Затылок Дори тускло зарделся, и он знал, что на ее лице сейчас проступает предательская сеть жилок. Пляшущие в камине огоньки притягательно отсвечивали на темных волосах; он пристально рассматривал эти отблески, словно его ничуть не интересовало ни только что сказанное им, ни то, что ответит его жена. - Я в самом деле не знаю, как нам быть, Роджер. Ты сердишься? Он молча следил за пляшущими оттенками. - В конце концов, мы уже давно об этом договорились, Роджер. У тебя были свои романы, у меня - свои. И мы договорились, что забудем об этом. - Нельзя забыть, если это приносит боль, - он приказал глазам закрыться, и с облегчением погрузился во тьму, сосредотачиваясь на мыслях. - Раньше было по-другому. - По какому другому? - сердито переспросила она. - По-другому, потому что мы поговорили о них и забыли, - настойчиво повторил он. - Когда я был в Алжире, а ты не смогла вынести местный климат, это было одно. Чем ты занималась здесь в Тонке, и что я делал в Алжире, ничего не значило для нас с тобой. Когда я был на орбите... - Я никогда ни с кем не спала, пока ты был на орбите! - Я знаю, Дори. Очень мило с твоей стороны. Я говорю серьезно, потому что иначе это было бы просто несправедливо, а? Я хочу сказать, что мои возможности там наверху были весьма ограничены. Юлик Бронин был несколько не в моем вкусе. Но теперь все по-другому! Как будто я снова на орбите, только еще хуже. У меня нет даже Юлия! У меня не то, что нет женщины, я потерял всю свою оснастку, даже если б женщина и была. - Я знаю, - жалобно ответила она. - И чего ты от меня хочешь? - Хочу, чтоб ты сказала, что будешь мне верной женой! - рявкнул он. Это перепугало ее. Он забыл, каким может быть его голос. Дори тихо заплакала. Его руки протянулись было к ней - и опустились. Что толку? О Господи, подумал он. Какой кошмар! Единственным утешением было то, что разговор протекал в тишине их собственного дома, втайне от других. Если бы рядом был хоть один свидетель, это было бы непереносимо. Естественно, мы - мы слышали каждое слово.