Владычица магии - Дэвид Эддингс

— Думаю, не стоит открывать все эти тюки, — решил он. — Сразу видно, достойный Редек, что ты человек порядочный, и мне не хотелось бы задерживать тебя.

Силк снова поклонился.

— Не скажете ли, ваша светлость, спокойно на здешних дорогах? — спросил он, завязывая тюк. — Я привык полагаться на советы таможенного ведомства.

— Дороги хорошие, — пожал плечами досмотрщик. — Наши легионеры исправно несут службу.

— Конечно. Не происходит ли чего необычного?

— Неплохо бы вам держаться настороже по пути к южным землям, — посоветовал собеседник. — Сейчас в Толнедре неспокойно. Беспорядки связаны с политикой. Но я уверен, что, если не будете ни во что вмешиваться и объявите, что интересуетесь исключительно торговыми сделками, вас оставят в покое.

— Беспорядки? — озабоченно переспросил Силк. — Я ничего не слышал об этом.

— Речь вдет о правах наследования. Из-за этого все раздоры.

— Разве Рэн Борун болен? — удивился Силк.

— Нет, только очень стар. От этого недуга не найти лекарства. И поскольку у него нет наследника мужского пола, династии Борунов вот-вот может прийти конец. Все знатные семейства уже приготовились к борьбе. Всё это обходится весьма недёшево, а мы, толнедрийцы, всегда приходим в волнение, если речь идет о деньгах.

— Как и все мы, — усмехнулся Силк. — Возможно, мне будет полезно завести кое-какие связи в нужных кругах. Какая семья, по-вашему, имеет больше шансов захватить трон?

— Думаю, это теперь известно всем, — самодовольно объявил досмотрщик.

— Кто же именно?

— Вордью. Я с ними в дальнем родстве по матери. Великий герцог Кэдор из Тол Вордью — единственный достойный претендент на корону.

— Я, кажется, не знаком с ним, — задумчиво протянул Силк.

— Превосходный человек! — горячо заверил досмотрщик. — Силён, энергичен и прозорлив. Если судить только по достоинствам, Великий герцог Кэдор стал бы королём. К несчастью, выбор зависит от Собрания советников.

— Вот как!

— Сами понимаете, — горько заключил досмотрщик. — Не поверите, какие огромные взятки запрашивают они за свои голоса, достойный Редек.

— Да, но такая возможность представляется только раз в жизни, полагаю, — заметил Силк.

— Не оспариваю права любого человека на получение взятки в разумных пределах, — продолжал жаловаться досмотрщик, — но некоторые из членов Собрания просто помешались от жадности. Независимо от того, какой пост я получу в новом правительстве, уйдут годы, чтобы возвратить те суммы, которые уже пришлось потратить. И так по всей Толнедре. Приличные люди буквально разорены налогами и бесконечными требованиями взяток. Не смеешь пропустить ни одного подписного листа по сбору пожертвований, а такие листы появляются чуть ли не каждый день.

Все мы доведены до отчаяния. Многие кончают самоубийством прямо на улицах столицы.

— Неужели настолько плохо? — осведомился Силк.

— Хуже, чем можно представить… — кивнул таможенник. — У семьи Орбитов нет денег на подкуп, так что они попросту начали травить членов Собрания. Мы тратим миллионы, а человек, только накануне получивший взятку, чернеет на глазах и падает замертво. Приходится идти на дополнительные расходы, чтобы дать взятку его преемнику. Я просто вне себя, никаких нервов не хватает.

— Ужасно! — посочувствовал Силк.

— Если бы только Рэн Борун наконец умер! — отчаянно вырвалось у толнедрийца. — В наших руках власть, но семья Хонетов гораздо богаче и может легко выхватить трон прямо у нас из-под носа, если все объединятся, конечно, и станут поддерживать одного кандидата. Но пока Рэн Борун сидит во дворце, исполняя все желания маленького чудовища, своей дочери, окружённый десятками телохранителей, мы даже не можем убедить самого храброго наёмного убийцу совершить покушение. Иногда я думаю, он собирается жить вечно.

— Терпение, ваша светлость, — посоветовал Силк. — Чем больше страданий, тем слаще награда.

— Значит, я очень разбогатею когда-нибудь, — вздохнул толнедриец. — Не смею вас больше задерживать, достойный Редек, и желаю вам сухих дорог и холодной погоды в Тол Хонете, чтобы ваши ткани принесли хороший доход!

Силк поклонился в последний раз, вскочил на лошадь и помчался галопом во главе кавалькады.

— Приятно вновь очутиться в Толнедре! — воскликнул человечек с лицом хорька, отъехав на приличное расстояние. — Люблю запах обмана, подкупа и интриг.

— Ты плохой человек, Силк, — укоризненно покачал головой Бэйрек. — Эта страна — просто выгребная яма!

— Совершенно верно, — засмеялся Силк. — Зато не скучно! В Толнедре нет места унынию!

К вечеру они добрались до чистенькой толнедрийской деревни и остановились переночевать на уютном ухоженном постоялом дворе: еда была вкусной, а постели чистыми. На следующее утро, встав пораньше и позавтракав, путешественники выехали на вымощенную булыжником улочку, окутанную тем странным серебряным светом, который всегда знаменует восход солнца.

— Сразу видно, порядочные люди живут, — одобрительно заметил Дерник, оглядывая белые каменные дома с красными черепичными крышами. — Всё кажется таким чистым и аккуратным!

— Отражение толнедрийского образа мыслей, — объяснил господин Волк. — Они уделяют большое внимание мелочам!

— Не так уж мало, — кивнул Дерник. Волк уже хотел что-то ответить, но тут на улицу выбежали два человека в коричневых рясах.

— Берегись! — закричал тот, что был позади. — Он сошёл с ума!

Человек, бежавший впереди, изо всех сил сжимал руками голову, оглядываясь по сторонам с выражением неподдельного ужаса. Лошадь Гариона в страхе отпрянула — сумасшедший мчался прямо на неё. Гарион поднял руку, пытаясь оттолкнуть безумца с выпученными глазами, но в ту же секунду, как пальцы коснулись лба человека, юноша почувствовал странный толчок, потом покалывание, словно по ладони вверх побежали мурашки, в ушах раздался низкий рёв. Глаза безумца закатились; он рухнул на мостовую, будто Гарион нанёс ему мощный удар.

В этот момент Бэйрек повернул коня так, что оказался между Гарионом и упавшим человеком.

— В чём дело? — требовательно спросил он у второго мужчины в коричневой рясе, который успел подбежать поближе, еле переводя дыхание.

— Мы из Map Террина, — ответил тот. — Брат Обор не мог больше выносить еженощное появление призраков, и мне разрешили отвести его домой, пока здоровье его не улучшится.

Монах наклонился над упавшим.

— Зачем ты ударил так сильно? — упрекнул он.

— Вовсе нет, — запротестовал Гарион. — Я едва его коснулся. Он, по-моему, потерял сознание.