К чему снится кровь - Наталья Солнцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но что говорит сам Николай? Кто-нибудь спрашивал его, что случилось? Чего он так боится?
– Конечно, спрашивали! И Пантелеймон Андреевич, и врачи – все спрашивали. Только никто ничего не смог от него добиться. Молчит, и все! Как будто в рот воды набрал. Трясется, как в лихорадке, и молчит. Я думаю, – Рита перешла на шепот, – месть мертвецов – вот что это такое!
– Не может быть. Мертвецов? Каких мертвецов? За что они мстят Нику?
– Как за что? Он же нарушил их покой! А вы знаете, как они этого не любят?!
«Чертовщина, – подумал Влад. – Что она несет?»
Видимо, его мысли отразились на лице, потому что Рита тут же принялась горячо убеждать его в своей правоте, приводя массу аргументов.
– Я вижу, вы не верите. Никто не верит. А я точно знаю – это мертвецы. Ник открывал гробы! Что-то там доставал…
– Так он что же, на кладбище могилы раскапывал?
Влад подумал, что нужно обязательно поговорить с Николаем. Возможно, удастся узнать у парня то, что он скрыл от отца и врачей.
– Вроде нет. Они с другом ездили куда-то, искали старые склепы, заброшенные захоронения. Надеялись найти там драгоценности… или что-то еще. – Рита задумалась. – Теперь мертвецы за Ником охотятся, требуют вернуть украденное.
– Так он и в самом деле что-то нашел?
– Наверное. – Рита пожала плечами. – Хотя никто ничего не видел. Пантелеймон Андреевич говорил, что в больнице ему сиделка рассказала, будто Ник в бреду про призрака какого-то бормотал, который его преследует… и про серьгу с рубином. В основном про серьгу… И знаете, что странно? Серьги ведь парное украшение! А он все про одну…
Влада аж пот прошиб. Сердце забилось где-то в горле. Вот оно что! Серьга! Ах, какая удача!
– Да, история… – с трудом сохраняя самообладание, вымолвил он. – Пантелеймон Андреевич, наверное, сильно переживает?
– Еще как! Ведь это его сын родной, притом единственный. Господи, вот горе-то!
– Простите, а в какую больницу положили Николая? Хочу проведать его. Жалко парня.
Влад, скрывая нетерпение, записал адрес больницы, вежливо распрощался и, провожаемый томным взглядом секретарши, вышел из ломбарда. Ему хотелось как можно скорее увидеть Ника…
ГЛАВА 25
…Сумерки быстро сгущались, и Сервий уже почти не видел фигуру человека в плаще. Ему удавалось не упускать того из виду только благодаря некому странному потоку леденящего холода, который, словно невидимый хвост, тянулся за мелькающей в тумане фигурой…
Гладиатору стало не по себе. Неприятный озноб сковал тело. Он на мгновение остановился, глубоко вдохнул несколько раз, поднял голову и посмотрел на небо – серое и низкое, оно чуть моросило мелким дождем, оставляющим на его белоснежном плаще грязные пятна.
– Великий Зевс! Что за грязный дождь? Впервые вижу подобное…
Сервий оглянулся вокруг – холмистая местность, затянутая зловещим туманом, произвела на него тягостное впечатление. Угрюмые пустынные возвышенности простирались в разные стороны и уходили в бесконечность, словно очарованный мир Ушедших Душ, Пустыня Забвения… Звуки как будто замерли, все остановилось, кроме непрерывной грязной пелены дождя. Фигура в плаще исчезла…
Гладиатор в бешенстве озирался – ни одного дерева, только редкие чахлые кусты. Спрятаться негде. Куда же запропастилась проклятая тень? Сервий не привык отступать. Он никогда не отступал. Порой во время боя он делал вид, что его силы на исходе, и когда ему удавалось убедить в этом противника, тот терял бдительность, и молниеносный клинок Сервия отсекал его глупую доверчивую голову.
«Никогда не соглашайся с поражением, – говорил ему старый воин, обучавший его искусству владения мечом, – ибо только после того, как ты согласишься, что проиграл, ты действительно проиграешь. Поражение всегда происходит сначала в твоем сердце, а потом уже в бою. Только в такой последовательности. Ты – единственный в этом необозримом мире, способный победить себя. Ты сам создаешь свое поражение, – никто, даже сама смерть, не может сделать этого…»
«Но как же, учитель, разве смерть не отнимает все мои силы? Ведь мертвый я уже не могу сражаться!»
«Ты еще слишком молод, а я уже слишком стар. Ты можешь не понять меня, но я все же скажу… Они могут отобрать только твое тело. Только тело! А душу ты отдашь сам, если согласишься, что проиграл. Твой дух неугасим. Над ним никто не властен. И только ты – своим малодушием или неверием в собственную силу – можешь погасить его…»
Нога гладиатора внезапно провалилась в какую-то яму, от неожиданности он чуть не упал. Погрузившись в воспоминания, Сервий на какой-то миг забыл, кто он и что привело его сюда… Где же фигура в плаще? Уже совсем темно. Он попытался вытащить ногу и провалился еще глубже. Чувствуя, как оседает под ним земля, он сделал еще пару движений, которые привели к тому, что твердь под ним разверзлась и он, увлекая за собой лавину осыпающихся комьев, рухнул в темную гулкую бездну…
К счастью, высота падения оказалась небольшой. Тренированное тело сгруппировалось и устояло на ногах. Гладиатор пришел в себя и начал осматриваться. Где он? Глаза постепенно привыкли к мраку, и он смог рассмотреть узкий, уходящий вдаль коридор. Неужели он провалился в старые каменоломни? Великий Зевс! Если он сам не выберется, здесь его никто не найдет!
Сервий поднял голову и взглянул вверх – проделанное его рухнувшим телом отверстие было небольшим. Вряд ли кто-то обратит на эту дыру внимание. Он зашагал по проложенному рабами, добывающими камень, коридору. Темный туннель уходил вглубь. Сбоку несколько раз промелькнули то ли ниши, то ли боковые ответвления. Неподвижный воздух, насыщенный известковыми парами, становился все тяжелее для дыхания. Сервию представлялось, что в катакомбах должна быть кромешная тьма, и его удивляла видимость освещения коридора, хотя никакого источника света он, как ни старался, не смог обнаружить.
Заметив очередной боковой коридор, он свернул туда и тут только понял по-настоящему, что такое полное отсутствие света. Уже через пару шагов он совершенно потерял направление и тыкался то туда, то сюда, вынужденный находить дорогу на ощупь, двигаясь вдоль стены. Шершавая и местами склизкая поверхность вызывала отвращение. Гладиатор оглянулся назад и увидел слабый свет, льющийся из главного туннеля, по которому он шел. Может быть, там впереди есть выход наверх? Не очень правдоподобное предположение, но никакое другое не приходило в голову.
Сервий был храбр, но не безрассуден. Он любил и умел рисковать, но только тогда, когда это имело смысл или могло доставить ему удовольствие. Здесь же ни того, ни другого ожидать не приходилось. Поэтому он вернулся обратно в мало-мальски освещенный туннель и, постояв некоторое время в раздумье, двинулся вперед. Чаще всего в своей суровой и полной опасностей жизни он делал именно такой выбор – идти вперед. Что бы там ни было, а пройденный путь повторять не хотелось. Пусть остается за спиной, со всеми своими радостями и огорчениями. Новые радости нельзя найти на старых дорогах…
Скоро гладиатор почувствовал легкое движение воздуха, словно потянуло сквознячком, и прибавил шагу. Оступившись, он с трудом удержался на ногах и наклонился, чтобы рассмотреть, нет ли впереди ямы. Провалиться еще раз ему совсем не хотелось. Выработки были старые, и он знал, что коридоры могли тянуться один над другим, в два и даже три яруса. Пытаясь разглядеть, на что он наткнулся, Сервий присел на корточки… Перед ним на пыльной, усыпанной мелкими камешками поверхности лежал человеческий скелет. Гладиатор не испытывал суеверного страха перед мертвыми– только брезгливость к истлевшим останкам. Он протянул руку, дотронулся до костей позвоночника и плеч, зацепился пальцами за что-то… раздался неприятный сухой хруст… Сервий поднес руку к глазам – он держал красиво выкованную золотую шейную цепочку, какие любили носить под одеждой знатные патриции. Гладиатор и сам носил такую же. Он не был знатен, но был весьма богат, к тому же еще и любим прекрасной женщиной, подарившей ему это украшение. Золотая цепочка была первым подарком Терции, и он под страхом смерти не согласился бы расстаться с ней.
В их первую ночь любви, которую они провели на его вилле, он забыл обо всем. В отверстие потолка, выложенного розовой мозаикой, смотрело яркое око луны, заливая призрачным светом ложе, и колебания воды в бассейне создавали мерцающую игру света и тени на стенах… Он жадно вдыхал запах ее вьющихся волос и ловил звуки ее хрипловатого голоса. Терция говорила удивительные слова, которые переворачивали его сердце… именно тогда она заметила его талисман.
– Постой, – она приподнялась и взяла в руку золотую пластинку с изображением квадрата с кругом и треугольником внутри, – мне кажется, я уже где-то видела такой знак. Откуда у тебя это украшение?
