Круглый год. Сборник. 1974 - С. В. Орлеанская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не ходите туда!— взволнованно заговорил Стёпа. — Не ходите туда, дядечка, они убьют вас!
— Меня? — Иосиф Иосифович удивлённо поднял брови и усмехнулся. — Кто же это собирается убивать меня?
— Звонарь! — торопливо и сбивчиво заговорил Стёпа.— И ещё там из леса пришёл человек, сидит в горнице у попа. Одет женщиной, курит, разговаривает, как мужик, и зовут его «Бодяга». Они знают, что вы не жестянщик, а в ЧК работаете. Помните, приходил звонарь, приносил чинить ведро от попадьи, так вот тот звонарь и узнал вас. Сказал отцу Онуфрию, что видел вас в ЧК, когда сидел там...
— Успокойся, Стёпа, успокойся и давай по порядку рассказывай, где, как услышал этот разговор.
Иосиф Иосифович отодвинул миску с капустой, положил рядом ложку и недоеденный кусок хлеба. Он внимательно слушал, время от времени задавал вопросы, просил вспомнить подробности. Наконец мальчик закончил рассказ.
— Та-ак!— задумчиво протянул Иосиф Иосифович. — Скажи, Стёпа, есть у тебя тут друзья-товарищи надёжные?
— А как же, у нас в селе юные коммунары и штаб коммунарский: Витя Маховик, Марыля Цвирка... Если надо, и других позовём.
Иосиф Иосифович задумчиво поглядел в окно:
— Нет, больше не надо. Зови сюда коммунарский штаб.
Стёпа вскочил с лавки и убежал. Вскоре он вернулся, и с ним Марыля и Витя.
— Так быстро?— удивился Иосиф Иосифович. — Я даже со стола не успел убрать. Садитесь, коммунары, сюда, к столу. Стёпа по дороге уже рассказал вам, в чём дело?
Марыля и Витя согласно кивнули.
— Так вот, ребята: когда станет совсем темно, глядите-ка хорошенько за попом, звонарём и Симоном. Да так, чтобы они вас не увидели, а вы примечайте всё. Только будьте осторожны, не попадайтесь им на глаза. Через несколько часов я вернусь с подмогой.
Иосиф Иосифович поднялся, стал одеваться.
Ребята вскочили с лавки:
— Ну, мы пошли!
— До свидания, коммунары, — серьёзно ответил Иосиф Иосифович, — действуйте!
Марыля с Витей вышли из хаты.
Иосиф Иосифович достал из кармана пиджака револьвер. Покрутил барабанчик, там блеснули патроны.
— Инструмент убери куда подальше, — обратился он к Стёпе. — Если будут спрашивать, скажешь, что я пошёл в село Михалёво. Всю посуду, мол, в Городище уже починил и ушёл в Михалёво, завтра там работать буду. Понял?
Иосиф Иосифович крепко пожал мальчику руку, быстро вышел из хаты и скрылся в ночной темноте.
Поздно вечером Марыля и Стёпа встретились у церковной ограды. Стёпа послал Витю следить за домом Симона, Марылю — за хатой звонаря, а сам решил присматривать за поповским домом.
— Не боишься?— спросил Стёпа Марылю.
— Чего бояться? — отозвалась девочка и зябко повела узкими плечиками. Стёпа понял: боязно ей.
— Коли что, сигнал подавай. Свистеть умеешь?
— Сумею, — шёпотом ответила Марыля.
... Тихая осенняя ночь. Даже лёгкий ветерок не шелестит сухими опавшими листьями...
Павел Ткачёв
Михалков С. Лесная академия
ЛЕСНАЯ АКАДЕМИЯ
По старинной детской песенке
Как-то летом на лужайке
Очень умный Майский жук
Основал для насекомых
Академию наук.
Академия открыта!
От зари и до зари
Насекомые лесные
Изучают буквари:
А — акула, Б — берёза,
В — ворона, Г — гроза...
— Шмель и Муха, не жужжите!
Успокойся, Стрекоза!
Повторяйте, не сбивайтесь:
Д — дорога, Е — енот...
— Повернись к доске, Кузнечик!
Сел ты задом наперёд!
Ж — журавль или жаба,
З — забор или змея...
— Не смеши Клопа, Комарик,
Пересядь от Муравья!
И — иголка. К — крапива,
Л — личинка, липа, луг...
— Ты кому расставил сети?
Убирайся, злой Паук!
М — медведь, мышонок, море,
Н — налим, а О — олень...
— В академию не ходят
Те, кому учиться лень!
П — петрушка, Р — ромашка,
С — сучок или сморчок...
— Таракан, не корчи рожи!
Не подсказывай, Сверчок!
Т — травинка, У — улитка,
Ф — фиалка, X — хорёк...
— После первой перемены
Мы продолжим наш урок!
Учат азбуку букашки,
Чтобы грамотными стать,
Потому что это мало —
Только ползать и летать!
Сергей Михалков
Бочарников В. Жеребёнок
ЖЕРЕБЁНОК
К вечеру на приречный луг выпускали рабочих коней. С ними выходил и гнедой жеребёнок с белым мячиком на лбу.
Жеребёнок, как все малыши, принимался играть: то мордочкой ткнётся в бок матери, то защекочет губами шею грудастого мерина, по кличке Барон, и тот, вздохнув, фыркнет, то норовит пролезть под брюхом серого жеребца — дерзость невероятная! И удивительно: наработавшиеся за день колхозные кони снисходительно и терпеливо сносили все шалости сосунка.
А он был неутомим. То пробежится по лужку, то ляжет и давай качаться. Охота ему с одного бока перевернуться через спинку на другой бок. Вот и сейчас, примяв траву, тужится, ловчится, двигает ногами, постёгивает себя хвостиком... Рррраз! — не удалось. Ещё ррраз! — и опять неудача. Обиженно приподнял из травы шею, сердясь, мотнул головой.
Я понял его: жеребёнок хотел убедиться, глядят ли на него кони, и если глядят, то как расценивают его конфуз. Нет, они паслись. Только кобылица-мать поглядывала на игрунка сына не то с укоризной, не то с одобрением.
Теперь он ещё пуще разошёлся: раскачивается, двигает передними и задними смешными тонкими ногами с копытцами, натёртыми травой до блеска, нагибает шею, крутит хвостом. И вдруг удалось перевалиться! Заржал от радости. Заржала и мать-кобылица.
Теперь сосунок, как я и ожидал, надумал перекатиться в обратную сторону — как лежал. Раз шесть, наверно, вскидывался он, пока не добился нужного толчка. Но... что случилось?.. Прошло захватывающее мгновение, а он
