Пуля рассудит - Владимир Григорьевич Колычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это Вельяминов рассказал?
— Вельяминов, — кивнул Бордов.
— А почему он сам в этом доме остался, не сказал?
— Нет.
— А он остался. Почему? Нет своего дома?
— Да как-то не обзавелся, говорит. Он-то думал, что Сарычев шесть лет сидеть будет, ну, не меньше трех…
— Мог бы и обзавестись.
— Так производство еще молодое, вся прибыль в развитие идет.
— А стартовый капитал откуда?
— Инкассаторские миллионы?… — задумался Бордов. — А как же мешки под мостом? Если деньги ушли в производство, тогда что же под мостом было?
— Разберемся, — отрезал Прокофьев.
Надо будет еще раз поговорить и с Вельяминовым, и с женой Сарычева, надо разобраться с этим странным семейным треугольником. И по синусам его разложить, и по косинусам.
Возможно, Сарычев и Вельяминов состоят в преступном сговоре.
— От моста давайте плясать, — продолжил Прокофьев. — Значит, Жрун там вчера был и Лазарь.
— Герасимова искали, — кивнул Саша.
— А Герасимов у нас убил… — Прокофьев быстро глянул в блокнот. — Василькова.
— Предположительно.
— Да понятно, что могли подставить.
— Мы всю ночь у моста провели, — сказал Паша. — Братва больше не появлялась… Но в Уручье можно и в обход зайти. И «Гелендваген» там видели.
— Ночью приезжал, — подтвердил Паша. — У местных спрашивали, у Яремина. Парня спрашивали, который у Василькова жил, Герасимовым интересовались. Местные думают, что это Жрун с Лазаревым Василькова убили. По времени в общем-то сходится. Только никто ничего не видел.
— Убийство не концерт, билеты на него не продают, — пожал плечами Прокофьев. — И в зал не собирают…
— Может, правда, Жрун с Лазарем убили?
— В кучу все навалено, мост возле Уручья, деньги в тайнике, убийство в Уручье, Карамболь со своей несчастной любовью. Карамболь связан и с убийством, и деньги он искал. Разгребать кучу надо… С братвы и начнем!
Прокофьев брал дело под свой плотный контроль. Деньги деньгами, а убийство нужно раскручивать. Васильков и Герасимов — его непосредственная сфера деятельности, это во-первых. А во-вторых, обо всех действиях Карамболя Прокофьев должен знать лично.
* * *
Все женщины — ведьмы, так это или нет, неизвестно, но вот Виктория точно из них. Даже не пытается колдовать, бестия, смотрит куда-то мимо с отсутствующим видом, как будто знает, что закипает Карамболь от ее равнодушия, знает и ждет, когда блюдо дойдет до полной готовности. На медленном огне варит. И втайне наслаждается.
— Вика, я тебя не понимаю, не хочешь со мной дружить, так и скажи! — напирал Карамболь.
Перова стояла перед ним, постукивая пальцем по папке, которую держала в руках. Он сидел развалившись в кресле в своем новом кабинете. Она стояла, он сидел, но это не мешало ему смотреть на нее с высоты своего положения. Конечно же, в этой партии он занимал позицию сверху, и Вика не могла этого не понимать.
— Почему не хочу? Я очень ценю дружбу между начальником и подчиненным.
— Так в чем же дело?
— Вам не дружба нужна, вам нужен секс! — резко, хотя и не повышая голоса, сказала Вика. Ее зеленые глаза кололи душу.
— Ну зачем же так сразу? — усмехнулся Карамболь, поднимаясь со своего места.
— Я пойду! — Вика подалась к двери.
Но в кабинет вошел Жрун, отрезав ей путь к отступлению. Вика в замешательстве глянула на него, а на Карамболя посмотрела, требуя объяснений.
— Юрий Сергеевич, Лазарь куда-то пропал!
— Как это пропал? — Карамболь пристально посмотрел на Жруна.
А сам, приблизившись к Вике, взял ее за руку, чтобы не убежала. Она уже практически созрела для интимных отношений, если сама заговорила о сексе, осталось только дожать. Время вечернее, рабочий день закончился, им обоим пора культурно отдохнуть.
— Он в «Моравию» погнал, и с концами. Я звонил, не было его там. И ему звонил, не отвечает.
— Надо, чтобы ответил!
— Да это понятно… Может, менты замели?
Мысль об опасности неприятно, но взбодрила Карамболя. И кровь ударила не только в голову.
— Ну чего стоишь? Ищи! Разбирайся!
Паники у него не было, с чего бы это вдруг ему паниковать? Менты могли Карамболя только потревожить, не более того. Наркотой он напрямую не занимался, девочками тоже, если у ментов на него что-то есть, то так, мелочь, которую и предъявлять стыдно.
— Ну, хорошо!
Жрун исчез, и только тогда Карамболь подумал об Аэлите. А ведь Лазарь мог поехать к ней. Она уже не в подвале сидит, но домашний арест еще не снят, как бы Лазарь не освободил ее из-под стражи, да Аэлита не отдалась ему в благодарность. А этот запросто освободит Аэлиту и трахнет, а она будет только рада. Лазарь ведь не старый, для нее — свежая кровь.
— Все вы бабы одинаковые! — скривился Карамболь, глядя на Вику.
И та в страхе попятилась от него, но не к двери, а напротив, к столу.
— Замужем?
— Нет! — Она смотрела на него как жертва на маньяка.
Карамболь кивнул, раздевая ее взглядом. Пусть привыкает к своей участи.
— Молодого ждешь?
— Никого не жду!
— А меня?
— Я сейчас закричу!
— Закричишь?! — усмехнулся Карамболь. — Ты хоть знаешь, кто я такой?
Вика подавленно кивнула, осознавая ужас своего положения.
— Я ведь могу сделать с тобой все что захочу!
Вика прижалась к столу, и Карамболь сжал руками ее плечи. Все, дальше хода нет.
— А я хочу! — рыкнул он.
Она брезгливо зажмурилась и отвернула голову.
— Хочу с тобой по-доброму!
Карамболь нагнулся, обхватил Вику за бедра, оторвал ее от пола и усадил на стол, а заодно и юбку задрал. Но на этом пока и остановился. Он же не насильник. Девушка сама все поймет. И захочет.
— Я плохой, когда злой! И хороший, когда добрый!
— Мне нужно домой, — захныкала Вика, не решаясь его оттолкнуть.
— Ты можешь уйти домой совсем. Ты же не хочешь, чтобы я тебя уволил?
— Хочу!
— С такой зарплатой?
На самом деле Карамболь не хотел терять Вику — ни как женщину, ни как специалиста. Перова не просто первоклассный бухгалтер, в свое время она удержала фирму на плаву, не позволила ей обанкротиться. Это она превратила безвкусную карамельку в сладкую шоколадную конфету.
— С таким начальником! — крикнула на ухо Вика.
— Начальник ведет себя неправильно, — кивнул Карамболь. — Но он ничего не может с собой поделать. Слишком уж ты его заводишь!
Он все-таки раздвинул ей ноги. Вика с силой толкнула его.
— Я сейчас закричу!
— Знаешь, как ведет себя необъезженная кобыла под ковбоем?
Карамболь скорее чувствовал себя лошадью ковбоя, его несло, он действительно не мог остановиться. Если Вика
