Эпоха потрясений. Проблемы и перспективы мировой финансовой системы - Алан Гринспен

Нужно вселить в инвесторов оптимизм, сказал я Клинтону, и долгосрочные ставки понизятся, а спрос на новое жилье, бытовую технику, мебель и все необходимое для обустройства этого жилья возрастет. Акции тоже пойдут вверх, поскольку облигации станут менее привлекательными, и инвесторы переместятся на фондовый рынок. Компании начнут расширять свою деятельность, создавая новые рабочие места. С учетом сказанного вторая половина 1990-х годов может стать очень успешной. Это был кивок а сторону следующих президентских выборов в 1 996 году. Путь к будущему процветанию, сказал я новому президенту, лежит через снижение дефицита федерального бюджета в долгосрочной перспективе.

К моему удовольствию, Клинтон слушал с большим интересом. Он, похоже, уловил мою мысль о насущности проблемы бюджетного дефицита. Во время разговора президент задал мне немало вопросов, которыми политики обычно не интересуются. Наша встреча переросла в оживленное обсуждение, продолжавшееся вместо запланированных 60 минут почти три часа. Помимо сугубо экономических тем, мы затронули массу других моментов: положение в Сомали и Боснии, историю России, программы профессиональной подготовки, систему образования. Клинтон интересовался моим мнением о мировых лидерах, с которыми он еще не встречался. Через некоторое время помощники принесли нам обед.

Как оказалось, с Клинтоном нас объединяла не только игра на саксофоне. Я обнаружил в нем такую же тягу к знаниям, как и у меня. Клинтон явно любил прорабатывать различные идеи, Я ушел от него с двойственным ощущением. Безусловно, по уровню интеллекта Клинтон не уступал Ричарду Никсону, который, несмотря на его очевидные недостатки, был самым умным президентом из всех, с кем мне доводилось встречаться. Либо Клин-тон действительно разделял мои взгляды на развитие экономической системы и необходимые действия, либо он самый искусный из всех хамелеонов, которых я видел. Этот вопрос занимал меня по пути домой. Вернувшись в Вашингтон, в разговоре с одним из друзей я сказал: «Не знаю, правильно ли я голосовал, но то, что я видел, обнадеживает».

Это чувство усилилось неделю спустя, когда а свою экономическую команду президент включил нескольких знакомых мне людей. Министром финансов Клинтон назначил Ллойда Бентсена. председателя сенатского комитета по финансам, а заместителем Бентсена стал инвестиционный банкир с Уолл-стрит Роджер Альтман, большой интеллектуал. Административно-бюджетное управление возглавил конгрессмен из Калифорнии Леон Панетта, председательствовавший в бюджетном комитете палаты представителей. Пост его заместителя получила экономист Элис Ривлин. Она была единственным экономистом в команде Клинтона и имела впечатляющий послужной список: в частности, Элис была первым директором Бюджетного управления конгресса и одной из первых получила грант Фонда Макартуров. Не менее интересным оказалось назначение Роберта Рубина, сопредседателя правления Goldman Sachs, на должность главы вновь созданного Совета по экономической политике Белого дома. Как разъяснила газета The New York Times, на Рубина возлагались в сфере экономики те же функции, которые выполнял советник по национальной безопасности. Он должен был на основе анализа мнений Министерства финансов. Госдепартамента, Административно-бюджетного управления. Экономического совета при президенте и других ведомств предоставлять президенту варианты экономической политики. Я сразу же обратил внимание, что Клинтон использует методы Джона Кеннеди, Все выдвиженцы Клинтона придерживались консервативно-центристских взглядов на финансов о-бюджетную политику, подобно банкиру-республиканцу Дугласу Диллону, которого Кеннеди в свое время назначил министром финансов. Выдвигая этих людей. Клинтон не походил на классических либералов с их принципом «по доходу и расход» настолько, насколько это было возможно для демократа.

Как и любой новой администрации, команде Клинтона пришлось затратить немало сил на подготовку первого бюджета, который следовало представить в конгресс к началу февраля. По общему мнению, президенту было весьма нелегко выполнить рекомендации экономических консультантов. Масштаб стоящих перед правительством финансово-бюджетных проблем прояснился лишь сейчас: в декабре Административно-бюджетное управление представило пересмотренный прогноз, согласно которому дефицит бюджета в 1997 году ожидался на уровне $360 млрд — примерно на $50 млрд больше по сравнению с предыдущими оценками. Это означало, что даже для приближения к заявленной цели (вдвое сократить бюджетный дефицит) Клинтону придется отменить или отложить другие планы, в частности уменьшение налогов для среднего класса и финансирование профессиональной подготовки и создания рабочих мест.

О том, как продвигается подготовка бюджета, я узнавал в основном от Ллойда Бентсена. Новый министр финансов впервые привлек мое внимание во время предварительных выборов 1976 года. Тогда Джимми Картер обошел Бентсена и был выдвинут кандидатом от Демократической партии, но Бентсен, на мой взгляд, выглядел и действовал вполне достойно, чтобы претендовать на пост президента. Учтивый, седовласый, с изысканными светскими манерами, в годы Второй мировой войны он был пилотом бомбардировщика В-24< а затем четырежды становился депутатом сената, где приобрел уважение благодаря здравым суждениям и умению спокойно добиваться результата. Мы с Андреа поддерживали дружеские отношения с Бентсеном и его яркой, эффектной женой. Неудивительно, что мне было приятно работать с ним, даже когда мы расходились во мнениях.

Бентсен и другие экономические чиновники старались не вторгаться в сферу компетенции ФРС. Действительно, их решение избегать публичных комментариев по поводу денежно-кредитной политики стало большим шагом вперед по сравнению с прошлыми временами и способствовало укреплению нашей независимости в общих интересах. Когда в середине января Бентсен и Панетта пришли ко мне с информацией о проекте бюджета, они не пытались заручиться моей поддержкой, Я просто подтвердил, что мне все понятно, на чем мы и расстались. На самом деле проект показался мне безынфляционным, о чем я и сообщил а своем выступлении перед конгрессом в конце января.

Лишь однажды Бентсен попросил меня вступить в полемику с президентом. Это произошло через день после того, как я впервые в целом высказался в поддержку их плана (я старался избегать комментариев по поводу деталей программы Клинтона}. Когда цифры были определены и бюджет приобрел окончательную форму. Клинтон оказался перед жестким выбором. Он мог предпочесть затраты, которые позволили бы выполнить часть предвыборных обещаний, или взяться за сокращение дефицита бюджета, успех которого зависел от реакции финансовых рынков, а результаты ожидались а отдаленной перспективе Альтернативы не было — мы не могли позволить себе оба варианта. Дилемма вызвала разлад среди сотрудников Белого дома; некоторые из них в кулуарах высмеивали план уменьшения дефицита бюджета, называя его «изменой в пользу Уолл-стрит Именно поэтому Бентсен попросил меня приехать в Белый дом — он хотел, чтобы я еще раз подчеркнул необходимость проведения бюджетной реформы.

Мы встретились с президентом в Овальном кабинете утром 28 января. К нам присоединился Боб Рубин. Клинтон был очень занят, поэтому я перешел сразу к сути дела. Я заговорил о том, насколько опасно откладывать проблему дефицита в долгий ящик, красочно расписав, как в этом случае будут развиваться события в текущем десятилетии. Благодаря окончанию холодной войны, сказал я, «расходы на оборону в ближайшие несколько лет уменьшатся и сгладят остроту многих вопросов. Но к 1996 или 1 997 году государству будет очень сложно не замечать проблему дефицита бюджета. Вы можете легко в этом убедиться, взглянув на показатели». Я вкратце обрисовал, на сколько обязательные расходы на социальное обеспечение и другие социальные выплаты увеличат дефицит. «Таким образом, к началу XXI века объем долга заметно вырастет, возрастут и проценты по долговым обязательствам, а вместе с ними и дефицит бюджета. Если не ликвидировать эту опасность в зародыше, она может привести к финансовому кризису». — сказал я, Неудивительно, что к окончанию нашего разговора вид у Клинтона был мрачный.

Хотя я не говорил этого прямо, суровая правда заключалась в том, что Клинтону приходилось расплачиваться за кредиты, которые раздал в свое время Буш, Но сочувствовать ему не стоило — ведь именно эти проблемы и помогли Клинтону победить Джорджа Буша. Все же меня радовало, что президент не пытается увиливать от действительности, как это обычно делают политические лидеры. Он заставлял себя жить в реальном мире, считаясь с экономическими прогнозами и требованиями денежно-кредитной политики. Его решение отстаивать план по сокращению дефицита явилось актом политического мужества. Куда проще было пойти другим путем. Немногие склонны заглядывать на год. два или три вперед.