Байки Семёныча. Вот тебе – раз! - Игорь Фрост
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Приходите, дети, в Африку гулять!
Удивительно правдивая быль давно минувших лет
Глава 1
Вот вы все время «Ах, Африка!» да «Ах, Африка!». Все «крокодилы, бегемоты…» у вас, понимаешь, «обезьяны, кашалоты…», видите ли. И дальше, как будто вам маловато будет, еще и «зеленый попугай» до кучи! Что так-то? Что это такое? Что за такая страстная любовь к чужим берегам?! Вот я, к примеру, никогда там не бывал. Не звали меня в эту Африку ни единого разочка. А хоть бы и позвали, так все равно не поехал бы. Чего я там, в той Африке, не видел? Чего мне там нового показать смогли бы? Негра и слона? Негра на слоне? Негра без слона? Подумаешь! Я их обоих при большом желании в родном городе без всякой Африки рассмотреть могу. Одного, того, что с хоботом, в зоопарке, конечно же, а вторые, те, что темненькие такие, по нашим столичным улицам совершенно свободно и частенько дефилируют. Так что я на них, пусть и раздельно, но все ж таки и в профиль, и в анфас всегда полюбоваться сумею. Да хоть один на другого залезь и острой палкой в затылок тыкай. Или это в Индии с острой палкой? Или не в Индии? Ну да ладно, мне это не интересно. Мне и в Африку не интересно. Наверное…
А вот знакомцу моему, Дмитрию Сергеевичу Третьякову, в Африку однажды очень интересно стало. Очень Дмитрия Сергеевича заинтересовало по черному континенту побродить и в недрах его пожить маленько. И так, понимаешь, ему в той Африке пожить довелось, что много всего интересного он мне про те чудные и далекие времена понарассказывал. Я, понятное дело, всего тут выложить не смогу, товарищи дорогие. Потому как сильно много всего с Димитрием на черном континенте стряслось, и мне, чтоб все перипетии африканского вояжа Дмитрия вам в красках передать, целый роман кропать пришлось бы. А я писать не очень-то люблю, сами знаете. Или, к примеру, случаи интернациональной дружбы Дмитрия с местными гражданками, в самых разных социальных статусах состоящих, просто так, без цензуры, рассказывать невозможно, конечно же. Потому, ничтоже сумняшеся, просто наугад в тысячу Диминых историй пальцем ткнув, пару-тройку из них выберу и вам живописую.
Случилось это дело под самый конец прошлого тысячелетия. Народ наш тогда из-под железного занавеса, который и оппоненты наши, и мы сами усиленно семьдесят два года вокруг страны возводили, выглянул и понял, что за границу можно не только партийным товарищам в сопровождении «офицера из Интуриста», но и каждый смертный, билет прикупив, «за кордон» с гордым видом умотать может. Удивился народ еще и такому открытию, что, кроме Болгарии и Монголии, есть много других «заграниц», в которые, с духом собравшись, вольным туристом поехать можно. Что не только Сенкевич – вот ведь счастливый доктор! – круассаны по Парижам всяким кушать и на папирусах по океанам рассекать может. На это теперь каждый полные права имеет, потому как перестройка, будь она восемь раз неладна. Ну да Бог с ней, с перестройкой этой. Пережили как-то, а стало быть, и дальше прожить сможем.
Ну и вот…
Народ, окна в Европу настежь распахнутыми углядев, таким открытием хоть и ошарашенный, но очень окрыленный, все дела побросав, побежал путевки скупать. Направления выбирали, в основном возможностями кошелька руководствуясь и на собственные географические познания опираясь. Познания у граждан тогда еще были, потому как учились тогда в школах прилично. Мобильных телефонов и Интернета тогда еще мало было, и от учебы разве что первая любовь или занятия спортом отвлекать могли. Оттого знания в школах, на несусветную ересь во Всемирной паутине не отвлекаясь, получали граждане академические и истинному положению вещей соответствующие.
Так, будучи еще в восьмом классе наизусть выученными, первыми под натиском наших любознательных путешественников вздрогнули и пали островные Мальта и Кипр. Их обоих когда-то турки нещадно захватывали и бессовестно порабощали, но только с наплывом нашего туриста, воздуха свободы полной грудью глотнувшего и для себя дьюти-фри открывшего, острова эти, что такое «тысячелетнее иго» и «тяготы нашествия», по полной программе поняли. Наш гражданин повалил на острова за новыми впечатлениями и жгучим желанием убедиться в том, что «Сенкевич-то не врал!», не просто стройными рядами, а плотно сколоченными когортами и легионами.
Хорошенечко приняв на грудь еще в аэропорту вылета, кто на нервах из-за предстоящей встречи с небесами, а кто просто потому, что «положено так», высадившись где-нибудь в аэропорту Ларнаки на Кипре или Луки на Мальте, наш турист уже до самого возвращения алкогольный марафон старался не прерывать и количество промилле в крови усердно поддерживал. И днем и ночью поддерживал. Потому турист той эпохи, еще не имеющий средств для чаевых в два раза больше, чем весь счет, не владеющий английским лучше самого лорда Байрона и не понимающий тонкой разницы между Акрополем и Некрополем, вызвал у местного населения сначала растерянность и оторопь, а потом плохо скрываемую неприязнь. Ну а как еще можно было относиться к толпе яркого и полупьяного народа, высадившегося из самолета и уже на трапе начавшего орать во все горло: «Красота!!!» и «Петьк, а гля, че тута у них!!!»? Как можно было полюбить индивидов, шляющихся в белых носках и шлепанцах, заправляющих рубахи в шорты и выпивающих в отеле недельный запас алкоголя за три с половиной часа? И если на том же Кипре, какую-никакую территорию все ж таки имеющем, можно было в горы съездить и через демаркационную линию в турок камешками покидать, а в Египте, видами на пирамиды разочаровавшись, в верблюда плюнуть, дураком его обозвав, то Мальте в этом плане сильно не повезло. Большой каменный булыжник, заброшенный Господом в самый центр Средиземного моря, по какому-то недоразумению людьми был заселен, а вот настоящими достопримечательностями так и не оброс. Если и было что на Мальте рассмотреть, так и это за два часа экскурсии заканчивалось, потому как сам остров к тому времени поездки заканчивался и туристическому автобусу дальше ехать было некуда. Ну а то, что сами мальтийцы редкими туристическими объектами считали, в наших туристах благостного содрогания и пиетета пред истинной стариной не вызывало напрочь. Рассматривая памятник Полу Боффа в Валлетте, практически всегда и единогласно наш турист признавал, что «так себе премьер-министр был, мелковатый» и что «наш-то Александр на коне куда как поинтереснее». А посетив, к примеру,
