Загадка серебряной луны - Хуберт Хорстман

Анне поняла, что происходило. Лисички пытались привлечь их внимание к цели. Сами они не могли видеть цель «Пацифики», потому что путь, который вел туда, проходил не по прямой линии. Поэтому они разделились на отрезки, и всегда там где изгиб или резкий поворот преграждал видимость часовому, «ведение взглядом» перенимал следующий.

Пятый, шестой, седьмой туннель… Напряжение Анны росло. Она уже догадывалась, какой будет цель.

Восьмой, девятый… Сплетение ледяных блоков, затем ущелье, которые снижалось в долину; затянутое туманом озеро; снова каменная стена, круто восходящую вверх, голубовато-серую… а на ее подножии — вход в штольню!

Световой пучок окончательно остановился. Погас и перешел на «ближний свет». Погас, перешел на «ближний»; погас, перешел…

Цель!

Пока вход в штольни, овальное отверстие, посменно освещалось и переходило на «ближний свет», медленно отходило на задний план поля зрения и остановилось там, на переднем плане снова стал виден световой коридор между «Пацификой» и вулканами.

Вне всяких сомнений это приглашение! ОНИ укажут ей путь! Она, Анне, должна пойти!

Анне вскочила и побежала на мостик. К своему удивлению она встретила там помимо Бронстана, дежурного, также Фрола Веккера. После того, как она спешно доложила ему, геолог кивнул ей головой.

— Разве я не говорил, комендант? Такие же проявления. Только более интенсивные и четкие. Кроме того целенаправленные. Я лишь постоянно…

— Вы тоже? — Анне облегченно засмеялась. Она неожиданно нашла помощь — и уверенность, что галлюцинация исключена. Лисички хотят выйти на контакт!

— Световой рефлекс, — сказал Веккер. — Я дремлю и вдруг у меня странные световые рефлексы перед глазами. Я быстро собираюсь, чтобы доложить дежурному; но мудрый шеф ворчит на меня и…

Бронстайн оборвал геолога на полуслове. «Вы несли чушь об огненном змее…! Хватит про это. Действительно, до кого дойдут зрительные образы лунных жителей — вопрос чувствительности. Во всяком случае я не замечал ни змеев ни световых туннелей. Что Вы сейчас собрались делать, Анне?

— Я пришла только за тем, чтобы просить Вас занять место за рацией. Будет лучше, если мы будем поддерживать связь. Я выдвигаюсь немедленно.

— Подождите! — Бронстайн схватил врача за рукав. «Куда Вы собрались?»

Анне оторопела. «К лисичкам, конечно. Вход в штольни…»

— Посреди ночи и в одиночку?

Комендант постучал себя пальцем по лбу. «Не обижайтесь на меня, но я думаю, у Вас не все в порядке с головой».

— Точно! — сказал Веккер. — Относительно того, что одна! Разумеется, я пойду с Вами.

— Замолчите Вы! — накричал на него Бронстайн. — Оставайтесь здесь, вы оба!

— Вы… Вы не хотите использовать возможность?

Разочарование и непонятливость отразились на лице Анне.

— Я не хочу собирать Ваши косточки в какой-нибудь пропасти, когда пройдет лунная ночь, или держать Вас все оставшееся время в резиновой клетке. Вы забыли, что произошло с Далбергом на поверхности?

— Вы не доверяете лисичкам?

— Мне тоже непонятно, — сказал Веккер. — Если мне не изменяет память, Вы сами придерживались мнения, что лучевая атака на Далберга была своего рода самообороной.

Бронстайн молчал.

— Было бы глупо игнорировать попытку лисичек вступить в контакт, — продолжил Веккер. — Так как мы не в состоянии ответить по тем же информационным каналам, которые они используют, мы должны другим образом дать понять, что мы услышали их.

— И как Вы себе это представляете? — Веккер повернулся к Анне. — Вы можете реконструировать путь к входу в штольни?

— Поэтапно. Первый этап простирается до отвесной скалы на небольшой возвышенности. Я думаю, что я получу инструкции на следующий этап, когда я прибуду туда.

— Хорошо. Тогда, я бы сказал, мы возьмем гусеничный автомобиль. Я поведу, а Вы сконцентрируетесь на Вашей роли проводника. Мы будем следовать за лисичкам настолько далеко, насколько найдем ориентиры в пути, которые позволят нам немедленно вернуться. Возможно, этого уже хватит лисичкам. Я предполагаю, что они пока хотят знать, поняли ли мы их в принципе.

— На танке — да пожалуйста. — Но только после того, как я буду уверен, что системы безопасности, которые установил Далберг, исправны. Бронстайн поднялся. — И я категорически запрещаю Вам покидать гусеничный автомобиль. Вы можете добраться до входа в штольни — но входить в него Вы ни в коем случае не можете!

Далберг выключил динамик. Было бы неприятно, если бы кто-нибудь узнал, что он подслушал ночной разговор между Бронстайном, Анне и Веккером.

Он лежал в полусне, слышал, как Анне пошла на мостик и сразу же проснулся. Что ей нужно было в полночь на мостике? Один раз ей удалось тайком улизнуть с борта. Второй раз у нее это не выйдет! Он знал ее шаги. Даже если он крепко спит, и она крадется мимо на цыпочках к своей двери, сигнал из подсознания поднимет его на ноги.

Он должен был присмотреть за ней. Кто это еще сделает? Спутники, включая Бронстайна, были убеждены в безобидности пожирателей снега не меньше, чем Анне.

При этом не было никаких причин, чтобы доверять лисичкам. То, что можно было сказать в их пользу, можно было и интерпретировать совершенно по-другому. Пожалуй, они прекратили лучевую атаку, блокировали космический корабль всего пару часов. Но было ли это доказательством доброй воли? Это могло быть также указанием на ограниченное действие лучевого оружия. Возможно, его хватало лишь на то, чтобы парализовать жертву, но не убить ее.

С детства он постоянно приходил к выводу: Если при оценке неизвестного субъекта возникали сомнения, то было мудро, постоянно предположить самую неблаговидную цель. Так можно было застраховаться от сюрпризов и не рисковать собственным, тяжело заработанным статусом.

Теперь комендант разрешал даже ночное проникновение в горы! Далберг покачал головой. Непостижимо, что Бронстайн согласился с сумасшедшей идеей. Если лисички действительно были в состоянии передавать свои собственные зрительные образы Анне, тогда они были способны и запутать ее. Возможно, все это вообще было ловушкой. Анне говорила об ущелье, которое ей нужно было пройти незадолго до входа в долину. Если речь шла об узком ущелье, можно было запросто заблокировать танк. Парочки больших валунов хватило бы, чтобы отрезать им обратный путь.

Должен ли он протестировать против запланированной экскурсии? Он же мог сказать, что случайно услышал разговор. Но какие конкретные аргументы он мог привести? Бронстайн был не тем человеком, который позволит уговорить себя, ни ему, ни от Анне или Веккеру. Если он согласился с их намерениями, тогда лишь потому, что он согласно своей основной позиции, не хотел предполагать никаких фальшивых намерений, которые крылись за действиями лисичек.