Загадка серебряной луны - Хуберт Хорстман

Должен ли он протестировать против запланированной экскурсии? Он же мог сказать, что случайно услышал разговор. Но какие конкретные аргументы он мог привести? Бронстайн был не тем человеком, который позволит уговорить себя, ни ему, ни от Анне или Веккеру. Если он согласился с их намерениями, тогда лишь потому, что он согласно своей основной позиции, не хотел предполагать никаких фальшивых намерений, которые крылись за действиями лисичек.

Следовало поостеречься, сказал он — сразу же после первой встречи с лисичками — от переноса земных мерок оценки на другие обитаемые небесные тела. Инстинктивное человеческое недоверие, мания, чуять за всем неведомым что-то враждебное, в конце концов продукт самой человеческой истории, прежде всего тысячелетней классовой борьбы… Бронстайн забывал, что борьба не ограничивалась противопоставленными социальными слоями, а была универсальным принципом, который был заводной пружиной всякого развития. Почему все, что действовало повсюду во Вселенной, не могло действовать на спутнике Сатурна?

Впрочем, не было ли странным, что лисички сконцентрировались именно на самых слабых звеньях команды? Почему Анне, а теперь еще и Веккер принимали «зрительные образы», но не он, Бронстайн или Вестинг? Потому что Анне и геолог обладали большей степенью чувствительности? Смешно! Его, например, они дважды так бомбардировали такими же лучами, что он опрокидывался на месте; следовательно, его сравнительно стабильная нервная система не могла быть препятствием для их психических манипуляций. Они пытались слепить для себя безвольный инструмент, в этом было дело!

Насколько они уже взяли Анне под свой контроль? Следовала ли она еще вообще своим собственным побуждениям, или неосознанно выполняла то, что ей приказывали лисички?

Время вмешаться! Далберг напрягся. Он всегда гордился своей способностью бесстрастно анализировать вещи и процессы. Теперь он мог применить эту способность на пользу Анне и на пользу экспедиции.

Ему пришло на пользу то, что он сразу же после встречи с пожирателями снега подумал о том, как он мог бы встретить этих существ в случае реальной опасности, и для того, чтобы выяснить, в чем была их слабость, не понадобилось много проницательности. Они были созданиями из вещества, которое существовало в условиях экстремально низких температур. Один единственный тепловой шок рассеял бы их в газ и туман. Он не намеревался использовать самодельный, но меткий и высокоэффективный инфракрасный излучатель, пока для этого не было основательной причины. Но он и не будет долго раздумывать, эффективно отразит нападение.

Далберг надел свой скафандр и положил излучатель наготове в левый нагрудный карман. Он тщательно проверил состояние системы жизнеобеспечения, прежде чем надел ее на плечи.

Анне, Веккер и Бронстайн находились в шлюзовой камере. Тихое жужжание говорило о том, что мотор гусеничной машины уже был запущен, и торопил Далберга. Он на цыпочках прокрался мимо каюты Вестинга, открыл дверь, которая вела к в рабочие помещения, пробрался наощупь через медицинскую и геохимическую лабораторию и попал в реакторное помещение. Отсюда до кормовых двигателей вела трубообразная шахта меньше метра в высоту.

Далберг лег на живот, сложил руки и бесшумно пробирался вперед. В конце шахты он должен был пройти вакуумную камеру, затем он уже был у цели. Ему стоило больших усилий открыть аварийный люк. Он еще никогда прежде не открывались, и большие вентили, прижимавшие крышку люка к уплотнительным кольцам, заели. Упущения во время контрольного осмотра! — заметил Далберг. Он протиснулся в отверстие, выскочил на свободу и временно закрыл люк. Когда он вернется, он смажет вентили смазочным шприцем.

Прибыл танк. Без света прожекторов он проехал мимо кормы «Пацифики». Внутри кабины пилота тоже было почти темно, лишь индикаторы панели приборов распространяли приглушенный зеленый свет. За толстыми лобовыми стеклами можно было нечетко разобрать голову Анне. Она подперла руками подбородок и пристально смотрела впереди себя.

Далберг сразу же последовал за гусеничным автомобилем. Он должен был вплотную держаться к нему, потому что было возможно, что Бронстайн сейчас находился на мостике перед радарным экраном и наблюдал за поездкой. Скафандр превосходно отражал радарные волны.

Веккер задал довольно-таки быстрый темп, и Далберг, с системой жизнеобеспечения на плечах, уже очень скоро вспотел. Ухудшение состояния, которое было на совести у лисичек! В последнее время ему пришлось отказаться от привычной разминки, пробежек и долгих прогулок по равнине.

Они с ним не справятся! Нажатием рычага Далберг позаботился о более хорошей подаче кислорода. Он глубоко вздохнул, постарался делать равномерные, щадящие силы шаги, и постепенно он почувствовал, что он начал бежать. После двух, трех километров он преодолел мертвую точку, его суставы и мускулы стали гибкими и упругими, его кровообращение приспособилось к нагрузке.

Отроги вулкана. На полном ходу гусеничная машина свернула налево, взобралась на подъем и подобралась к каменной стене. Незадолго до того, как она добралась до нее, она еще раз повернула — толчкообразно и на этот раз почти на девяносто градусов. Взревел мотор, носовая часть опустилась вниз, гусеницы трещали и мололи рыхлый аммиачный снег.

Дальше тоже держался крепко. Мощным прыжком он смог спастись с кружащейся кормы, приземлился на дюну и погрузился по плечи. В то время, как он вытирал с забрала гермошлема снег, он увидел надвигающее на него грибовидное существо. Он молниеносно вытащил из нагрудного кармана тепловой излучатель.

XII

Может быть он действительно ошибся, а Далберг оказался прав?

Бронстайн беспокойно ворочался на своей кровати. У него за плечами были рабочий день и ночная вахта, и когда Анне и Веккер вернулись с злосчастной экскурсии, он — в ожидании новой лучевой атаки — сразу же объявил готовность к тревогу, приказал прогреть стартовые ракетные двигатели и провел пару часов за комендантским пультом. Теперь он устал как собака, но не мог заснуть.

Недоставало ли ему осмотрительности? Был ли он слишком легковерным? Должен ли он был бы запретить экскурсию? Анне и Веккер были встречены электрошоком. На протяжении двух, трех секунд. Они потеряли управление над гусеничной машиной и въехали в заваленную снегом ложбину. А если бы они подверглись этому влиянию пару сотен метров дальше в горах, возможно, на крутом склоне или на краю ущелья!

Без сомнения, это было дело рук лисичек. Хоть ни Анне ни Веккер не видели этих созданий, но они должны были быть совсем близко; интенсивность электрошока однозначно указывала на это.