Принцесса вандалов - Жюльетта Бенцони

— Не имею права ничего сообщать вам. Извольте поторопиться, мадам.

— Надеюсь, вы дадите мне несколько минут, чтобы я поцеловала сына.

— Безусловно, госпожа герцогиня.

Изабель хотелось бы дать кое-какие распоряжения Бастию, но его не было в замке, как это довольно часто теперь случалось. И она ограничилась приказом незамедлительно отвезти Людовика-Гаспара в Преси к ее матери. Поговорила с Грандье, своим управляющим, и отдельно с Мадлен, его женой. И наконец в сопровождении лакея, который нес ее багаж, спустилась вниз, где во дворе уже толпились слуги и служанки в слезах. Изабель улыбнулась.

— Не плачьте, я еще жива, — ободрила она их весело, но веселость ее была притворной. — Но если не вернусь, позаботьтесь о господине герцоге.

Природа наградила Изабель мужественной натурой, и будущая ее судьба не слишком ее страшила. Она больше опасалась за Агату, которую усадили в другую карету всю в слезах. Она не могла удержать их, вспоминая страшную судьбу деверя. Разные кареты, в которые их посадили, свидетельствовали о том, что они не должны быть вместе. Но почему?

Изабель не сомневалась, что приказ об аресте исходит от Мазарини, потому что ни король, ни королева не могли ее ни в чем упрекнуть. Те несколько писем, которыми она обменялась за это время с Конде, не содержали в себе ничего предосудительного: она все время умоляла его вернуться к исполнению своего долга или, по крайней мере, отпустить от себя Франсуа. Ответы свидетельствовали, что она не в силах сломить волю принца и победить привязанность молодого человека к своему герою. Франсуа готов был следовать за принцем даже на эшафот!

Но она не знала, есть ли какие-нибудь тайны у Агаты. В ее верности и преданности она не сомневалась, они вместе оплакали ужасную смерть юного Рику, ее деверя, но она никогда не заглядывала в письма, которые случалось получать Агате от своего супруга. Агата, как считала Изабель, имела полное право на свою частную жизнь. Оставалось надеяться, что личные дела Агаты касалась только ее и она не допустила в них ничего предосудительного.

Множество вопросов одолевало Изабель, но ответов на них у нее не было. Поэтому она поплотнее завернулась в пушистый мех и забилась в самый угол кареты, решив немного вздремнуть. Серое утро было зябким и промозглым, а карета Изабель, в которой она ехала одна, удобной и уютной. Ее усадили в ее собственную карету, где кучером был один из людей де Гомона. И она, наверное, и вздремнула бы, если бы ее не разлучили с Агатой. Мысли о судьбе несчастной женщины не дали ей уснуть. Какие муки приготовлены для бедняжки?

Наконец кареты въехали в Париж, но на улице Сен-Антуан разъехались в разные стороны. Агату повезли прямиком в Бастилию, а кучер Изабель повернул на другую улицу и после недолгого пути свернул в открытые ворота частного особняка, довольно красивого с виду, но незнакомого Изабель.

Господин де Гомон открыл дверцу и предложил руку, чтобы помочь узнице выйти, но Изабель вышла сама и не спешила идти дальше, оглядывая место, куда попала.

— Куда вы меня привезли? — спросила она. — Чей это дом?

— Вы у меня, — отвечал ей голос, узнать который ей было не трудно.

Перед Изабель стоял аббат Фуке. Он ей поклонился.

Изабель не приняла протянутую ей руку. Она отвернулась, собираясь вновь сесть в карету.

— Везите меня в Бастилию, — распорядилась она. — Когда людей сажают под арест, их везут в Бастилию или в Венсен, но никак не к частным лицам.

— Погодите, герцогиня, проявите понимание…

— Госпожа герцогиня! — оборвала она Фуке. — Мы с вами вместе свиней не пасли! Я настаиваю, пусть меня немедленно отвезут в Бастилию.

— Сожалею, но заниматься вами приказано мне, и я должен вас допросить.

— Вы могли допросить меня и у меня дома.

— Вы запретили мне приходить к вам.

— Не думаю, что вас это удивило. Я еще добавила, что никогда больше не хочу вас видеть. Так что и речи нет, чтобы я осталась хоть на минуту в вашем логове. Везите меня в Бастилию, и там я отвечу на все ваши вопросы.

— Продолжаю сожалеть, но отвечать вы будете здесь! Эй, ребята, — обратился Фуке к гвардейцам, — несите госпожу герцогиню ко мне! При необходимости свяжите!

— Ни за что! Господин де Гомон, если вы дворянин, вы не исполните приказа этого человека! Он всего лишь шпион господина кардинала и не имеет никакого права принуждать меня!

Капитан замер в нерешительности. Возмущенный Фуке повысил голос:

— Исполняйте, черт вас побери! Если вы ее боитесь, я сейчас покажу вам пример!

Фуке протянул руки, чтобы схватить Изабель, но она от него ускользнула и побежала к воротам, которые все еще оставались открытыми, громко крича «На помощь!». В двух соседних домах открылись окна, из них выглядывали люди. Изабель приподняла юбку и побежала быстрее, но ее преследователь уже готов был схватить ее. И схватил бы, если бы она не столкнулась с человеком, идущим ей навстречу. Она чуть было не упала. Но человек, одетый в черное, ловко подхватил ее и, узнав, весело воскликнул:

— Госпожа герцогиня де Шатильон! Какая приятная неожиданность! Однако что с вами случилось?

Изабель тоже его узнала. Это был Николя Фуке, старший брат аббата, королевский прокурор и с недавних пор суперинтендант финансов, самый обаятельный человек в Париже.

— Держите ее крепче! Не позволяйте убежать! — закричал аббат, и, споткнувшись, чуть было не растянулся на мостовой. — Это моя узница!

— С каких пор, братец, вы сделались тюремщиком? — насмешливо осведомился старший Фуке. — Но даже если вы занялись этим ремеслом, вы могли бы выразиться иначе в присутствии столь благородной дамы!

— Как хочу, так и выражаюсь. И не вмешивайтесь в мои дела! Впрочем, если вы настаиваете, то вот приказ, подписанный кардиналом, который передает в мои руку госпожу герцогиню с тем, чтобы я отвез ее в какую считаю нужным тюрьму и допросил ее.

— И вы сочли тюрьмой наш дом? Странная мысль!

— Я тоже так считаю, — подхватила Изабель. — И поэтому продолжаю требовать, чтобы меня отвезли в Бастилию, куда уже отправили госпожу де Рику, мою камеристку. Мне нечего делать в доме этого человека. Тем более что он признавался мне в любви и докучал своими ухаживаниями. У меня есть основания ждать от него всего чего угодно. Он безумен.

— Надеюсь от всего сердца, что вы ошибаетесь на его счет… Хотя, взглянув на вас, могу заподозрить, что вы, может быть, и правы… Однако мы не можем пренебречь приказом Его Преосвященства кардинала. Но, по моему мнению, я нашел решение, которое устроит всех.

— Вы вручите мне эту даму и пойдете своей дорогой, — угрюмо проговорил Базиль.