По земле ходить не просто - Вениамин Лебедев

Объяснив товарищам план действий, Николай приказал каждому как можно ближе подползти к шоссейной дороге.

— Приготовиться! — шепнул он, выждав момент, и кратко бросил — Вперед!

Четыре человека одновременно поднялись и выскочили на дорогу, а когда свалились под откос на другой стороне, веером пролетели пули.

Теперь до цели было не так далеко. Осталось только продвинуться до середины озера, где надо льдом торчат камыши, замаскироваться и ждать до утра. Около десяти часов справа должен начать наступление батальон соседнего полка, а соседи слева попытаются форсировать озеро в узком месте.

До цели группа Николая дошла без особого труда. Зарывшись в снег до самого льда, артиллеристы начали наблюдение.

В предрассветной мгле послышался выстрел короткоствольной пушки, и раскат, почти не затухая, волной прокатился по вершинам застывших деревьев. Потом стало тихо, может быть, на долю секунды. Эта зловещая тишина предвещала бурю. И действительно, словно прорвав холодный воздух, бешено застучали пулеметы, часто затявкали скорострельные пушки, над лесом завыли мины, беспорядочно и сухо затрещали винтовочные выстрелы.

«Началось!» — подумал Николай и поднял бинокль. Батальон соседнего полка перешел в наступление. Через несколько минут началось движение справа.

Впереди пока было тихо. Финны, очевидно, встревоженные боем справа и слева, наблюдали за участком впереди.

— Ничего, и эти скоро выявят себя, — шепнул Андрей. — Не выдержат.

И, как бы в подтверждение его слов, из-под большой сосны вылетел сноп прыгающего огня. Там скрывался пулеметчик. Чуть повыше появились такие же вспышки.

— Дзоты, — сказал Андрей.

— А где противотанковые средства? Где артиллерия?

Часа через два картина стала более или менее ясной. Не удалось только выяснить, что находится на голой высотке, которая господствовала над окружающей местностью. Она-то и беспокоила Николая. Может быть, там находится главный дот? Не мог оставить противник без укрепления такой пункт Не мог. Тут много лет работали не только финские военные инженеры, но и специалисты «нейтральных» и «дружественных» стран. Работали, не жалея средств и сил. Разве можно упустить такую высотку?

Николай сообщил в штаб свои предположения: может быть, пригодятся.

— Я тоже так думаю, — согласился начальник штаба полка, лично принявший сведения. — Наблюдайте.

— Дот это! Дот! — крикнул Николай в трубку, увидев выстрелы из пушек: вспышки тяжелых орудий он увидел раньше, чем услышал выстрелы. Снаряды, пролетев над ним, разорвались на льду позади группы Николая.

«Заметили, что ли?» — с беспокойством подумал Николай и, стараясь не выдать тревогу, оглянулся.

Обстрел усилился. Теперь действовало уже несколько батарей финнов. Сомневаться не приходилось: здесь главный узел сопротивления.

Чтобы получше рассмотреть высотку, Николай приподнялся. То, что он увидел, заставило его сжаться. Там, где только что разорвались снаряды, фонтаном била темная озерная вода. Полоса мокрого снега, отрезав возможность отступления, приближалась к разведчикам. Тот, кто вступил бы в нее, через несколько минут неизбежно замерз бы.

— Товарищ старший сержант, связи нет, — доложил Журба. — Провод перебили…

Николай не успел ответить. Впереди разорвались снаряды. Когда осколки пролетели над артиллеристами, Николай увидел черные фонтаны воды. В одно мгновение около них образовывались темные круги мокрого снега. Стало ясно, что финны подняли уровень воды в озере и теперь, чтобы ускорить затопление, разбивали лед снарядами. Они хотели задержать наступление!

— За мной, ребята! Скорее! — крикнул Николай и рванулся вперед. Он хотел пробраться к берегу, пока не сомкнулись мокрые круги. — Не отставай, ребята! Иначе конец! — кричал он, разрывая плечом твердый снег.

— Там финны! — с ужасом ответил ему Алексеев.

— Дурак! — оборвал его Андрей. — Там воевать будем! Воевать!

— Вода, товарищ командир!

— Скорее!

Их заметили. Пули подняли перед ними вихри снега.

— Не задерживаться! Вперед!

Открыла огонь минометная батарея. Первый залп ударил сзади, второй — немного впереди.

Третий день шло наступление на этом участке фронта. Артиллерия не переставала греметь днем и ночью.

Закрытая санитарная машина типа городских автобусов, отчаянно гудя мотором, поднималась в гору. Задние ее колеса были обмотаны толстыми цепями, а передние стояли на широких лыжах, но и это хитроумное приспособление не помогало: машина то и дело буксовала. «Санитарка» застревала почти через каждые десять метров. Первым выскакивал шофер, а вслед за ним две подруги: Нина и Соня. Шофер подрывал лопатой снег, девушки таскали и укладывали под колеса все, что попадало под руки: жерди, палки, вершины сбитых деревьев. Иногда пускали в ход и старую шинель, которую вытаскивали из машины, как последнее средство. Потом шофер садился в кабину и раскачивал машину: назад-вперед, назад-вперед. В это время девушки, вцепившись озябшими руками в кузов, помогали ему.

На гору выехали к закату солнца. Нина, чтобы согреть ноги, села в кабину и посмотрела по сторонам. Только теперь она заметила, что все здесь говорит об ожесточенном бое: вершины деревьев сбиты и оголены, словно какая-то сила измолотила их; снег, перемешанный с землей и пороховым дымом, был пепельно-серого цвета.

Задремала Нина или только закрыла глаза, она не заметила, но очнулась оттого, что мотор перестал гудеть. Она с тревогой посмотрела по сторонам и успокоилась: машина успела пройти всего несколько метров.

Нужный поворот нашли быстро. В медсанбате напрасно пугали ее этим поворотом.

— Вправо, — сказала она шоферу и, чтобы не заснуть, крикнула: — Соня! Ты не замерзла?

— Ничего пока. Сижу.

— Скоро доедем!

Резкие рявкающие звуки, раздавшиеся вблизи, заставили Нину оглянуться. По обеим сторонам дороги, справа и слева, взлетали фонтаны земли и снега. Нина, до сих пор не видавшая близко разрывов снарядов, не испытывала ни малейшего страха.

— Проскочим! — громко крикнул шофер и прибавил газу. Нина даже удивилась тому, что мужчина вдруг побледнел и в напряжении оскалил зубы.

Что-то грохнуло, и в то же время показалось, что огненные языки лизнули радиатор. Больше Нина ничего не помнила.

Потом она увидела над собой смуглое лицо человека. Он нес ее на руках через глубокий снег.

— Пусти! — сказала Нина, вырываясь. Очутившись на ногах, она окончательно пришла в себя. Санитарная машина, на которой они только что ехали, догорала. Около кабины лежал скорченный труп шофера. Соня стояла рядом с высоким командиром в шубе. Нина узнала его: это он вынес ее из снега. В глазах Сони был ужас.

— Там раненые, — сказала Нина. — Пешком пойдем.

— Чем вы там можете помочь? Машину надо было, — возразил командир в шубе. — Идите вон туда, — кивнул он головой в сторону больших сосен, — Поместите их к нашим, — приказал он двум подбежавшим красноармейцам и, не дожидаясь ответа, как человек, привыкший к тому, что все его приказания выполняются, двинулся по дороге.

Подчиняясь воле этих людей, Нина пошла вслед за красноармейцами. Соня шла рядом, поддерживая ее.

Их привели к землянке. Красноармеец услужливо откинул плащ-палатку, которая закрывала вход. В помещении было тепло. В глубине мерцал слабый огонек,

Нину посадили около железной печки. Она тотчас уснула.

Разбудила ее Соня.

— Раненые отправлены. Шофера тоже увезли, — расслышала Нина ее слова.

Потом она просыпалась еще несколько раз. Соня спала рядом.

Раза три она слышала команду: «К орудию!» И все те, кто только что спал, стремительно выбегали из помещения. Потом доносились крики, раздавались выстрелы, и лампа, сделанная из сплюснутой гильзы, дрожала и гасла. Ее зажигал телефонист, сидевший по другую сторону печки.

Закончив стрельбу, бойцы возвращались и снова засыпали.

Под утро, когда Нина окончательно пришла в себя, она обнаружила, что шуба и гимнастерка распороты осколком снаряда.

Пришел тот самый командир, который вынес ее из снега. Это был капитан. Голова его была перевязана, на лице виднелась запекшаяся кровь.

— Ну, как? — спросил капитан. — Отошли немного? Все в порядке. Видно, счастлив тот, кто ждет вас.

Нина не успела ответить: капитана позвали к телефону. Он говорил очень почтительно, видимо, с большим начальством. Из его слов Нина поняла, что капитану предлагают уехать в госпиталь, а он отказывается, потому что нет тех, кого он очень ждал. А нет их уже трое суток.

Закончив разговор, капитан сел на снарядный ящик и закрыл лицо ладонями. Так он сидел до тех пор, пока не пришел человек с петличками старшины и доложил, что все люди накормлены.