Желание и честь - Патриция Райс

Диллиан, не слушая его гневных криков, преградила ему стулом путь и выскользнула за дверь, с такой силой захлопнув ее за собой, что закачались висевшие на стене картины.

Глава 21

– Если Диллиан будет появляться в обществе, ей необходимы платья, – решительно заявила Бланш. – Она станет возражать, но вы должны убедить ее обратиться к моей портнихе. Мадам предоставит мне кредит.

– Я бы предпочел привязать ее к столбу, – проворчал Гэвин. Сжав кулаки, он расхаживал по комнате, изредка поглядывая в окно.

– А для вас мы должны найти портного, и вам еще потребуется карета, – добавил Майкл, явно наслаждаясь смущением брата. – Не может же маркиз приходить на светские рауты пешком.

– Эта карета просто куча хлама! – вспылил Гэвин.

– Где вы остановитесь? – спросила Бланш. – Диллиан должна жить в моем доме, но для вас это не подходит.

– У меня есть друзья. – Гэвин все еще кипел от негодования.

– Меллон, – подсказал Майкл. – Граф редко бывает в своем доме. Прекрасная идея. Это поднимет ваш престиж.

– Не нужен мне никакой престиж. Я хочу поскорее покончить со всем этим. Мне неприятно вмешательство в мою жизнь. У меня нет желания выставлять себя на посмешище всего Лондона.

Бланш подошла к нему и положила руку ему на грудь.

– Вы были так добры, милорд. Я даже не могу найти слов, чтобы высказать свою благодарность. Я понимаю, от вастребуют слишком многого. Если бы я видела другой выход, я бы с радостью приняла его. Но от вас зависит благополучие и жизнь людей. Диллиан очень умна, она сумеет быстро выполнить эту миссию.

– Темнеет. Где же прекрасная леди? – спросил Майкл, вопросительно взглянув на брата.

– Полагаю, отрывает крылышки бабочкам. Я прикажу Маку подать карету. Если она не появится, пусть добирается сама.

Маркиз вышел из комнаты. Майкл и Бланш переглянулись.

– Он всегда такой темпераментный? – нерешительно спросила она.

– Только когда его кусают. Должно быть, ваша кузина держит его на коротком поводке.

– Диллиан? Она вообще избегает мужчин! Да и маркиз не может оскорбить женщину, не так ли? Когда кто-нибудь из моих друзей приставал к ней, она решительно давала им отпор. Если…

Майкл махнул рукой.

– Предоставим им самим разбираться. Гэвин отвык от женщин. И естественно, ваше присутствие смущает его.

Бланш пристально посмотрела на него.

– А вы? Вы тоже избегаете женщин? Вы показываете мне фокусы, а затем сразу же исчезаете.

Сунув руки в карманы, он смущенно переступил с ноги на ногу.

– Лакею нечего делать в комнате у дамы. Пойду, посмотрю, как уедет наш герой с дьяволом в юбке.

И он поспешно покинул комнату.

Бланш взглянула на шкаф, за которым скрывался тайный ход. Безделье было не свойственно ей. Руки уже достаточно зажили. Она видела даже в темноте. Почему же она должна сидеть здесь одна?

Гэвин смотрел на женщину, сидевшую напротив него в карете. Закутавшись в старую шаль, она повернулась к окну, за которым была непроглядная ночь.

Случись это до войны, до той бессмысленной драки, которая превратила его красивое лицо в уродливую карикатуру, Гэвин бы ухаживал за Диллиан и развлекал ее. Тогда он знал, как растопить сердце женщины. Теперь он этого не умел. Он не находил ни приятных слов, ни нежности, чтобы удержать ее.

Молчание Диллиан беспокоило его. Ее непонятная вспышка его возмутила, но жизнь слишком коротка, чтобы долго таить обиды. Наверное, он чем-то оскорбил ее, но не знал, чем именно. Женщины – странные создания. Но это молчание было невыносимо.

Карету тряхнуло. Диллиан, откинув шаль, ухватилась рукой за петлю, и Гэвин увидел ее пышные груди, выглядывавшие из декольте старомодного платья. Эти золотисто-кремовые холмики пробудили в нем сладкие воспоминания. Он не мог отказаться от удовольствия прикоснуться к ним.

– Мне кажется, занятие любовью в тряской карете выглядит довольно пикантно, – произнес он. И сразу же представил ее у себя на коленях.

Она бросила на него такой ледяной взгляд, что уж лучше бы она продолжала смотреть в окно.

– Спасибо, нет. Или это приказ? – с сарказмом спросила она. – Что, теперь так и будет? Приказания? Или вы будете назначать время?

Она покраснела и отвернулась.

– Я предпочитаю не договоренность, а спонтанность. Вот прямо сейчас я хотел бы, чтобы ты села ко мне на колени и расстегнула эти пуговки для начала. – Гэвин улыбнулся, заметив, что она покраснела еще сильнее.

– Я не шлюха, – пробормотала она, сжимая руки на коленях.

– Нет. Ты просто очень чувственная женщина, которая получает удовольствие от своего тела. Не многим женщинам так повезло. Если бы я знал, что тебе это не нравится, то больше никогда не прикоснулся бы к тебе. Так что мы можем получить удовольствие, и путешествие не будет таким скучным.

– Все равно я чувствую себя шлюхой.

– Ты хочешь сказать, что не будешь чувствовать себя шлюхой, если я возьму тебя силой? Тебе будет лучше, если я прикажу тебе сесть сюда и обниму тебя против твоей воли? – Гэвин знал, что вполне способен так поступить. Он хотел ее и не желал тратить время на какие-то игры.

Он с интересом наблюдал, как Диллиан, широко распахнув глаза, пытается осмыслить его слова. Он почти читал ее мысли.

– Я этого прошу, не так ли? – тихо спросила она. – Я прошу вас взять всю ответственность на себя, чтобы я могла притвориться оскорбленной невинностью. Простите.

Гэвин не ожидал такого признания. Ведь она и была оскорбленной невинностью. А он просто воспользовался ею. Принимая на себя равную долю ответственности, она ставила их в равное положение.

– Так ты сама сядешь рядом со мной, или я должен убеждать тебя?

Она посмотрела на него, сняла шаль, подобрала юбки и села рядом с ним. У нее перехватило дыхание, когда он, расстегнув лиф, спустил платье с ее плеч.

Он прижался к ее губам – и утопил в этом поцелуе все долгие годы одиночества. Его душа просила ее любви, утешения и понимания. Он чувствовал, с какой страстью она прижимается к нему в ожидании ласк и наслаждения. И он не услышал, как заржали лошади.

Карета резко остановилась, и маркиз с Диллиан чуть не свалились на пол. Гэвин схватился за пистолет и крепко сжал в руке трость, в которой был спрятан острый нож, выдвигавшийся от нажатия набалдашника. Он отодвинул занавеску.

– Что там? – прошептала Диллиан, натягивая на плечи платье. Гэвин выругался. Если Мак наехал на пень, он оторвет ему голову. От неудовлетворенного желания он испытывал сильную боль в паху.

– Кошелек или жизнь! – прогремел с обочины мужской голос.

– О Господи! – Возмущенный Гэвин смерил взглядом расстояние до всадника на краю леса. – Должно быть, мерзавец дошел до ручки, если грабит такую жалкую карету, как наша.