Дембельский аккорд 2 - Альберт Зарипов

Командир роты лично отдал каждому дембелю весь пакет военных документов и пожелал счастливого пути. Словом, всё шло по накатанной дорожке… Увольняемые поочерёдно брали в руки военный билет с предписанием и проездным документом, после чего моментально исчезали по всем возможным направлениям… Наша первая рота уже находилась в наряде и сегодня же должна была менять своих же солдат… Поэтому развод у нас прошёл быстро…

На обратном пути в роту мы сначала поразились той скорости, с которой в противоположную сторону от нас улепётывали несколько военных. Один из них, перед тем как юркнуть в кусты возле бани, оглянулся назад и мы узнали нашего же дембеля… Которому только что вручили документы на увольнение…

— Атас! Ребята из старших классов идут!

Но шутки командира роты никто из дембелей не оценил… Трещали громко сучья и заросли ходили ходуном… Вскоре далеко-далеко замаячило несколько фигур с рюкзаками… Очевидно в этих кустах свежеуволенных дембелей поджидали их товарищи из числа наряда с их личным скарбом… Чтобы в лишний раз не появляться в роте… И теперь «счастливцы» в страшной спешке уносились прочь, прочь и ещё раз прочь… Куда глаза глядят!.. Лишь бы подальше от первой роты!..

— Как тараканы разбегаются… — усмехнулся я. — Когда ночью свет включишь…

— Ну, да… — довольно улыбаясь, сказал Иваныч. — Они от нас как от чумы спасаются!.. Смотри-смотри…

Ещё трое уволенных как под обстрелом пересекали широкое пространство позади палаток… Так называемые «зады да огороды…» Правда, здесь ажиотажа и всеобщей паники было гораздо меньше…

— Объяснили же им… — негромко проворчал ротный. — За что Антонова посадили… Всё равно боятся!..

А во внутреннем дворике роты нас ожидал сюрприз в виде бывшего моего снайпера Мирошника… Он тоже получил сегодня окончательную отставку от армейской службы и мы, честно говоря, даже были немало удивлены его безбоязненным присутствием на территории роты… Ведь только что мы наблюдали иную картину…

— Я попрощаться пришёл… — словно оправдываясь, быстро произнёс эСВеДешник в запасе. — С собакой…

У ног уволенного юлой крутилась его любимая дворняга Жужжа… Рядом с ней я увидел своего волкодавчика Мишку тире Машку…

— Чего ты испугался? Прощайся сколько хочешь… Жалко что ли!.. — добродушно разрешил командир.

— Ты бы лучше её с собой забрал! — сказал я, хорошо зная дальнейшую участь его любимицы. — А то зарежут и съедят! Лично я твою собаку трогать не собираюсь… Но вот другие…

Но и сам Мирошник отлично всё понимал… Поэтому он не торопился расставаться с Жужей… И выражение его лица было искренне расстроенным…

— Не пустят же с ней… — после непродолжительной, но весьма многозначительной паузы ответил бывший снайпер. — Сами же знаете… Ни в самолёт… Ни в вертушку…

— А ты попытайся договориться! — посоветовал ему я. — Борттехники ведь тоже люди… И проводницы…

— А если нет? — предположил Мирошник. — Что тогда делать? Бросать её на аэродроме? Или вокзале? Пусть уж лучше здесь остаётся…

Командир роты пожалел своего подчинённого… Хоть и бывшего уже…

— Ты особо не переживай! Мы будем за ней присматривать… Всё-таки ротная животинка!.. Но стопроцентной гарантии дать не могу…

Пуданов в своих словах уже предусмотрел всё… И заботу о ротном имуществе, то есть дополнительном личном составе. В смысле о четвероногих друзьях… И возможные печальные последствия. И предоставленную сейчас снайперу возможность уехать с лёгким сердцем… И следует отметить… Подействовало…

— Спасибо, товарищ майор! — лицо Мирошника заметно просветлело. — Она же хорошая!.. И умная…

— Да мы-то понимаем! — сказал я ему в ответ. — Только солдаты у нас очень голодные… Чересчур уж кушать хотят…

— А начпрод батальона слишком жирный! — добавил Иваныч. — Скоро трескаться начнёт…

Мы оставили Мирошника с его питомцами во дворике, а сами пошли заниматься своими «боевыми» делами… Сегодня нам предстояло приступить к самому любимому хобби командиров подразделений — списанию ротного имущества на боевые потери… Ведь на первом месте стоит получение материальных средств. А уже на втором — их же самоликвидация… Пока что по бумагам… Ведь мы сейчас не собирались списывать имущество подразделения для того, чтобы потом распродавать потрёпанные рюкзаки на ростовских рынках. Вместе с побывавшими в употреблении камуфляжами и ботинками, да с кальсонами «в подарок». Причем старательно придавливая к земле всё это тряпьё, которое так и норовит самовольно расползтись в разные стороны вместе с копошащейся внутри «живностью»…

Просто… После окончания боевого выхода у командира роты имеется вполне законная возможность списать определённый процент имущества подразделения по графе «военные потери». То есть пришедшего в полную негодность в результате прямых попаданий вражеских гранат и снарядов, авиационных бомб и управляемых ракет класса «земля-земля»… И здесь совсем не стоит увлекаться! Ведь у боевиков уже не осталось летательных аппаратов, а поэтому ракеты класса «воздух-земля» уже не котировались… Зато в нашей фантазии оставалось ещё много вариантов с духовскими пулями и чеченскими кинжалами. А вот версии с вражьими зубами и когтями казались нам слишком уж изощрёнными. Ведь чувство меры должно присутствовать всегда! Хотя… Ведь на безрыбье…

И в первой роте всё было по законам военного времени. Сурово и честно!

— Уж лучше иметь небольшой запас, чем недостачу! — заявил строгий командир, любовно обозревая список имущества.

Товарищ майор и тут был стопроцентно прав! Нам сейчас следовало использовать имеющуюся возможность по списанию небольшой части бушлатов, солдатских шапок, меховых перчаток и валенок. Чтобы в подразделении имелся небольшой их переизбыток. Ведь потом у нас может и не появиться такой счастливой возможности по списанию. И тогда утерянное или же промотанное солдатиками имущество будет официально числиться на командире роты. До первой же проверки. Тогда уже всё отсутствующее добро спишет сам начальник вещевой службы… И передаст «чёрный» список начфину, который с радостью насчитает на командира роты денежное удержание.

А этого очень не хотел товарищ майор Пуданов. И поэтому старательно морщил свой лобик… Выдумывая более или менее правдоподобные версии…

— А-а! Впишу сюда и калики с тельниками! — проворчал он недовольным тоном. — Вы же там лазили по скалам! Правильно я говорю?

Тонкий намёк на толстенные обстоятельства был понят моментально…

— Так точно! — отозвался командир первой группы. — Изодраны коленки и локти! О-о!.. И на задницах тоже! Когда срочно съезжали с гор!.. Спасаясь от злых боевиков! Слышь, Саня! Ведь так и трусы можно списать! Чего нет? Пиши-пиши!

Но командир роты лучше меня разбирался во всех мельчайших нюансах:

— Запомни: тпр-р-русишки выдаются солдатам только по летней форме одежды! А зимой они должны носить кальсоны и рубашки нательные.

Узнав так много интересного, я раздумывал не очень долго…

— Ну, тогда… — Я посмотрел в потолок и почти сразу же нашёл там подходящий вариант. — Пиши всё в двойном размере! Ведь бойцам холодно было! И они надевали на себя сразу по два комплекта нательного белья!..

— Сойдёт и по одному… — увлекшись чрезмерной достоверностью, отвечал Иваныч, но быстро передумал. — Ладно! Запишем по два комплекта! На долю начвеща тоже надо запас сделать. А то обидится ещё…

И это было верно. Ведь начальник вещевой службы тоже должен хоть что-то списать по своим «боевым» ведомостям.

Командир роты сожалел только об одном. Вернее, о двух отсутствующих благоприятных факторах! О том, что мы постоянно проживали рядом со штабом 166-ой бригады, а значит фантазия с вражескими артобстрелами отпадала. Причём совершенно!.. И об отсутствии непосредственных боестолкновений с дудаевцами! Ведь реальных перестрелок не было! К нашей радости под Шалями, но уже к досаде в канцелярии!.. А на водителя водовозки ведь много не повесишь! Будучи безоружным… Но с перепуга… «Мылыцыонэр» и так уже изгрыз всю одежду на моих подчинённых! В мельчайшие клочья!.. Подлец!.. И всего лишь два нагрудника с несъедобными магазинами… Да один портплед! Неблагодарный!.. А ведь мы ему ещё и перевязали раны… Пятью индпакетами! И связали!.. На это действо ушло восемь ИПП…

— Блин… Это не война! — вздыхал я. — А одно сплошное расстройство!

— Действительно! — соглашался Иваныч, отстранённо глядя в окно. — Сидишь тут… И голову ломаешь!.. Придумываешь всякую хренотень!

Отсутствие огневых контактов с противником создавало для нас очень большие трудности! Ведь ротному требовалось списать под военным предлогом всё то имущество, которое сгорело в прошлом месяце в командирской палатке. По вине писаря Корнюхина! Вот и надрывал свой мозг товарищ майор! Боевое оружие и прицелы имели заводские номера и потому их списать таким вот образом было совершенно невозможно. Вооружение стояло на особом контроле! Их обугленные останки тогда снесли на склад РАВ и этим делом занимался только Пуданов. Но ведь в палатке сгорело ещё много другого всевозможного имущества…