Хочу ненавидеть тебя - Любовь Попова

В квартире, которую, когда – то дали моей невестке Алене как сироте, все очень просто. Наверное, эта комнатушка напоминает мне подвал, в котором мы с Богданом провели двое суток. Тоже все рядом.

Может быть поэтому, попав сюда я практически я стала постоянно сюда приезжать. Даже перетащила часть вещей. Ни один член семьи не подумает меня здесь искать, а Алене я всегда могла доверять. Но даже ей я не смогла рассказать всего. Никому.

В том числе психологу, к которому меня водила мама. Она правда старалась, как могла. Она хотела вернуть свою капризную, вечно недовольную дочь.

И я сделала ей подарок. Всем вокруг. Надела маску той самой Ани, которую они так хотели видеть. И только здесь я могла выпить, покурить и покричать о той фантомной боли, что уже стала частью меня.

Завтракаю скромно. Шампанское и творог. Потом расчесываю волосы, надеваю майку, пиджак, джинсы. Ничего особенного, но вроде по мне и не скажешь, что бухала и трахалась, Натягиваю улыбку, которая всегда была моим оружием против тех, кто пытается лезть в душу. Да и что туда лезть, там давно пустыня как после катастрофы. Улыбка слезает, когда замечаю черную вещь на полу. Оборачиваюсь и приближаюсь, словно к опасному животному. И запах такой же, въевшийся под кожу вместе со спермой. Футболка Богдана. Забыл вчера, когда сбегал с поля боя.

Собираю ткань пальцами, подношу к лицу и вдыхаю запах. Слезы наворачиваются, как она пахнет. Какие чувства вызывает, как дико возбуждают воспоминания о том, как я ее срывала, какое тело она скрывала.

Сама не знаю зачем. Но в следующий миг я просто снимаю пиджак, майку и надеваю эту самую футболку. Она огромная, но я просто стягиваю ее на спине и делаю узел. Широкий пиджак его хорошо скрывает. А в зеркале вид действительно самый привычный. А мне лучше стало. Даже улыбка почти натуральная.

На машину свою даже не смотрю, перед глазами все равно пелена, так что такси сегодня мой друг. Еду на работу в детский центр. Таких по стране много и большая часть под крылом Самсоновским. Это и неудивительно. Отец у меня сирота. Мама тоже. Алена та же. Вся семья хочет, чтобы у этих детей было все иначе. И я вроде как подхватила эстафету. Только делаю это не на крупных мероприятиях, как мать и невестка, которые умеют слезу выбить чтобы толстопузы раскошеливались, а тут, в самом эпицентре. Я просто готовлю детишек к городским конкурсам. Денег я не беру, чего – чего, а этого добра в моем кармане достаточно.

– Анечка, ты сегодня рано, – улыбается Ульяна Михайловна. Руководитель центра. И правда, еще только восемь утра. – Подождешь?

– Конечно, я пока в библиотеке буду.

– Кофе принести?

– Все так плохо? – смеюсь я, пощипав себя за щеки.

– Нет, нет, я без задней мысли. Но да, ты бледненькая. Наверное волнуешься?

– Волнуюсь? О чем?

– Ну как, я про свадьбу. Мне кажется уже только ленивый про нее не знает.

– А, ну да. Моя семья из всего сделает сенсацию. А кофе я сама сделаю. У вас наверняка много дел.

– Дел хватает, – улыбается она и уходит, а я делаю себе кофе растворимый и иду пока читать стихи, которые нам предстоит с ребятами учить. Но на глаза попадается книга «Северное сияние» Пулмана. Я уже не помню, сколько раз перечитала ее, представляя себя и Богдана главными героями. Эту их любовь, совсем невинную, такую прекрасную, любовь, которой не сужденно получить продолжение, потому что они из разных миров. Миров, которые не должны были пересекаться.

Именно из этой книги медведь в броне, татуировка которого занимает часть плеча и груди Богдана.

– Анна Юрьевна, а что вы читаете? – я очнулась, когда увидела вокруг ребятню.

Обычно я работаю с малышами лет пяти – шести, но в этот раз подогнали подростков.

– Это Пулман. Темные начала. Кстати книга для детей.

– Наверняка про любовь. Бе.

– А там есть драки?

– Она интересная?

– Давайте так, я начну ее вам читать и прочитаю полностью, а когда закончу вы сами решите, о чем она и интересная ли. Договорились?

– Это же долго.

– Ну а нам с вами куда спешить? Но сначала дела. А то вряд ли вы сможете выиграть в конкурсе, пересказав эту книгу.

Они смеются, и я откладываю книгу, чтобы мы пошли в актовый зал, где и проходят наши репетиции.

Дети шумные, но зато можно забыться в их смехе и болтовне. Мы разучиваем песню, потом еще несколько стихов. А чуть позже пробуем учить движения вальса. Я и сама решаюсь потанцевать. Иногда нужно отдыхать от бокса, которым я заболела в попытки бороться с самой собой.

Освобождаюсь я только спустя восемь часов, шумно прощаюсь до завтра.

– А завтра еще почитаете?

– Если ты, Волков, обещаешь больше не материться.

– Даю честно пионерское.

Я кулак ему показываю и иду собираться.

На выходе я вижу машину Кости. Замираю и быстро прячусь обратно в коридоре центра. Я привыкла с ним играть в хорошую. В ту, какую хотят видеть все. Привыкла демонстрировать отцу и остальным в семье, что нормальная, что продолжаю жить дальше. Что не курю иногда, не пью, что не сделала себе татуировку с маленьким компасом из той же книги, как и медведь на теле Богдана. Я вообще правильная и прилежная. Я больше не совершаю ошибок и не перечу отцу. Но появление Богдана что – то надломило во мне, а секс с ним и вовсе сломал этот нерушимый образ. Я не хочу больше быть правильной и притворяться тоже не хочу.

Но и отмотать назад не могу, не могу отменить свадьбу, которую все так долго ждали, ради которой Костя терпит закидоны моего отца и мой регулярный игнор.