Любовь незнакомца - Колин Фолкнер

Джозеф Огэр несколько минут сидел в раздумье, а затем, тяжело вздохнув, вышел из кареты и, не переставая озираться, торопливым шагом направился к привязанной к дереву Мэг.

Какое-то время он молча разглядывал ее, а потом, всплеснув руками, сокрушенно произнес:

— Эти мерзавцы украли вашу одежду, мадам!

Мэг снова всхлипнула.

— Да, сэр, они раздели меня и утащили мою одежду! Простите, сэр, что я вынуждена предстать перед вами в таком виде… Помогите мне, пожалуйста. Я очень замерзла и проголодалась!

Джозеф Огэр хотел что-то сказать, но в этот момент к нему подскочил Монти и, размахивая мушкетом, грозно крикнул:

— Стоять и не двигаться! Один шаг — и вы получите пулю!

В глазах Огэра мелькнул ужас. Он так и остался стоять с открытым ртом. Наконец, немного придя в себя, он еле слышно пробормотал:

— Значит, эти грабители вернулись…

— Эй, кучер! — Монти, направив дуло мушкета на него, грозно крикнул: — Иди сюда, но прежде захвати с собой из кареты кошелек хозяина!

Кучер испуганно попятился.

— Прошу вас, не стреляйте, сэр, не убивайте нас, — забормотал он и, с проворством, удивительным для его солидного возраста, достал из кареты кошелек Огэра и вернулся обратно. Он подал его Монти дрожащими руками.

— Прошу вас, не стреляйте, сэр!

Монти ловко схватил толстый кожаный кошелек и, взвесив его на руке, довольно произнес:

— Много деньжат! А вы идите со своим кучером и садитесь в карету! — Он несильно ткнул в Огэра мушкетом. — Поторапливайтесь! Мне некогда ждать!

Джозеф Огэр и его кучер со всех ног помчались к карете. Мэг, с любопытством наблюдавшая эту сцену, презрительно скривила губы: о несчастной полураздетой женщине, привязанной к дереву, их жертва от страха забыла.

Монти направился к карете.

— А теперь зашторьте окна, плотно закройте дверцу и сидите десять минут. У вас есть часы? — спросил он у Джозефа Огэра.

Тот часто закивал.

— Да, сэр, есть часы…

— Прекрасно! Десять минут не двигайтесь с места, понятно? Если ослушаетесь моего приказа, я продырявлю вас обоих из мушкета! А лошадей ваших мне придется забрать с собой, так что уж не обессудьте, господа!

— Да, сэр, мы сделаем все, как вы велите! — испуганно заверил его Огэр.

К Мэг подошел Кинкейд.

— До сих пор не могу поверить, что ваш рискованный план удался!

Ободряюще улыбнувшись, он принялся развязывать ей руки.

— Я же говорила, что у нас все получится так, как мы задумали! — с гордостью произнесла Мэг и, растерев затекшие руки, поцеловала его в щеку.

Кинкейд набросил ей на плечи свой шерстяной плащ и нежно обнял.

Через десять минут Мэг, Кинкейд и Монти, оживленно переговариваясь и обмениваясь шутками, скакали на лошадях по дороге, ведущей к Лондону.

— Как здорово у нас все получилось! Правда, Монти? — радовалась Мэг.

Монти самодовольно улыбнулся.

— Да, неплохо, — гордо согласился он. — К тому же и расположение звезд на небе сегодня способствовало удаче!

— Честно говоря, мне понравилось останавливать кареты! — продолжала Мэг. — Думаю, теперь вы всегда, отправляясь на важное дело, будете брать меня с собой!

Кинкейд лишь покачал головой.

— Дорогой! — крикнула ему Мэг. — А когда мы навестим вдову Смолл и порадуем ее удачно проведенной операцией?

Мэг осторожно выглянула из-за занавески на дорогу.

— Я пока его не вижу, — сообщила она Кинкейду.

Они сидели в небольшой комнате постоялого двора вдовы Смолл, тихо переговариваясь, и время от времени следили за дорогой, по которой скоро должна была проехать карета их нового знакомого мистера Джозефа Огэра.

— Мэг, отойди от окна. А вдруг мы пропустили карету, и Огэр, подойдя к постоялому двору, заметит тебя!

Она задвинула занавеску и отошла на середину комнаты.

— Не понимаю, почему ты так раздражен? По-моему, у нас все идет превосходно! Что тебе не нравится?

Кинкейд недовольно проворчал:

— Пойми, Мэг, дело, которым мы занимаемся, серьезное и весьма опасное, а ты относишься к нему, как к веселому развлечению!

Мэг подошла к Кинкейду, обняла его за плечи.

— Что ты, любимый, я все понимаю. Просто у меня хорошее настроение, наш план удался, и я надеюсь, что и дальше все пойдет гладко!

Кинкейд еле заметно улыбнулся. Как обворожительна она в своем нынешнем наряде: тонкой льняной рубашке, нижней юбке и наброшенной на плечи домашней фланелевой накидке! Они целый день провели вдвоем в комнате и даже попросили миссис Смолл принести им сюда еду. Они опасались, что Джозеф Огэр может появиться на постоялом дворе раньше обычного и столкнуться нос к носу с грабителями, отнявшими у него кошелек и лошадей.

Мэг села к Кинкейду на колени, он крепко прижал ее к себе.

— Не сердись, если я кажусь тебе немного легкомысленной. Моя прежняя жизнь была такой пустой, что теперь, покончив с ней, я радуюсь каждому пустяку, не говоря уж о таком серьезном деле, которое мы все трое провернули накануне!

Кинкейд поцеловал ее и неожиданно попросил:

— Мэг, расскажи мне о своем ребенке! Я часто пытаюсь представить, как он выглядел…

На глаза Мэг мгновенно навернулись слезы. Она старалась не думать о крошечном сыне. Сама мысль о нем была невыносима и причиняла страдание. Мэг не знала, удалось ли повивальной бабке Мевис достойно похоронить его на церковном дворе.

Мэг постаралась справиться с нахлынувшими чувствами.

— А что тебе рассказать о нем? Мальчик, который только родился… Чудесный ребенок… По-моему, о таком сыне мечтает каждый отец!

— А его отец… Он не желал его?

Мэг так хотелось поделиться с Кинкейдом своим горем. Однако внутренний голос твердил ей, что ни в коем случае нельзя рассказывать ему всю правду. Мэг, доверяя Кинкейду, тем не менее не знала, как он отреагирует на ее преступление. По опыту прошлых лет и из прочитанных книг она уже давно поняла, что в любой ситуации мужчина всегда принимает сторону другого мужчины, и поэтому не видела смысла посвящать Кинкейда в подробности своей трагической жизни.

Некоторое время она молчала, а потом неопределенно ответила:

— Он… отнесся к нему не так, как следовало бы отнестись отцу к своему новорожденному сыну.

— Твой ребенок умер почти сразу же после рождения?

— Да.

— А его отец?

Мэг опустила голову.

— Он… умер вскоре после смерти сына. — И торопливо смахнула слезы.

Кинкейд крепко прижал ее к себе, и она со вздохом опустила голову на его плечо.

— Мэг, любимая, не отчаивайся, — ласково сказал он. — У тебя еще будут дети. Наши с тобой дети.