Любовь незнакомца - Колин Фолкнер

Мэг все так же невозмутимо продолжала перебирать вещи в шкафу.

— Мы будем первыми клиентами Сэйти, на днях она открывает маленькую прачечную и гладильню. Дадим ей побольше заказов, чтобы помочь стать на ноги! Вот эти рубашки мы тоже отнесем ей!

Кинкейд крепко сжал ей плечо.

— Мэг, черт возьми, ты замолчишь хоть на минуту и послушаешь, что я тебе говорю? Сколько можно твердить про эти грязные рубашки, будь они прокляты!

Мэг улыбнулась.

— Я люблю в доме порядок. Сегодня вечером к тебе на ужин придут друзья, и я хочу, чтобы они видели, что любовница, с которой ты живешь, заботится о тебе и о доме.

— Мэг, не называй себя любовницей! Ты — моя жена, и все мои друзья воспринимают тебя именно в таком качестве! А если ты наконец дашь согласие на наш брак, я буду просто счастлив!

Мэг отошла от шкафа и подняла с пола высокий кожаный сапог Кинкейда.

— Интересно, куда задевался другой? И вообще, почему ты разбрасываешь обувь в спальне?

Кинкейд подскочил к ней и схватил ее за руку.

— Мисс главная горничная, вы когда-нибудь угомонитесь?

Мэг вздохнула.

— Дорогой, я уже не раз говорила, что мне очень хорошо с тобой, и пока я не вижу смысла что-либо менять в наших отношениях.

Но Кинкейд упрямо продолжал свое:

— Мэг, ты должна думать о будущем. А если у нас родится ребенок, он что, станет незаконнорожденным? Подумай об этом, дорогая! Почему ты отказываешь мне?

Внезапно зеленые глаза Мэг наполнились слезами. Кинкейд недоуменно взглянул на нее.

— Что с тобой?

Мэг призналась:

— Я боюсь, Кинкейд.

Он улыбнулся.

— Мэг, любимая, я тоже боюсь! Тебя! Ты так ловко останавливаешь кареты!

Мэг прижалась к нему, положила голову на его плечо.

— Давай пока не будем говорить о наших дальнейших отношениях, — тихо попросила она. — Дай мне некоторое время подумать и решиться на брак с тобой. Честное слово, дорогой, я хочу стать твоей женой, но… боюсь. Боюсь, что уродливая тень прошлого разрушит нашу с тобой любовь! Давай подождем несколько недель, месяцев, а затем вернемся к этому разговору.

Кинкейд крепко прижал ее к себе и прошептал на ухо:

— Мэг, любимая, если бы ты знала, как я боюсь потерять тебя!

— Я тоже, — еле слышно промолвила она.

— Знаешь, я мечтаю поскорее зачеркнуть в своем черном списке последнюю фамилию и почувствовать себя свободным от всех обязательств! — взволнованно признался Кинкейд. — Ведь тогда мы сможем начать новую жизнь! Ты только не исчезай из моей жизни, прошу тебя!

Мэг пристально взглянула в раскрасневшееся от волнения лицо Кинкейда.

— Обещаю, что если вдруг надумаю покинуть тебя, то обязательно перед этим сообщу! — Она улыбнулась. — Хотя, откровенно говоря, с каждым днем я все больше укрепляюсь в мысли остаться с тобой. Навсегда.

— А к мысли выйти замуж за меня ты не склоняешься?

В дверь несколько раз громко постучали, и на пороге появился улыбающийся Монти, держа в руках лист бумаги с напечатанным текстом.

— Хорошо, хоть постучал! А то вечно врываешься без предупреждения! — пробурчал Кинкейд, но глаза его засияли — пришел лучший друг.

Монти весело спросил:

— Кто тут на ком собирается жениться? — И, подмигнув Мэг, грозно проговорил: — Так ты выдала наш маленький секрет этому человеку? Ты призналась ему, что мы с тобой любим друг друга и собираемся пожениться? Ах, женщины, вечно они все разболтают!

Мэг подхватила шутку.

— Он пытал меня, я не выдержала и призналась ему в нашей с тобой любовной связи, дорогой!

Монти галантно поцеловал ей руку. Кинкейд не выдержал.

— Эй, вы оба! Хватит меня разыгрывать! Ничего смешного в этом нет!

Монти развел руками.

— Не хочешь, не надо!

— Знаешь, Монти, она, — Кинкейд указал рукой на стоявшую рядом Мэг, — так странно ведет себя со мной! Я постоянно ей предлагаю руку и сердце, а она отказывает мне!

— Сочувствую тебе, мой друг, но помочь ничем не могу, — заявил Монти. — Женщины — создания загадочные… — И затем уже деловым тоном сказал: — Посмотри, что я тебе принес! — Он протянул Кинкейду лист бумаги с напечатанным текстом. — Я взял его сегодня на королевской бирже, где покупал новые шелковые чулки.

— Решил понемногу обновлять свой гардероб? — улыбнулась Мэг. Зная о причудливом вкусе Монти, она была уверена, что купленные им шелковые чулки наверняка окажутся немыслимого цвета.

— Да, великолепные чулки! — гордо произнес Монти. — Ярко-красного цвета! Будут идеально гармонировать с моей оранжево-розовой накидкой!

Мэг и Кинкейд громко рассмеялись, но Монти, не обратив на них внимания, уселся на стул и скрестил руки на груди.

— Надеюсь, ты наденешь свои новые шелковые чулки сегодня на ужин? — попыталась скрыть улыбку Мэг. — Должны же мы оценить их!

— Непременно, — согласился Монти и спросил Кинкейда: — Ну что, ты посмотрел этот листок?

Кинкейд сел рядом с Монти.

— Что там? — Мэг пыталась рассмотреть напечатанное на листе. — Новое письмо от вдовы? Надеюсь, мистер Джозеф Огэр не ослушался твоего приказа? — Мэг протянула руку и попыталась выхватить у него бумагу, но он спрятал ее за спину.

— Почему ты прячешь его?

— Это самый последний памфлет, сочиненный сэром Джеймсом, мною. Я слышал, что стихи уже разбирают во всех богатых домах Лондона.

Мэг удивленно взглянула на него.

— Почему ты не хочешь, чтобы я прочла его?

Неожиданно Кинкейд покраснел и, опустив голову, тихо сказал:

— Он… не очень интересный, да и написан не профессиональным поэтом…

— Не скромничай, дорогой, я же знаю, что у тебя острый, образный язык!

— Ты права, Мэг! — вступил в разговор Монти. — Его сочинениями зачитывается королевский двор, а многие поэты ярятся от зависти, когда выходит очередной памфлет сэра Джеймса!

Мэг еще раз попросила Кинкейда:

— Пожалуйста, дорогой, позволь мне прочесть твой новый памфлет!

— А вдруг он тебе не понравится, и ты посмеешься надо мной?

— Какая глупость! — возмутилась Мэг. — Даже если памфлет и не шедевр поэтического искусства, то почему ты думаешь, я буду глумиться над тобой?

— Вы же с Монти прикинулись тайными любовниками! — возразил Кинкейд.

— Мы вовсе не хотели обидеть тебя, дорогой! Пожалуйста, разреши мне прочесть твое сочинение! Или я на королевской бирже возьму еще один экземпляр! — Мэг торжествующе взглянула на Кинкейда.

Он вздохнул и протянул ей лист бумаги.

— Ты ведь тоже пишешь стихи. А когда ты их мне покажешь? — спросил он.

Мэг задумалась. Ее стихи были очень личными. В них она размышляла о жизни, вспоминала свое недавнее прошлое: неудачное замужество, смерть ребенка и свое преступление. Разве Мэг могла показать их Кинкейду? Она решила отобрать только несколько лирических стихотворений.