Ворота из слоновой кости - Алексей Корепанов

– Это точно, – согласился Сергей. – Книжкам полные кранты приходят. Старое должно уступать место новому, я правильно излагаю? Видики, компакты...

– А мне книги жалко, ~ сказал Кононов.

– Это пройдет, – беззаботно отозвался Сергей. – Мне пластинки тоже было жалко, у меня их сотен пять-шесть накопилось. А проигрыватель накрылся – и все, крутить не на чем, и проигрыватели больше не выпускают. А что поделать? Прогресс, как говорится. Никуда не денешься.

«Смотря что считать прогрессом», – подумал Кононов, но говорить ничего на стал. Такие разговоры если и вести, то за бутылкой, а не на трезвую голову. И толку, в общем-то, от них никакого.

– Но есть на свете и вещи, которые, слава Богу, не меняются, – продолжал Сергей. – Я же так и не сказал, чего мне сейчас хочется. А хочется мне испить пивка в «Сатурне». Пиво, брат, – это вечно. «Форэва», как говорят французы.

– Пиво лонга, вита брэвис, – усмехнулся Кононов. – Как говорили древние римляне.

– Пиво – йес, водка – на фиг, да? Я правильно перевел? Вита, аква вита – водка, это я знаю.

– Аква витэ – водка, а вита – жизнь, – пояснил Кононов. – Пиво, значит, долговечно, а жизнь, увы, коротка. В таком, понимаешь, аксепте.

– Во! – сказал Сергей. – Только не в аксепте, а в аспекте. (Кононов подумал с внутренней усмешкой: «Классику не знаешь, братишка, не ведаешь ничего о замдиректора по административно-хозяйственной части НИИЧАВО Модесте Матвеевиче Камноедове»). Значит, нужно успеть в короткой нашей жизни выпить пива. Думаю, будущее от этого не изменится.

– Как знать... От копеечной свечки, говорят, Москва сгорела. Кто-то хлебнул пивка и свечечку уронил. А не хлебнул бы – и не было бы пожара.

– Ага, намек понял. То есть, ты хочешь сказать, что вот сейчас мы выпьем в «Сатурне» две кружки пива – и кому-то из-за нас этих двух кружек не хватит. Или даже одной. Так?

– Ну-ну, – сказал Кононов. – Растекайся дальше мыслию по древу.

– И растекусь. Некий господин Икс, зашедший в «Сатурн» и оставшийся из-за нас без пива, пойдет искать его в другом месте – например, в пивбаре на Советской или в «Лилии» на набережной. А там ему дадут кружкой по чайнику, и угодит он в больницу – а потому не встретит свою жену и не родится у них новый Эйнштейн. Да? Правильно моя мысль растекается?

– Вполне возможно, – ответил Кононов. – Или же твой господин Икс сам даст кружкой по чайнику в том же пивбаре господину Игреку, и тот угодит в травматологию, и не родится у него новый Чикатило. Вариантов бесконечное множество.

– Да, – согласился Сергей, – вариантов множество. Я на страничке «Порога» читал еще один рассказик. Там герой каким-то образом получил возможность перемещаться в разные варианты собственного будущего. Ну, знаешь, как в песне: «Другой бы улицей прошел – тебя не встретил, не нашел». В одном варианте он уже не школьный учитель, а какой-то крупный деятель, в другом – спился, в третьем – вовсе уже коньки отбросил... Он все искал, где, в каком варианте, по-настоящему счастлив...

– И конечно же, не нашел такого варианта, – Кононов сказал это не вопросительно, а утвердительно; четыре десятка прожитых лет подтверждали слова поэта: «На свете счастья нет...»

– Естественно, не нашел. Счастливых людей не бывает, счастье как горизонт – тянуться к нему можно, а добраться нельзя, – у Сергея были такие же взгляды на жизнь.

– А недавно ты, опять же, говорил, что счастье есть, только даром не дается, – с подковыркой заметил Кононов.

– А! – Сергей вяло махнул рукой. – Развели мы с тобой какую-то муть философскую, прям гегелЯ какие-то. Пойдем-ка лучше в «Сатурн», пока действительно пиво не кончилось. Хочешь отдохнуть культурно – подходи к дверям «Сатурна»!

– И ты знаешь? – удивился Кононов.

– Ха! Я что, не местный, что ли? Это же Шурик Баланушкин с нашего курса сочинил.

– Ошибаешься, Сережа. Сие присловье еще до Шурика твоего было придумано. А Шурик просто слышал где-то и повторил. А сочинил это народ – великий и могучий тверской народ.

– Любитель «сатурнов», «лилий», «пингвинов», «лазурей» и прочих шалманов, – подхватил Сергей.

Путь в «Сатурн» пролегал мимо баскетбольной площадки с дощатым покрытием, где «на вылет» играли в футбол подростки. «Калаш, давай пас, не водись!» – во все горло орал рыжий шкет на своего партнера по команде, белокурого, «по-битловски» длинноволосого крепко сбитого паренька, накручивающего финты на краю площадки в попытке обыграть сразу двух соперников. Мяч полетел в аут, и другой партнер белокурого «битла», долговязый юнец в белой футболке с нагрудной надписью «Планета» (это был спортклуб вагонзавода), так и не дождавшийся паса, поддержал шкета: «Вася, кончай водиться! Я же открытый стою!»

«Калаш»... «Вася»...

Кононов пригляделся к белокурому, игнорирующему окрики товарищей, и остановился.

– Ты что, по телеку футбола не насмотрелся? – спросил Сергей, шедший следом и едва не наткнувшийся на него. – Тут зиданов нет, не ищи, тут пацанва калининского разлива.

– Вася... Калаш... – пробормотал Кононов, не отрывая глаз от белокурого, который вновь самозабвенно финтил на краю, не желая делиться мячом с партнерами. – Елки-палки, да ведь это же Вася Калашников!

– Кто такой? – осведомился Сергей. – Родственник?

Кононов недоуменно взглянул на него:

– Чей родственник? Мой?

– Калашникова, – пояснил Сергей. – Автоматчика.

Кононов фыркнул:

– Сказал бы еще – купца Калашникова! Ты на футбол ходил, за «Волгу» болел?

Сергей помотал головой:

– Не-а. Никогда не увлекался. Ни «Волгой», ни «Спартаком». Отец вообще «Волгу» «дворовой командой» называл. Хоккей иногда смотрю, чемпионат мира. Бокс. А футбол – нет, там забивают мало. Ну, про Зидана слышал, конечно.

– Забивают мало! Тогда смотрел бы уж гандбол или баскетбол – там молотят каждую минуту. Это же Вася Калашников, левый крайний «Волги». То есть, будет левым крайним «Волги» – в семьдесят пятом или семьдесят шестом, точно не помню. Мы с ребятами на него специально ходили, как раньше народ на Стрельцова ходил... Вася Калашников! Это же артист, он же защитников заставлял в собственных ногах путаться и на задницы падать! Сезон отыграл у нас, забрали в ЦСКА, а потом в «Спартак».

– Ну и хорошо. Рад за земляка. Пошли, пиво кончится.

Команда белокурого пропустила гол в свои ворота в быстрой контратаке и уступила место на площадке другой пятерке игроков.

– А знаешь, что с ним потом случилось? – Кононов кивнул в сторону будущего кумира калининских болельщиков, усевшегося прямо в одуванчики возле баскетбольной площадки. – В восемьдесят первом, я это точно помню, он ехал на Новый год домой, в Калинин, из Москвы. На своей «Волге», у него тогда уже «Волга» была, бежевая. И возле Эммауса столкнулся с «КрАЗом», лоб в лоб. Тогда метель была, гололед. Потом говорили, на «пятачке болельщиков», возле «Химика», что поддатый был, задремал за рулем. В общем, «Волга» всмятку, а его и до больницы не успели довезти...