Сборник рассказов. - Дмитрий Казаков

— Кто ты, и почему не плачешь о Бальдре? — строго спросила Хель, но в ее словах слышна была радость. — Или не знаешь, что он умер?

— Зовут меня Текк, я из рода снежных великанов, — ответила женщина бодро. — А до Бальдра мне дела нет. Умер, и что с того?

Картинка смазалась и исчезла. По лицу Локи тек пот, ноги его дрожали. Как сквозь стену слышал он дальнейшие слова Хель.

— Увы, Хермод, не могу я отпустить Бальдра! Останется он у меня во дворце! Таков закон!

Склонив голову, вышел Хермод. Лицо его казалось каменным.

И третья встреча Локи с Одином произошла в той же палате, что и две предыдущие. Владыка асов лучился довольством, вызывая у Локи глухое раздражение. Сам хитроумный ас чувствовал лишь усталость.

— Здорово ты сработал, — сказал Один. — Никто ничего не заподозрил!

— Ага, — вяло кивнул Локи.

— Великаншу эту, Текк, ищут все!

— Не найдут, — Локи вяло улыбнулся, зевнул. — Я пожалуй, отдыхать отправлюсь.

— Иди, иди, — махнул рукой Один.

Когда за сводным братом закрылась дверь, с лица Одина слетело довольное выражение. Взгляд стал острым и цепким.

— Ты, видно забыл, Лодур, что я долго жил среди людей, — прошептал он, неприятно улыбаясь. — И научился от них таким хитростям, о которых ты и помыслить не сможешь! Ты единственный свидетель того, как был убит Бальдр, а свидетелей надо устранять…

Проснулся Локи от дикого грохота. Разлепил глаза, услышал испуганный взвизг жены, и в тот же миг на него навалился некто огромный, пахнущий потом.

— Вяжи его, Тор! — слышались крики. — Смерть убийце Бальдра!

Не успел Локи как следует удивиться, как его аккуратно связали, рот заткнули кляпом и куда-то понесли.

Затем был удар по голове и навалившаяся темнота.

Очнулся под негромкие голоса. В висках и затылке пульсировала боль. Поведя плечами, Локи ощутил, что все еще связан. Из-за кляпа дышать приходилось через нос.

Зрение вскоре сфокусировалось, и Локи понял, что он в Трудвангаре, чертоге Тора, самом просторном в Асгарде. А голоса принадлежат асам, что собрались вокруг. Они смотрели на Локи с ненавистью, и рыжий ас ощутил холодок в животе — все, не вырваться.

С некоторым трудом он прислушался. Вина Локи в убийстве была, видимо, всем уже ясна, и асы обсуждали подходящее наказание:

— Может, его привязать покрепче, да змеюку повесить, чтобы яд на него капал? — предложил Тор, гулко почесывая лоб.

— Молчи уж, сынку, — отрезал Один. — Головой предоставь работать другим, у тебя она не больно сильна!

— Как не сильна? — обиделся богатырь. — Я ей любую скалу расшибу!

— Верю, сынок, верю. Но головой ведь можно не только скалы расшибать. Некоторые ей еще думают. Твое предложение плохо чем? Во-первых, не родилась еще та змея, чей яд для Лодура болезнен будет. И даже если мы найдем такую змеюку, то кто помешает Лодуру самому в нее плюнуть?: Тут она и скопытится. И, в-третьих, ко всему привыкаешь, так и Лофт привыкнет к боли от яда. Не сразу, конечно, веков через пять, но привыкнет. Так что, нужно другое наказание.

— Тогда может его просто убить, долгим и мучительным способом, — небрежно бросил Фрейр, смотрясь в зеркальце.

— Нет, любая смерть неприемлема для него, — сказал Один, и тут Локи понял, кто поведал асам правду, вернее ее часть. С ненавистью взглянул хитроумный ас на отца богов, попытался выплюнуть кляп, но тот не желал вылезать, удерживаемый заклинанием.

— Есть способ лучше, — тихо сказал Форсети, сын Бальдра, и Локи содрогнулся. Кто же измыслит самое жестокое наказание для убийцы, как не сын убитого? — Надо дать Лодуру то, что будет его мучить всегда, и живого и мертвого.

— И что же это? — спросила Гевьон.

— Совесть, — ответил Форсети. — То, чего у него никогда не было. А чтобы он не мог бороться с ней посредством деяний, не мог заглушать ее пивом или новыми преступлениями, отгородим его от мира.

— Как? — воскликнул Ньерд. — Он разорвет любые оковы.

— Кроме тех, что создал сам, — Форсети усмехнулся. — Помните, из чего сделана веревка, что держит Фенрира? Из Воплощенной Невероятности. Мы все, объединившись, сможем создать достаточно этой субстанции, чтобы сотворить темницу. В нее и поместим Локи. А саму темницу поместим у корней Иггдрасиля, где ее никто не потревожит снаружи.

Локи ощутил, как его охватывает отчаяние. В последней попытке освободиться он дернулся, но тут же получил по голове

Подсадку совести проводил Один. Донором вызвалась быть Фригг. Связанный Локи вяло наблюдал за происходящим, сначала ничего не почувствовал, потом вдруг нахлынула дурнота, а за ней пришла боль. Непривычная, всепоглощающая — боль за то, что он свершил, боль за ту боль, что причинил другим, за Сив, лишенную волос, за обманутых и убитых цвергов, за погубленного Бальдра.

Раздавленный, он свернулся калачиком и лежал, словно младенец в утробе. Лишь гордость мешала стонать. Он не видел, как колдуют вокруг асы, не видел, как поднялась и скрыла мир радужно-бликующая сфера.

Когда поднял глаза, вокруг была лишь темнота. Темнота, и еще — боль…

Плоды прогресса

На объявление он натолкнулся совершенно случайно…

— Так ты что, больше не любишь меня? — Алексей сам чувствовал, что кричит, но был не в силах сдержать обиду.

— Не люблю! И раньше не любила! — жестко отрезала Алина, и Алексей закачался, точно после удара по голове. Страшнее слов он не слышал в жизни. — Больше не подходи ко мне и не звони! Понял?

Девушка, чьи щеки в полумраке майского вечера пылали пионами, быстро пошла прочь. Алексей, сгорбившись, провожал глазами ее худенькую фигурку. Стук каблучков звучал в его ушах похоронным маршем.

— Во всем виновата эта тварь, — прошептал он, когда Алина исчезла, свернув с затененной аллеи на улочку, с которой приглушенно доносились гудки автомашин. — Этот расфуфыренный индюк… Если бы не он!

Лицо Алексея корежило судорогой, в глазах стояли слезы, он не замечал, что говорит вслух и яростно жестикулирует. Гуляющая под сенью каштанов бабушка по дуге обогнула странного молодого человека и поспешила удалиться. На лице старушки можно было прочесть осуждение.

— Наркоманы проклятые, — шептала она себе под нос, — житья от них нет…

Но Алексею было не до нее. Он неожиданно замер, на оконечностях худых рук, точно палки торчащих из рукавов, сжались кулаки. На мягком лице появилось решительное, даже жестокое выражение.

— Ничего, — прошептал, почти прошипел он. — Я найду как отомстить… Я придумаю! Обязательно!

И, оглядываясь по сторонам стремительно проясняющимися глазами, двадцатилетняя жертва несчастной любви поспешила домой. В уголках его рта залегли угрюмые складки.

Случая отомстить, вопреки ожиданиям Алексея, не предоставлялось долго. «Расфуфыренный индюк» по имени Вася, красавец и спортсмен, умеющий стать душой любой компании, нагло ходил по институту под руку с Алиной, и по сияющему взгляду девушки было видно, насколько ей приятна такая компания.

Алексей мрачнел и старался не попадаться им на глаза. Заброшенная учеба катилась под откос, точно подорванный партизанами поезд, смысл существования сжался до поисков плана изощренной мести сопернику. Ничто не радовало молодого человека, которому законами жизни положено жить весело и беззаботно…

На объявление он натолкнулся совершенно случайно. Обычно раздел, где пестрит от рекламы целительниц, прибывших в ступе прямо с вершин Гималаев, психотерапевтов, переквалифицировавшихся из наркологов, и огненнооких магов, готовых лечить все вплоть до СПИДа, он просто пролистывал.

Но на этот раз глаз остановился, зацепившись за цветастую рекламу салона космоэнергетики, который обещал заштопать дыры в карме (скромно умалчивая о том, что пробьет их в бюджете), а затем сполз на яркий, набранный вычурным шрифтом текст:

«Магия, современные технологии. Универсализм, гарантия».

Имелся номер телефона и даже адрес электронной почты. Лаконичная простота, свидетельствующая либо о скромности (хотя какая скромность в бизнесе подобного рода?), либо о спокойной уверенности в своих силах.

Особенно впечатлило Алексея упоминание о не вполне понятном универсализме.

Действуя, точно сомнамбула, он поднял телефонную трубку и набрал номер. На том конце долго не отвечали, потом щелкнуло, и приятный баритон проговорил:

— Слушаю вас.

— Я эээ, — Алексей замялся, — по поводу… объявления… магии!

— Да, конечно, — баритон звучал спокойно и равнодушно, не выказывая радости по поводу очередного клиента. — Чего бы вы хотели?

— Вы можете навести на человека порчу? — почему-то шепотом спросил Алексей. — Только чтобы насмерть!

— Насмерть? — в баритоне прорезался вялый интерес. — Такое возможно, хотя и непросто. Вы точно убеждены в необходимости подобного шага?