Власть, политика, изменения. Что я могу сделать, чтобы мир стал лучше? - Бхагаван Раджниш (Ошо)

– Я буду говорить с тобой только тогда, – сказал я, – когда ты оставишь политику, потому что твоя политика и мои учения вместе сделают тебя только еще более несчастным. Ты и так несчастен. Если ты попытаешься достичь покоя, оставаться в тишине хотя бы несколько минут, если начнешь медитировать каждый день хотя бы по полчаса, ты станешь более несчастным, чем когда бы то ни было, потому что ты не сможешь всего этого делать. Тебе лучше признать, что все, что есть в жизни, – это страдания, беды, бессонница и постоянная суматоха.

Для тебя будет лучше, если ты будешь думать, что жизнь ограничивается этим. Если ты осознаешь, что жизнь – нечто большее, и начнешь стремиться к этому, ты только преумножишь свои страдания. Ты не сможешь быть спокойным, ты не сможешь быть медитативным, ты не сможешь сидеть в тишине. И это будет очень болезненным поражением: неужели такой великий, такой успешный политик, ставший министром такой большой страны, как Индия, такой обширной, одной из наиболее демократических стран в мире, и занимающий такой значительный пост – пост министра образования, – неужели такой преуспевающий человек не может оставаться в тишине даже одну секунду? Это будет очень досадно.

Но он меня не послушал. Он начал медитировать и читать мои книги. И случилось то, о чем я говорил, – серьезный нервный срыв. Его привели ко мне, и я сказал:

– Я же говорил, что эти две вещи нельзя совместить. Ты пытаешься одновременно идти на запад и на восток – одна нога шагает на запад, а другая на восток, и тебя разрывает на части. Тут все очень просто: если ты занимаешься политикой, занимайся только политикой – таких вещей, как медитация, как религия, для тебя не существует.

Политик не может быть религиозным человеком, пока он остается политиком. Запомните это условие.

Религиозный человек совершает такое фантастическое путешествие – зачем ему нужно становиться президентом страны, или премьер-министром, королем или королевой? В чем ценность этих королей и королев? На самом деле в мире есть только пять королев: четыре в игральных картах и одна в Англии. И все они обладают одинаковой ценностью – практически никакой. Вы хотите стать шестой?

На протяжении столетий политики жили в аду по одной простой причине: они думали, что, пройдя через этот ад, они достигнут высшего положения и власти. Но что вы будете делать с этим высшим положением и властью?

Однажды мы ехали с тем самым министром образования в его машине. Мы просто поехали прокатиться, и за машиной погналась собака. Я сказал водителю:

– Притормози немного, бедная собака просто выбивается из сил – притормози. Пусть она догонит машину, и тогда посмотрим, что будет.

– А что будет? – спросил министр.

– Увидишь, – сказал я, – как раз то, что бывает с политиками.

Водитель сбавил ход. Собака догнала машину, и у нее был очень глупый вид: и что теперь?

Я сказал министру образования:

– Именно в таком положении вы находитесь: «и что теперь?» Пока собака преследовала машину, она была гораздо счастливее. По крайней мере, у нее было занятие, важная цель. Но, догнав машину, она растерялась, потому что цель исчезла. И она оглядывается по сторонам: наверное, она выглядит глупо, иначе с чего вы на нее так уставились? Она никогда не задумывалась, зачем она преследует машину и что будет делать, если догонит ее. Даже если бы она села на место водителя, что бы она стала делать?

Все эти важные политики, которые занимают важные посты в Белом доме и в Кремле, – просто собаки, сидящие в машине и оглядывающиеся по сторонам. Они чувствуют себя глупо и думают: «И что, это конец?» Идти больше некуда. Если вы попали в Белый дом, вам больше некуда идти. В сущности, вы сами себя заточили в тюрьму.

Политик не может быть религиозным, потому что подлинная религия подразумевает понимание, осознанность, тишину, гармонию и глубокое согласие со всем существованием, пребывание в мире со всем, что у вас есть. Нет никакого желания кем-то стать, нет никакого желания чего-то достичь, нет никаких планов на завтра. Все осуществляется в этот момент. Политик не может себе этого позволить. А для религиозного человека, который переживает все это, который находится в этом высшем состоянии бытия, политики – просто глупые люди. Хотя он, может быть, и не скажет этого вслух просто из вежливости.

Я не приучен к вежливости, я не знаю хороших манер. Я просто называю вещи своими именами – лопату называю чертовой лопатой, потому что так оно и есть. Я показываю, что лопата представляет собой на самом деле. В старой пословице говорится: называйте лопату лопатой. Но я не вижу в этом особого смысла. Конечно, лопата – это лопата. Ну и что? Это ничего нам не говорит о лопате. Поэтому я просто называю всех этих людей идиотами.

И все же надежда у человечества есть. Но эта надежда заключается не в том, что религиозные люди станут политиками или что религиозные люди начнут интересоваться политикой, – нет. Просто религиозные люди могут и должны стать бунтарями, восставшими против всей политической глупости. В этом надежда. Религиозный человек не должен просто удовлетвориться своим блаженным состоянием, позволяя всем этим идиотам причинять вред невинному человечеству.

На мой взгляд, только в этом и заключается сострадание: бунтовать против всей истории человечества.

Религиозный человек должен бунтовать. В прошлом он этого не делал. Вот почему я говорю, что в прошлом религия была незрелой. Даже величайшие религиозные личности, жившие в прошлом, будут выглядеть карликами по сравнению с подлинно религиозным человеком, который должен родиться. Потому что подлинная религия в своей основе – это бунт, бунт против всей глупости, бунт против всей чепухи, которой постоянно забивают головы людям.

Религиозный человек-бунтарь – это огонь. Его слова будут огненными словами. Его тишина не будет тишиной кладбища – его тишина будет тишиной песни, тишиной танца. Его тишина будет молчанием двух влюбленных, которые встретились и не могут найти слов, чтобы выразить свою любовь. Любовь лишает их дара речи.

Как только влюбленные начинают слишком много разговаривать, из этого можно понять, что их любовь прошла. Когда начинается разговор, недалеко до конфликта. Сначала начинается разговор, потом он переходит в спор. К чему еще может привести разговор, как ни к противоречиям? Но когда двое действительно любят друг друга, трепещут от переполняющей их новой энергии, они теряются, не могут найти слов. Даже сказать «я тебя люблю» кажется для них слишком сложным – это кажется чем-то гораздо более низким, чем сам факт любви. Кажется кощунством нарушать словами нечто такое безмолвное, такое сияющее и живое.

Религиозный человек безмолвен, но его безмолвие – это не тишина кладбища, не тишина мертвеца. Это тишина по-настоящему живого человека, наполненного жизнью, живущего со всей возможной интенсивностью.

И эта интенсивность жизни должна стать бунтом.

Что я делал тридцать лет? Боролся со всеми видами глупости. Получил ли я что-то за это? Рассчитывал ли я получить какое-то вознаграждение в результате всей этой борьбы? Нет, я делал это не за вознаграждение, просто таким образом проявляла себя моя жизненная энергия. Мне доставляла удовольствие вся эта борьба. В действительности люди, которые вступали со мной в конфликт, очень удивлялись, потому что для них это было мучением – а для меня это был экстаз! Они не могли понять, почему мне это доставляет такое удовольствие.

А вокруг меня повсюду были враги. Один, в полном одиночестве, я выступал против миллионов людей, говорил вещи, которые сильно задевали их убеждения.

Один шанкарачарья даже как-то спросил меня:

– Для чего ты все это делаешь? Ты просто наживаешь себе множество врагов. Политики – твои враги, все религиозные люди – твои враги. И богатые – твои враги, и бедные – твои враги, и капиталисты – твои враги, и коммунисты – твои враги. Это странно, – сказал он, – мусульмане, индусы, джайны, буддисты, парсы, сикхи, христиане – все твои враги.

– Я хочу написать книгу, – ответил я ему, – «Как оказывать влияние на людей и наживать себе врагов». Мне нужен определенный опыт, чтобы описать его в книге.

– Ты никогда не бываешь серьезным, – сказал он.

Это был молодой человек, его только что посвятили в шанкарачарья. Мы были знакомы еще до того, как он стал шанкарачарья. Он действительно был озадачен, он сказал:

– Я не понимаю, что можно получить от всего этого, кроме как нажить себе врагов. И, тем не менее, кажется, тебе это доставляет удовольствие!

Однажды в Фаридабаде, недалеко от Нью-Дели, проходила всемирная индуистская конференция. И этот шанкарачарья сказал мне: «Тебе угрожает опасность». Он по-прежнему по-дружески ко мне относился. Он сказал:

– На людях я не могу тебя поддерживать, но я чувствую твою подлинность, твою искренность. Я не могу сказать этого перед аудиторией, у меня не хватит на это смелости, но я хочу, чтобы ты знал – готовится какой-то тайный сговор. Люди говорят: «Сегодня с этим человеком надо что-то сделать, потому что он разрушает все наши убеждения, все наше наследие, все наши обычаи. И никто не может ему ничего ответить, никто не может ему ничего возразить». Они рассуждают, как могут рассуждать только идиоты: «Почему бы не убить этого человека, почему просто не избавиться от него?» Так что сегодняшняя конференция может оказаться роковой, эти люди готовятся что-то сделать с тобой.