Искупление - Анна Мистунина

Ветер опустился в траву перед охотниками, не слишком близко, чтобы дать им время опомниться. Луки вскинулись во мгновение ока, но и опустились так же быстро: Кара узнали. Он спрыгнул на землю и пошел навстречу. Грифон за его спиной поднялся в воздух прежде, чем испуг лошадей превратился в панику.

Узколицый всадник, чьи стянутые тесьмой волосы казались белыми от солнца, выехал вперед.

– Изменник, – сказал он. – Императорский приспешник.

– И еще колдун, – откликнулся Кар. – Не забывай про колдуна.

Всадник расхохотался. Спешившись, распахнул объятия:

– Ты вернулся, брат!

– Ты все такой же, Чанрет, – ухмыльнулся Кар, обнимая Вождя вождей. – Рад тебя снова видеть! Поздравляю с удачной охотой.

Про себя же подумал, что в прежнее время никто не слышал от Чанрета ни шутки, ни смеха – он и улыбался-то редко, пока не обрел власть и победу, коих чаял всю жизнь.

– Охота была доброй, но нет ничего лучше желанного гостя, – церемонно сказал Чанрет. – Здесь всегда найдется полная чаша для тебя и откормленный бык для твоего крылатого друга.

– Большего нам и не нужно.

Спутники Чанрета спешивались, приветствуя Кара с такой же непринужденной радостью, и он брал протянутые руки, отвечал на шутки и объятья, улыбаясь от всей души. Каждый раз, возвращаясь сюда, он возвращался домой. Его положение в Империи было тверже, чем когда-либо казалось возможным, но брат-принц, предводитель войск, советник и наследник императора внушал подданным все, что угодно, кроме любви. Здесь же он был просто Карий, член племени и побратим Вождя вождей. Воистину безумием было некогда в этом усомниться. Той ночью, когда он прилетел сюда, сбежав от Сильнейшего, Кару не хватило всего нескольких шагов, чтобы это понять.

Чанрет взял коня под уздцы. Кар зашагал с ним в ногу, среди высокой, усеянной мелкими цветками травы. Лето всегда приходило сюда раньше, чем в Империю, и задерживалось дольше.

– Я ждал тебя, брат, – сказал Чанрет. – Четыре дня тому назад мы видели колдунов, целые тучи. Он улетели на восток.

– Вас не тронули?

– Нас – нет. Они кормили грифонов на дальних пастбищах Дубовой Рощи. Пока воины подоспели, колдуны успели улететь, так что никто не пострадал, кроме стад и двух пастухов – те просто исчезли. Ущерб велик, но я больше думаю о другом. Что понадобилось нашим врагам в Злых Землях? Потому что куда еще им направляться?

– Именно туда, Чанрет. Самое худшее, что ты можешь представить, окажется правдой.

– Говори яснее, брат, – очень спокойно приказал Вождь вождей.

– Говорю. Колдуны хотят выпустить на нас звероподобных. Вы – первые на их пути.

– Им это под силу?

– Да.

Вождь сдвинул брови, сразу напомнив того вечно хмурого аггара, каким был годы назад. Долго молчал, глядя под ноги. Молчал и Кар, думая, как изменила власть когда-то скорого на решения друга. Нынешний Чанрет все больше напоминал Дингхора, прежнего вождя племени Круглого Озера – сходство, от которого лишь выигрывали собранные под рукой Чанрета племена.

– Черные вести, – сказал он наконец. – Мы убегали к Злым Землям от Империи, но куда бежать от беды из Злых Земель? Мы примем бой. Он будет славным… и безнадежным. Ты с нами, брат?

– Не только я. Войска Империи примут этот бой вместе с вами. Ты ведь не отвергнешь их помощь?

– Ты бы назвал меня дураком.

– Верно, – усмехнулся Кар.

– Я нынче же отправлю за вождями. Будь моим гостем, Кар, и на сегодня забудем о печалях.

Но забыть печали не удалось, хотя в тот вечер нашлось место и смеху, и песням, и воспоминаниям былых времен, побед и поражений. Вино и кислый ар, рядом с которым вино казалось безвреднее воды, лились рекой. Дом Чанрета не вместил гостей, и праздник продолжили на улице, у сложенного в центре селения большого костра. Языки пламени взмывали до неба, искры разлетались, заставляя отскакивать со смехом, а свежая оленина была вкуснее любых дворцовых яств. Кар, чувствуя себя мальчишкой, пил, пел и кричал вместе со всеми. Минутами казалось – подыми голову, и сквозь пламя увидишь любимые лица ушедших, чьи имена звучали в рассказах и в чью память поднимались чаши. Кар знал, что вернись сейчас Дингхор и Ранатор, им не пришлось бы стыдиться за оставшихся. Объединение племен, за которое старый вождь отдал свой голос последним и против воли, оправдало самые смелые надежды. Дингхор возрадовался бы, увидев.

– Дингхора вспоминаешь? – спросил, подойдя, Чанрет.

Кар кивнул.

– Видишь, он ошибался, а я был прав.

– Я рад этому, Чанрет.

– Жаль, он не успел увидеть. Аррэтан сказала – сердце…

– Хотел бы я хоть раз еще с ним поговорить, – признался Кар.

– Он бы тебя простил, не сомневаюсь.

– Я сам себя не простил. Чанрет, в тот раз я…

Вождь нахмурился:

– Все уже сказано, брат, зачем опять ворошишь? Ты сделал для мира больше, чем смог бы мечом. Знаешь ведь, император принял мои условия сразу, как услыхал твое имя, – Чанрет хохотнул. – А потом еще спровадил жреца и до ночи меня расспрашивал. А мне и сказать-то было нечего, пропал, и все тут. Когда б ни ты, мы в те дни пролили бы еще немало крови!

– Жаль, что меня с вами не было.

– Ну, теперь-то ты не сбежишь, – усмехнулся Вождь вождей и крикнул: – Эй, еще вина! И песню!

Вино было здесь, и за песней дело не стало. Кар подхватил, вторя хриплому голосу Вождя и замолкая, только чтобы сделать новый глоток. Где и напиваться допьяна, позабыв привычки Сильных, как не среди братьев-аггаров? Здесь никому нет дела до цвета его волос – ни, коли на то пошло, до права на имперский престол. Единственный же, кто при встречах не прятал ненависти, не вышел в этот вечер к костру.

Чанрет разослал гонцов к племенам в тот же день, но не один день потребовался вождям, чтобы собраться к Круглому Озеру. Они прибывали с большими отрядами, не на шутку встревоженные разошедшимся слухом о появлении колдунов. Предметом вожделений магов была Империя, потому Нашествие почти не коснулось аггарских земель – до поры. Но никто, хоть раз побывавший в Ничейной полосе, не стал бы недооценивать опасность.

Кар жил в доме Чанрета, где каждый вечер к очагу сходились уже прибывшие вожди племен, и за разговорами, спорами и препирательствами, обычными в любом собрании, складывалось потребное для войны единодушие. Чанрет знал свое дело: в нужный час аггары выступят в полном согласии. Сколько бы горя ни причинила им Империя, теперь вся надежда на острые мечи ее солдат и боевой дух жрецов, и, побурчав для порядка, с этим соглашались все.

Военные приготовления почти не сказались на жизни племени, привыкшего к смертельным угрозам. Кар и не заметил, как эта жизнь впитала его с той же непринужденностью, что и без малого два десятка лет назад. Быть аггаром намного легче, нежели принцем Империи, сыном Амона или кем бы еще ни сделала его беспокойная судьба. Ожидание вытягивало жилы и порой подступало так, что хоть кричи; в остальное же время Кар охотился и ловил рыбу, участвовал в дружеских поединках на мечах или кулаках, пил вино с Чанретом и катал на грифоне его сыновей. Мальчишки, рожденные уже в мирное время, исполнились было обиды на отца, отказавшегося брать их в поход, и на гостя, не пожелавшего перед отцом за них заступиться, но слава грифоньих наездников быстро излечила их раненую гордость. Ветер же был терпелив и тщательно скрывал от Кара, что находит в мальчишеских восторгах немалое удовольствие.

Однажды утром, в одиночестве бродя по селению, Кар встретил Аррэтан. Она возвращалась с берега озера, и в одной руке у нее был ребенок, а в другой – полная корзина рыбы. Грубое платье скрывало пополневший стан, а толстые, отливавшие пеплом косы выглядывали теперь из-под приличной для замужней женщины шапочки. В остальном же первая любовь Кара оставалась прежней. Та же вешняя зелень жила в ее глазах, а если вокруг и лучились морщинки, насадило их довольство и мирные заботы, а не боль. Такой же уверенной была ее походка, и движения, целительницы и дочери вождя, были все так же размеренны и неспешны.

Встретившись, оба растерянно опустили глаза. Постояли, не решаясь ни заговорить, ни пройти мимо. Каждая встреча – а было их немного, хотя за восемь лет дела императора не раз приводили Кара в племя Вождя вождей – оставляла горький привкус вины и недосказанности. Вот и сейчас Кар решительно не знал, что сказать.

– Здравствуй, Аррэтан, – проговорил он наконец.

– Здравствуй, – ответила она тихо.

– У тебя… все благополучно?

– Да.

– Я… рад.

Аррэтан не ответила. Шагнула, собираясь идти дальше, но Кар, хоть и видел в ее чувствах неприязнь, загородил дорогу.

– Позволь, я тебе помогу, – сказал он.

– Я справлюсь сама.

– Прошу, Аррэтан.

Пожав плечами, Аррэтан протянула ему корзину. Крупные рыбины в ней блестели, как одетые в кольчуги рыцари. Ребенок Налмака крепче обхватил мать за шею и с подозрением уставился на черноволосого незнакомца.