Сочинения - Владимир Высоцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
x x x
Если все — и спасенье в ноже,И хирург с колпаком, —Лучше, чтоб это было уже,Чем сейчас и потом.
x x x
Дурацкий сон, как кистенем,Избил нещадно.Невнятно выглядел я в немИ неприглядно.
Во сне я лгал и предавал,И льстил легко я…А я и не подозревалВ себе такое.
Еще сжимал я кулакиИ бил с натугой,Но мягкой кистию руки,А не упругой.
Тускнело сновиденье, ноОпять являлось.Смыкал я веки, и оноВозобновлялось.
Я не шагал, а семенилНа ровном брусе,Ни разу ногу не сменил, —Трусил и трусил.
Я перед сильным лебезил,Пред злобным гнулся.И сам себе я мерзок был,Но не проснулся.
Да это бред — я свой же стонСлыхал сквозь дрему,Но это мне приснился сон,А не другому.
Очнулся я и разобралОбрывок стона.И с болью веки разодрал,Но облегченно.
И сон повис на потолкеИ распластался.Сон в руку ли? И вот в рукеВопрос остался.
Я вымыл руки — он в спинеХолодной дрожью.Что было правдою во сне,Что было ложью?
Коль это сновиденье — мнеЕще везенье.Но если было мне во снеЯсновиденье?
Сон — отраженье мыслей дня?Нет, быть не может!Но вспомню — и всего меняПерекорежит.
А после скажут: "Он вполнеВсе знал и ведал!"Мне будет мерзко, как во снеВ котором предал.
Или — в костер?.. Вдруг нет во мнеШагнуть к костру сил! —Мне будет стыдно как во сне,В котором струсил.
Но скажут мне: "Пой в унисон!Жми что есть духу!"И я пойму: вот это сон,Который в руку.
Мои похороны, или Страшный сон очень смелого человека
Сон мне снится — вот те на:Гроб среди квартиры,На мои похоронаСъехались вампиры, —
Стали речи говорить —Все про долголетие, —Кровь сосать решили погодить:Вкусное — на третие.
В гроб вогнали кое-как,А самый сильный вурдалакВсе втискивал, и всовывал, —И плотно утрамбовывал, —Сопел с натуги, сплевывалИ желтый клык высовывал.
Очень бойкий упырекСтукнул по колену,Подогнал — и под шумокНадкусил мне вену.
А умудренный кровососВстал у изголовьяИ очень вдохновенно произнесРечь про полнокровье.
И почетный караулДля приличия всплакнул, —Но я чую взглядов сериюНа сонную мою артерию:А если кто пронзит артерию —Мне это сна грозит потерею.
Погодите, спрячьте крюк!Да куда же, черт, вы!Я же слышу, что вокруг, —Значит, я не мертвый.
Яду капнули в вино,Ну а мы набросились, —Опоить меня хотели, ноОпростоволосились.
Тот, кто в зелье губы клал, —В самом деле дуба дал, —Ну а на меня — как рвотноеТо зелье приворотное:Здоровье у меня добротное,И закусил отраву плотно я.
Так почему же я лежу,Дурака валяю, —Ну почему, к примеру, не заржу —Их не напугаю?!
Я ж их мог прогнать давноВыходкою смелою —Мне бы взять пошевелиться, ноГлупостей не делаю.
Безопасный как червяк,Я лежу, а вурдалакСо стаканом носится —Сейчас наверняка набросится, —Еще один на шею косится —Ну, гад, он у меня допросится!
Кровожадно вопия,Высунули жалы —И кровиночка мояПолилась в бокалы.
Погодите — сам налью, —Знаю, знаю — вкусная!..Ну нате, пейте кровь мою,Кровососы гнусные!
А сам — и мышцы не напрягИ не попытался сжать кулак, —Потому что кто не напрягается,Тот никогда не просыпается,Тот много меньше подвергаетсяИ много больше сохраняется.
Вот мурашки по спинеСмертные крадутся…А всего делов-то мнеБыло, что — проснуться!
…Что, сказать, чего боюсь(А сновиденья — тянутся)?Да того, что я проснусь —А они останутся!..
x x x
Зарыты в нашу память на векаИ даты, и события, и лица.А память как колодец глубока.Попробуй заглянуть: навернякаЛицо — и то неясно отразится.
Разглядеть, что истинно, что ложноМожет только беспристрастный суд.Осторожно с прошлым, осторожно…Не разбейте глиняный сосуд.
Иногда как-то вдруг вспоминаетсяИз войны пара фраз —Например, что сапер ошибаетсяТолько раз.
Одни его лениво ворошат,Другие неохотно вспоминают,А третьи даже помнить не хотят, —И прошлое лежит, как старый клад,Который никогда не раскопают.
И поток годов унес с границыСтрелки — указатели пути.Очень просто в прошлом заблудитьсяИ назад дороги не найти.
До сих пор как-то вдруг вспоминаетсяИз войны пара фраз —Например, что сапер ошибаетсяТолько раз.
С налета не вини — повремени!Есть у людей на все свои причины.Не скрыть, а позабыть хотят они:Ведь в толще лет еще лежат в тениЗабытые заржавленные мины.
В минном поле прошлого копатьсяЛучше без ошибок, потомуЧто на минном поле ошибаться…Нет! Не удавалось никому.
До сих пор как-то вдруг вспоминаетсяИз войны пара фраз —Например, что сапер ошибаетсяТолько раз.
Один толчок — и стрелки побегут,А нервы у людей не из каната,И будет взрыв, и перетрется жгут…Но, может, мину вовремя найдутИ извлекут до взрыва детонатор.
Спит земля, врачует раны снами,Но еще находят мины в ней…Нужно брать их чистыми рукамиИ взрывать подальше от людей.
До сих пор как-то вдруг вспоминаетсяИз войны пара фраз —Например, что сапер ошибаетсяТолько раз.
x x x
Давно, в эпоху мрачного язычества,Огонь горел исправно, без помех,А ныне, в век сплошного электричества,Шабашник — самый главный человек.
Нам внушают про проводку,А нам слышится — про водку,Нам толкуют про тройник,А мы слышим: «…На троих!»
У нас теперь и опыт есть, и знание,За нами невозможно доглядеть —Нарочно можем сделать замыкание,Чтоб без работы долго не сидеть.
И мы — необходимая инстанция, —Нужны, как выключателя щелчок.Вам кажется — шалит электростанция,А это мы поставили «жучок».
Шабаш — электро наш нарубит дров еще,С ним вместе — дружный смежный шабаш-газ.«Шабашник» — унизительное прозвище,Но что-то не обходятся без нас.
x x x
Может быть, моряком по призваниюБыл поэт Руставели Шота…По швартовому расписаниюЗанимает команда места.
Кто-то подал строителям мудрый совет —Создавать поэтический флот.И теперь Руставели — не просто поэт,«Руставели» — большой теплоход.
А поэта бы уболтало бы,И в три бала бы он померк,А теперь гляди с верхней палубыЧерный корпус его, белый верх.
Непохожих поэтов сравнить нелегко —В разный срок отдавали концыРуставели с Шевченко и Пушкин с Франко…А на море они — близнецы.
О далеких странах мечтали — иВот не дожили — очень жаль!..И «Шевченко» теперь — близ Италии,А «Франко» идет в Монреаль.
x x x
Александру Назаренко и экипажу теплохода «Шота Руставели»
Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты —И хрипят табуны, стервенея, внизу.На глазах от натуги худеют канаты,Из себя на причал выжимая слезу.
И команды короткие, злыеБыстрый ветер уносит во тьму:«Кранцы за борт!», «Отдать носовые!»И — «Буксир, подработать корму!»
Капитан, чуть улыбаясь, —Все, мол, верно — молодцы, —От земли освобождаясь,Приказал рубить концы.
Только снова назад обращаются взоры —Цепко держит земля, все и так и не так:Почему слишком долго не сходятся створы,Почему слишком часто мигает маяк?!
Все в порядке, конец всем вопросам.Кроме вахтенных, все — отдыхать!Но пустуют каюты — матросамК той свободе еще привыкать.
Капитан, чуть улыбаясь,Молвил только: «Молодцы!»От земли освобождаясь,Нелегко рубить концы.
Переход — двадцать дней, — рассыхаются шлюпки,Нынче утром последний отстал альбатрос…Хоть бы — шторм! Или лучше — чтоб в радиорубкеОбалдевший радист принял чей-нибудь SOS.
Так и есть: трое — месяц в корыте,Яхту вдребезги кит разобрал…Так за что вы нас благодарите —Вам спасибо за этот аврал!
Капитан, чуть улыбаясь,Бросил только: «Молодцы!» —Тем, кто, с жизнью расставаясь,Не хотел рубить концы.
И опять будут Фиджи, и порт Кюрасао,И еще черта в ступе и бог знает что,И красивейший в мире фиорд Мильфорсаун —Все, куда я ногой не ступал, но зато —
Пришвартуетесь вы на ТаитиИ прокрутите запись мою, —Через самый большой усилительЯ про вас на Таити спою.
Скажет мастер, улыбаясь,Мне и песне: «Молодцы!»Так, на суше оставаясь,Я везде креплю концы.
И опять продвигается, словно на ринге,По воде осторожная тень корабля.В напряженье матросы, ослаблены шпринги…Руль полборта налево — и в прошлом земля!
x x x
