Глубокие раны - Неле Нойхаус

— Извини, что я не позвонил, — пробормотал он невнятно. — Но за последние двадцать четыре часа я узнал столько невероятного, что мне придется полностью переписать мою рукопись.

— Какую рукопись? — спросила Марлен с удивлением.

Какое-то мгновение Томас молчал, потом открыл глаза и посмотрел на нее.

— Я был не совсем честен с тобой, — сказал он и сокрушенно улыбнулся. — Возможно, потому что стыдился. После того как Вера выставила меня за дверь, мне было довольно тяжело найти новую работу. И чтобы хоть каким-то образом заработать деньги, я начал писать романы.

Марлен ощущала еще сохраняющийся запах алкоголя.

— Но в этом еще нет ничего, задевающего честь, — возразила она.

Когда Роберт так улыбался, он был такой сладкий, что его хотелось просто укусить.

— Ну да, — он вздохнул и смущенно почесал ухо. — За то, что я пишу, я не получу Нобелевскую премию по литературе. На худой конец, 600 евро за рукопись. Я пишу бульварные романы. Врачебные романы. Сердечная боль. Ты знаешь.

На какой-то момент Марлен потеряла дар речи. Потом начала смеяться.

— Ты меня высмеиваешь, — сказал Томас обиженно.

— Что за чепуха! — Она обвила руками его талию и захихикала. — Я люблю доктора Штефана Франка! Может быть, я уже читала что-то твое.

— Может быть. — Роберт усмехнулся. — Правда, я пишу под псевдонимом.

— Ты мне скажешь, под каким?

— Если только ты приготовишь мне что-нибудь вкусное. Я умираю от голода.

— Ты можешь этим заняться, Пия? — спросил Остерманн. — У шефа ведь сегодня крестины.

— Да, конечно. Куда мне ехать? Кто его нашел? — Пия уже давно включила сигнал правого поворота, но какие-то упрямые идиоты сзади не давали ей встроиться в ряд. Наконец образовалось небольшое свободное пространство, она ожесточенно нажала на педаль газа и вынудила водителя сзади резко затормозить. В ответ на ее решительный маневр незамедлительно раздался сигнал клаксона.

— Ты не поверишь: агент по недвижимости! Он хотел показать одной супружеской паре дом, а там, в углу, лежит мертвый Ватковяк. Разумеется, это не поспособствовало продаже.

— Очень весело. — После истории с Элардом Кальтензее Пие было не до шуток.

— Риелтор сказал, что этот дом уже несколько лет пустовал. Ватковяк взломал замок, чтобы время от времени использовать помещение как пристанище. Дом расположен в старом городе Кёнигштайна. Хауптштрассе, 75.

— Я уже еду.

Когда Пия проезжала мимо главного вокзала, движение стало уже не таким интенсивным. Она поставила в магнитолу компакт-диск Робби Уильямса, из-за которого была подвергнута громкому осмеянию своих коллег, и под звуки «Feel», проехав мимо ярмарки, взяла курс на автобан. Ее музыкальный вкус в значительной степени зависел от настроения. Кроме джаза и рэпа, Кирххоф любила почти всё и собрала солидную коллекцию компакт-дисков, начиная с «Битлз», «Аббы», Мадонны, «Мит Лоуф», Шэнайи Твэйн и кончая рок-группами «U2» и «ZZ-Тор». Сегодня она была настроена на Робби.

У Майн-Таунус-Центра Пия свернула на трассу В8 и через четверть часа оказалась в Кёнигштайне. Она знала извилистые переулки старого города еще со школьных времен, и ей не пришлось спрашивать дорогу. Как только Кирххоф свернула на Кирхштрассе, она сразу увидела в самом конце улицы два патрульных автомобиля и карету «Скорой помощи». Дом под номером 75 располагался между магазином женской моды и лото-клубом. Уже в течение нескольких лет в нем никто не жил. С забитыми гвоздями окнами и дверями, с облупившейся штукатуркой и прохудившейся крышей он стал отвратительным позорным клеймом в сердце Кёнигштайна.

Риелтор был еще здесь. Загорелый мужчина лет тридцати пяти, с покрытыми гелем волосами и в лаковых туфлях, он до смешного соответствовал клише, созданному в отношении представителей его профессии. Дождь продолжался, и Пия натянула на голову капюшон своей толстовки.

— Я наконец-то нашел потенциальных покупателей, и вдруг такое! — пожаловался он Пие, как будто она была в этом виновата. — У женщины произошел нервный срыв, когда она увидела труп!

— Может быть, вам следовало бы сначала последить за порядком, — прервала Пия риелтора. — Кому принадлежит дом?

— Одной клиентке отсюда, из Кёнигштайна.

— Мне бы хотелось знать ее имя и адрес, — сказала Кирххоф. — Хотя, может быть, вы лично намерены проинформировать вашу клиентку о несостоявшемся осмотре жилья?

Риелтор уловил сарказм в голосе Пии и бросил на нее мрачный взгляд. Потом достал из кармана своего пиджака смартфон, постучал пальцами по клавишам и на обратной стороне своей визитной карточки написал имя и адрес владелицы дома. Пия убрала карточку и огляделась по сторонам двора. Участок был больше, чем казалось на первый взгляд. С тыльной стороны он граничил с курортным парком. Разбитый забор вряд ли являлся подходящим средством, чтобы загородить доступ посторонним лицам. Перед задней дверью стоял коллега в униформе. Пия кивнула ему и, отделавшись от риелтора, вошла в здание. Дом внутри выглядел не лучше, чем снаружи.

— Добрый день, фрау Кирххоф. — Врач «Скорой помощи», которого Пия знала по другим делам, уже собирал свои вещи. — На первый взгляд похоже на причинение смерти по неосторожности самим погибшим. Он принял внутрь пол-аптечки и, как минимум, бутылку водки. — Кивком головы он показал назад.

— Спасибо. — Пия прошла мимо него и поздоровалась с присутствующими патрульными полицейскими.

Помещение с потертым дощатым полом из-за заколоченных оконных ставней было довольно мрачным и совершенно пустым. Пахло мочой, рвотой и гнилостью. При виде погибшего у Кирххоф к горлу подступила тошнота. Мужчина сидел, упершись спиной в стену, облепленный навозными мухами; его глаза и рот были широко раскрыты. Беловатое вещество — вероятно, рвотные массы — покрывало его подбородок и, стекая на рубашку, оставило на ней засохшие следы. На нем были грязные теннисные носки, запачканная пятнами крови белая рубашка и черные джинсы. Рядом стояли новехонькие, на вид дорогие кожаные туфли. Слава богу, маклер обнаружил труп раньше, чем прохожих привлек запах разложения; в таком случае момент наступления смерти можно было бы определить только с помощью энтомолога. Взгляд Пии блуждал по пустым бутылкам из-под пива и водки, которые в значительном количестве валялись рядом с погибшим. Тут же лежал открытый рюкзак, упаковки медикаментов и стопка денежных купюр. Что-то в представившейся Пие картине было не так.

— Когда наступила смерть? — спросила она, натягивая перчатки.

— Грубо говоря, где-то двадцать четыре часа тому назад, — ответил врач «Скорой помощи».

Пия произвела обратный отсчет. Если информация была верной, то Ватковяк запросто мог совершить убийство Аниты Фрингс.

Пришли коллеги из службы обеспечения сохранности следов, поприветствовали Пию кивком головы и стали ждать распоряжений.

— Между прочим, кровь на его рубашке, возможно, не его собственная, — сказал врач «Скорой помощи». — У него нет никаких внешних телесных повреждений, насколько я могу судить в данный момент.

Пия кивнула и попыталась представить, что здесь произошло. Сутки назад во второй половине дня Ватковяк проник в дом, имея при себе рюкзак, семь бутылок пива, три бутылки водки и пакет, полный медикаментов. Он уселся на пол, влил в себя огромное количество пива и водки, а затем принял таблетки. Под совместным действием алкоголя и таблеток он потерял сознание. Но почему у него были открыты глаза? Почему он сидел вертикально у стены, а не упал на бок?

Кирххоф попросила коллег обеспечить хорошее освещение и стала обходить другие помещения дома. На верхнем этаже она обнаружила признаки того, что одна комната и прилегаемая к ней ванная тоже время от времени использовались: в углу на полу лежал матрац с грязным постельным бельем, стоял облезлый диван и низкий стол, был даже телевизор и холодильник. На стуле висела одежда, а в ванной лежали средства по уходу за телом и полотенца. Но на первом этаже все было покрыто многолетним слоем пыли. Почему же Ватковяк, чтобы выпить, уселся на голый пол, а не на диван наверху? Неожиданно Пия поняла, что именно ей до этого показалось таким странным: дощатый пол в комнате, в которой лежал труп Ватковяка, сверкал чистотой! Вряд ли Роберт сам подмел пол, прежде чем покончить с собой.

Когда Кирххоф вернулась в комнату, где был обнаружен труп, она увидела там хрупкую рыжеволосую женщину, которая с любопытством оглядывалась по сторонам. В своем элегантном белом льняном костюме и в лодочках на высоких каблуках, она производила впечатление человека, попавшего сюда по ошибке.

— Могу я спросить, кто вы и что здесь делаете? — поинтересовалась Пия не очень дружелюбным тоном. — Это место преступления. — Назойливых праздных зевак она терпеть не могла.