Царь горы - Вадим Панов

— По всей видимости, Сантьяга считает, что число отморозков уменьшилось, и тон в Саббат задают те, кто стремится к спокойной жизни.

— Это означает еще один виток гражданской войны, — пробормотал Бамбарда. — На этот раз между мятежниками.

— Поэтому комиссар прячется за спину Александра. Кровь должны лить масаны.

— Но что будет дальше? — спросил Себастьян. — Предположим, затея удалась, и истинный кардинал объединил Саббат. Что дальше?

— Появится центральная власть, — прищурился де Лаэрт. — Единые законы, которые кровососы немедленно окрестят Догмами Покорности. Появятся недовольные, и новый виток…

— Недовольных истребят, — махнул рукой де Гир. — Если Сантьяга почует, что за ним хотя бы треть мятежников, он не станет стесняться в средствах и займется непримиримыми так, как это происходило во времена Раскола.

— Я спрашивал о другом, — поморщился магистр Горностаев. — Меня интересует стратегия. К чему приведет объединение?

— Масаны уйдут из Тайного Города, — после некоторого раздумья предположил Бамбарда.

— Чушь, — буркнул Гуго.

— Нет, не чушь, — покачал головой Рик. — Разумеется, это произойдет не сразу, сейчас между мятежниками и жителями Тайного Города слишком много противоречий. Но если прекратится гражданская война, ни один вампир не захочет оставаться в клетке. Особенно молодой вампир.

— На первый взгляд получается, что лет через сто Сантьяга потеряет контроль над масанами, — протянул Себастьян. — То есть затея, в конечном итоге, приведет к ослаблению Темного Двора, и мы должны помочь в ее осуществлении.

— Неужели Сантьяга не просчитал такую вероятность?

— А если просчитал, то почему продолжает поддерживать Александра?

— Потому что хочет создать второй центр притяжения, — понял де Гир. — Комиссару нужен Амулет Крови в Тайном Городе. Алое Безумие, судя по всему, отпадает, где Диадема Теней — никто не знает, остаются Драконьи Иглы.

— Но среди верных Темному Двору масанов нет Луминаров, — не сдавался де Лаэрт. — На кого поставит нав?

— На Захара Треми.

— На бастарда!

— Собаки вернее у Сантьяги нет.

Гуго оставалось только молча кивнуть, он совсем забыл, что епископ Треми полукровка.

— Вот почему Густав забеспокоился, — продолжил Франц. — Луминар понял суть игры: Бруджа получает объединенную Саббат, а Захар — Драконьи Иглы. Обе ветки Масан станут подконтрольны Темному Двору, и через пятьдесят-сто лет возможно окончательное объединение.

— И Сантьяга получит власть над всей семьей!

— Вот именно.

Рыцари переглянулись.

— Надо помогать Густаву, — твердо произнес Себастьян. — Если Темный Двор действительно поставил на Бруджу, мы должны принять меры к его устранению.

— И заключить вассальный договор с масанами?

— Это станет грандиозным успехом.

— И вызовет недовольство навов.

— Но ведь это будет решением самих кровососов, — тонко улыбнулся старый магистр. — В конце концов, для Тайного Города неважно, кому будет подчиняться обновленная Саббат, главное, чтобы прекратились боевые действия и постоянные нарушения режима секретности. Уверен, зеленые нас поддержат.

Третий Великий Дом Тайного Города наверняка не упустит возможности уколоть навов.

— Хорошо, — кивнул де Гир. — Можно ли считать, что со стратегией мы определились?

— Да, — ответил Гуго.

— Да, — согласился Рик.

— В таком случае, займемся тактикой.

— Уточни, чего хочет Луминар? — попросил де Лок.

— Все, что мы можем дать, — улыбнулся Франц, — исключая полномасштабную войну с навами, разумеется. Детали мы еще не прорабатывали.

— Густав хорошо понимает, что пара командоров войны стоит сотни масанов, — проворчал де Лаэрт. — К тому же мы способны скрыть свои действия и от наблюдателей, и от предсказателей. Наверняка хитрый кровосос постарается широко использовать нашу поддержку, и в первую очередь — в устранении Александра.

— А вдруг барона защищают гарки?

Рыцари вновь переглянулись. Все они понимали разницу между тайными действиями, направленными на разрушение интриги неутомимого комиссара, и прямым столкновением с Темным Двором.

— Сантьяга знает, что любая его помощь будет воспринята масанами как вмешательство в их дела. Лидер, которого стерегут гарки, немедленно получит кличку навского раба, его авторитет рухнет, и объединить семью под его знаменем не получится. — Франц обвел друзей взглядом. — Решение принято. Мы поддержим Густава и против Бруджи, и против… всех остальных.

Жилой комплекс «The Sky Palace»

США, Нью-Йорк

15 декабря, среда, 13.51 (время местное)

В отличие от большинства кардиналов Саббат, предпочитающих выносить основные логова кланов за пределы городов, Борис Луминар открыто жил в самом центре Нью-Йорка, на Манхэттене, выкупив три верхних этажа и пентхаус в роскошном кондоминиуме неподалеку от Центрального парка. Кардинала не смущало наличие соседей, не беспокоили посторонние взгляды, пересуды и прочие неудобства, связанные с жизнью среди челов, ему понравился дом, и это стало ключевым фактором в принятии решения. К тому же Борис рассудил, что гаркам гораздо сложнее атаковать переполненный челами дом — в Тайном Городе щепетильно относились к случайным жертвам, — и чувствовал себя в высоком доме спокойнее, чем тот же Густав в тщательно защищенном поместье.

Однако в настоящий момент гарки занимали кардинала нью-йоркских Луминар менее всего.

— Шон, мне ничего не известно о вчерашних событиях! — Борис так сильно сдавил телефонную трубку, что пластик треснул.

— Я тоже ничего не знаю об этих событиях, — в тон ему ответил Толстяк — собеседники благоразумно не забывали, что ФБР может прослушивать линию. — Но хочу сказать, что мне было неприятно смотреть новости.

— Мне тоже.

— Слышал о трагедии, что произошла с Лорой Нортон? Такая карьера оборвалась…

— Ужасное происшествие, — согласился Луминар. — Но о нем я тоже узнал из новостей.

— Охотно верю.

Однако Борис чувствовал, что толстый бандит обвиняет в произошедшем именно его.

Подозрения Шона базировались исключительно на косвенных уликах. Во-первых, нападавшие использовали пистолеты сорок четвертого калибра, любимое оружие бойцов Кардинала, во-вторых, совсем недавно между группировками возникло некоторое недопонимание. Однако, будучи здравомыслящим челом, Толстяк понимал, что косвенных доказательств недостаточно. Ночные события могли оказаться провокацией, а потому Шон хотел поговорить с Борисом лично.