Новый порядок (СИ) - Кирнос Степан Витальевич

Тем временем, в славном городе Марселе, в добром диалоге сошлись двое мужчин. Они добро молвят о всём произошедшем, подводя итоги небольшой кампании, что раскрутилась вокруг несчастного человека.

— Спасибо тебе, мой друг, — сказал седовласый с густой бородой мужчина, шаркающий чёрными монашескими одеждами, принимая фарфоровую кружку, заполненную дымящимся «янтарём». — Давно я не пил хорошего чая.

— Это вам спасибо, — ответил высокого роста черноволосый парень. — Я давно не видел относительно мира в Рейхе. Ой, в Римском Рейхе.

— Да, Карамазов, все мы это заслужили, — старик отпил из кружки. — Ты же обидишься, если я тебя по фамилии назову?

— Конечно нет, — пожал плечами парень, почёсывая короткий волос и потрогав худое суровое лицо. — Отец Флорентин.

Двое мужчин находятся в небольшой закрытой беседке. Подступившие холода заставили владельца большого поместья оборудовать её под зимний вариант. Снега практически нет, только льют ледяные дожди и промораживающий холод, но там, где они сидят — тепло из-за растопленного камина.

Флорентин посмотрел на настенные часы, что повешены на деревянную светлую стену, что заставило его смутиться немного:

— Ох, мне ведь скоро идти.

— Подождите, отче. Вы ещё не пробовали пирога от моей Эмилии. Поверьте, такого вы ещё не ели.

— Да… боюсь, Господь мне шлёт другие пироги, — тяжело выдохнул Флорентин

— Работа?

— Да. После того, как Директория была уничтожена на её месте русско-польские и рейховские силы установили Богоугодную власть Германского Королевства. И теперь я должен в своей зоне влияние послать миссионеров дабы они несли Слово Божие, инквизиторов на искоренение скверны ереси… а также из своих людей выделить медиков души, чтобы они исцелили покорёженную психику людей… слуги дьявола, именующие себя коммунистами Директории, практически убили человека в человеке.

— Понимаю. Обычный день для Рейха. И это не считая того, кого туда пошлют остальные департаменты власти. Что сейчас со властью в Рейхе? Я отошёл от дел… только слышал, что нас переименовали в Римский Рейх, — Карамазов взял в руки небольшой кусочек пирога с тарелки.

— Да ничего особенного, благо Господь всё устроил, — Флорентин отпил из кружки. — Страной теперь правит Координационный Совет из глав всех представителей власти. Канцлера больше у нас нет. А так… всё как обычно, не считая того, что нашу страну назвали «Четвёртым Римом» и мы объединились в альянс.

— А «Третий Рим» у нас по-прежнему Москва? Интересно… Я слышал, что в этой войне отличился Яго? — Карамазов доенл кусок. — Что с ним? Он когда-то спас жизнь Эмилии, и я не могу не побеспокоиться о его жизни.

— Он стал героем войны. По решению объединённого штаба его назначили помощником министра обороны Королевства. Что ж, для него достойное назначение.

— А Данте? До меня доходили слухи, что он едва с ума не сошёл?

— Да. Меня он лично посвятил в то, что было, — Флорентин ещё чуть-чуть отпил из кружки, с грустью взглянув на дождь в единственном окне. — У него были галлюцинации, судя по всему. Потеря жены и дочери вызвала у него сильнейшую боль, которую он прятал.

— А что потом? — Карамазов допил свой чай, потянувшись к небольшому чайничку. — Вы же его вылечили?

— Мы нашли его жену и дочь. Хорошо, что они остались живы. А потом… мы привели их в Россию, где ему и явили их ему, — Флорентин допил чай. — После этого ему стало легче. Сейчас он вроде в Польше, да и под наблюдением психотерапевта.

— Жалко его. Я рад, что всё хорошо закончилось.

— Я не знаю, насколько глубока его рана в душе. Сериль и Данте провели много времени в разговорах… расспрашивали друг друга о той жизни. Благо Господь исцеляет его душу, благо Он даёт ему лекарство. Через святое причастие, покаяние и целительство психики он вскоре придёт в норму, — Флорентин показал на карту Рейха, висящую на стене. — Сейчас они получили имение под Римом. Им предлагали на Балканах, но для Данте и Сериль… слишком тяжело туда возвращаться.

— Я надеюсь он вскоре выздоровеет. Жалко, что он покинул пост магистра Ангельской Стражи… не думаю, что бывший глава Мортиариев будет достойным руководителем этого ордена. Кстати, а что там с некими Комаровым и Праисом?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— О’Прайс… правильно. Он вернулся в Польшу. Судя по всему, он спокойно преподаёт на военной кафедре, — Флорентин сложил руки, став перебирать чётки. — А Комаров. Остался в армии Империи… как мне говорил Данте.

— А Эстебан? Вы его не потеряли?

— Потеряли. В Южноамериканской Федерации, там он помогал вести операцию… Сериль рассказывала, что он остался, ибо был ранен.

— Жалко парня. Очень жаль. Известно, что с ним дальше?

— Да… это была интересная история. Настоятель монастыря его укрыл, а потом передал к кардиналам церкви, которые решили его обменять за деньги у Империи. При поддержке Данте его выкупили, а потом восстановили на должности командора.

— И где он сейчас? — Карамазов взял ещё один кусок пирога и Флорентин подметил, что за время жизни с Эмилией, парень немного набрал в весе.

— Он ведёт дела в Империи. Российской. Назначен на пост командора в представительство Рейха, где есть малый контингент «Стражи». Там же он и нашёл себе пару, — Верховный Отец чуть улыбнулся. — А его подбоечный, Габриэль, вроде, теперь живёт с друзьями в Конфедеративных Штатах Америки. Там меньше моральный гнёт, да и им там лучше будет.

— Все получили то, что хотели?

— Получается так, — Флорентин подошёл к окну, медленно перебирая чётки. — Ты на службу вернуться не хочешь?

— Нет. Семейная жизнь меня вполне устраивает. Да и… кровь, огонь и наказания. Всё это… утомляет. Ты понимаешь о чём я?

— Конечно, Карамазов. Это хорошо, что ты выбрал это… сне просто нужен толковый парень и я не мог не спросить.

— Я слышал, что некий Андронник, из корпуса старых киберариев теперь в Москве. Что он забыл там?

— Да. Теперь он монах. Помог нам в Израиле, а потом вернулся обратно в монастырь.

— Это хорошо, что все нашли свой покой… своё место в этом безумном мире. Но что теперь с ним самим? Наша планета… она так хрупка.

— Наступает эпоха нового мира, мой друг. Господу не угодны распри и конфликты, но Он дал свободу своему творению, и оно решило его употребить в войну. Как же мы слабы без Его поддержки и следованию Его слова. Пришло время новых объединений.

— О чём ты говоришь?

— Мы меньше чем за век перешли от локальных стычек между городскими республиками, мелкими монархиями и безумными крошечными диктатурами до мирового противостояния. Вся планеты ныне поделена на блоки… я только молюсь, чтобы всё это не вспыхнуло ясным пламенем.

— Но ведь не все такие… люди ведь будут помнить уроки прошлого, Флорентин.

— Я бы отдал всё, чтобы что было… положение, управление и даже жизнь, но скажи, поможет ли это? Когда человечество внемлело голосу разума?

— Но ведь не все люди такие, — протестует Карамазов. — Есть те, кому очень важна семья, покой и мир.

— Если бы все были как они… но ведь большинство составляет паства, которая не утруждается разумением. Мы говорим мирянам, несём слово, что главное везде рассудительность, и я молюсь, что бы они внемлели сему. — Флорентин не унимает печального взгляда от дождя и выдержав малую паузу, продолжил. — Знаешь, эта история, которая произошла Данте показывает нам мир. От эпохи распада до его возрождения. Частичного. Теперь это не серая ночь, а яркий ослепительный рассвет. Но люди… они практически не изменились… они также воинственны, так же жаждут сильной власти. Но если бы все оценили прелесть покоя и мирной жизни, если бы все внемлели той Благой вести, прозвучавшей больше двух тысяч лет тому назад…, наверное, мир не дошёл бы до такого состояния.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Примечание

1. «Приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня, но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим» — стих из Евангелия от Матфея — глава пятнадцатая, стих восьмой.