Сотня цветов. Японская драма о сыне, матери и ускользающей во времени памяти - Гэнки Кавамура

Какой я была в детстве, почему стала заниматься музыкой, через какие отношения я прошла – о чем только Асаба-сан меня не спрашивал. А я, пока рассказывала о своей жизни, любовалась его детской улыбкой. «И все-таки вы такой удивительный человек!» – говорил он мне.

Но, признаться, ни один мой ответ не получился цельным и законченным. «Да я уж и не помню», – то и дело звучало из моих уст. И этим я ни в коем случае не пыталась уклониться от ответа – с Асабой-сан я была готова поделиться всеми тайнами, – но часть воспоминаний словно затуманилась, и я, сколько ни напрягала память, не могла нащупать каких-то подробностей, отчего повествование прерывалось.

– Да уж, из своей жизни вообще ничего не могу вспомнить. А вот спроси меня про сына – я все в таких деталях расскажу. – Я задумалась и приложилась к эспрессо, который нам как раз подали после десерта. Кофе сильной обжарки отдавал горько-сладкие нотки вкуса. – Вообще, последние годы я так была занята тем, чтобы устроить сыну достойную жизнь, что, мне кажется, в какой-то момент даже забыла о себе.

Асаба-сан серьезно посмотрел на меня, вздохнул и вымолвил:

– Тогда как насчет попробовать теперь пожить для себя? Хотя бы на то время, что мы проводим вдвоем, можно же забыть обо всем остальном?

Из музыкальных колонок по залу, резво прыгая, понеслись звуки классики. «Седьмой вальс», Шопен. Вальс, который не предназначен для танцев.

* * *

Асаба-сан всегда старался играть точно по нотам, отчего звучание выходило несколько топорным. Я ему не раз говорила подходить к этому легче, наслаждаться процессом: в этом же и есть сама суть исполнения музыки. Он сконфуженно кивал: «Хорошо, я понимаю». Но в ту же секунду, опуская пальцы на клавиши, начинал исподтишка подглядывать в нотный лист. В такие минуты я снова и снова убеждалась в том, что музыка есть способ разглядеть душу человека.

Асаба-сан – такой человек, который не позволяет себе совершать ошибки. Такой же, как я. Ad libitum – читай: песенка спета. Наша стезя – прилежно извлекать ноту за нотой.

* * *

Ненадолго вслушавшись в звуки вальса, я узнала исполнение Горовица. Будучи легкой, почти невесомой, эта мелодия дала мне мощный толчок.

Я попробую жить для себя!

Возникло ощущение, что в мгновение ока рассеялся туман в голове и все мысли стали свежими и чистыми. С той минуты, когда я решила посвятить всю свою жизнь сыну, и время, и деньги, и душа – все это было изъято из моего распоряжения. Я думала, что так и должно быть. Но теперь мне кажется, что не будет неправильным, если временами, когда мы будем вместе с Асабой-сан, я буду позволять себе жить для себя. Только в те минуты, что мы вместе.

– Давай создадим много совместных воспоминаний, – призвал он, как только мы вышли из ресторана.

Мы пошли в отель. Я сама ему предложила.

3 МАЯ

Раньше я не выносила, когда кто-то проявлял заботу обо мне. Вероятно, это неприятие происходило из ощущения, что окружающие хотят помочь мне только из чувства жалости к матери-одиночки. С Асабой-сан же все было иначе: он не выражал сострадание и не рассыпался в любезностях – он просто тихонечко был рядом со мной.

* * *

На тот момент мы встречались уже полгода. Мы просто лежали в кровати, он обнимал меня со спины.

– Я теперь буду работать в другом городе. В Кобе, – известил Асаба-сан.

Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. «Как? Зачем? Когда? А как же я?» – тысяча вопросов закрутились в моей голове, но я только прошептала:

– Понятно…

Затем Асаба-сан тихо проговорил, будто напоминал сам себе план действий, что ему предложили должность профессора в другом университете, что жена с ребенком останутся здесь, что он планирует снимать небольшую квартиру.

* * *

Тактичный, красноречивый, манерный, – все это было

не про Асабу-сан. Сама прилежность и детская непосредственность – вот каким человеком он был.

Однако моментами проскальзывало ощущение, что

Асабе-сан были по его природе непонятны переживания других людей. Вот и сейчас: его слова казались пустыми,

будто ничего не произошло. Невозможно было понять,

что творится у него в душе. Впрочем, меня эта ничем не

прикрытая черствинка пленила.

Асаба-сан тогда так и не сказал, что хочет, чтобы я поехала с ним.

Он никогда ничего не продумывал, этим занималась я. Что поесть, куда сходить, во сколько встретиться – все это выбирала я. И все же он непременно воодушевленно подхватывал: «Да, здорово, давай!» Он полностью соглашался с любым моим предложением. Мне кажется, если бы я выдвинула идею расстаться, его лицо бы практически не дрогнуло и он также ответил бы:

– Ну ничего не попишешь, ладно.

Но вот я здесь, вместе с Асабой-сан.

Раньше я думала, что всю жизнь проведу рядом с сыном. Я довольствовалась нашим крохотным уединенным островком. Но я вспомнила о том, что где-то там еще есть целый мир. В укромную гавань нашей забытой земли по случайности забрел белый корабль. С его палубы меня окликнул Асаба-сан, и я без оглядки запрыгнула на судно. Я не имела ни малейшего представления, куда нам предстоит плыть. Но мне было все равно.

9 ИЮНЯ Асаба-сан уехал на время домой, и я эти дни прозябаю одна, глядя в окно и от скуки подсчитывая, сколько самолетов пролетело в небе да сколько поездов прошло в одну сторону и в другую. И пока я так сижу, в мире что-то само по себе происходит. Сердце сжимается от ощущения, будто жизнь движется мимо меня, но в то же время откуда-то накатывает невероятная безмятежность. Эти чувства разрывают меня на части и окончательно лишают возможности чем-либо заниматься.

Недавно решила перебрать накопившуюся почту. Какую прелесть я обнаружила: белоглазки и пестрые зимородки! Эти птички были изображены на марках. На открытке была марка за пятьдесят иен, на письме – за восемьдесят. Получается, в этом году цены на пересылку выросли. И я заметила это только сейчас: конечно, ведь сколько времени я уже никому ничего не писала!

Меня посетило желание настрочить кому-нибудь письмо, я села за стол, с энтузиазмом занесла ручку над листом бумаги, но, когда шарик стержня был уже готов коснуться поверхности, рука застыла: кому мне писать?

Юрико, соберись: в твоей жизни есть только Асаба-сан.

И это твой выбор. Больше тебе ничего не нужно. Запомнила? То-то же.

13 ИЮНЯ

Сегодня вечером Асаба-сан вернулся.

Только он снял в прихожей уличную