История Украины. Южнорусские земли от первых киевских князей до Иосифа Сталина - Уильям Аллен

Турки на Украине: Петр Дорошенко и Юрий Хмельницкий

Петр Дорошенко, объявленный по Андрусовскому договору вне закона, оказался серьезным препятствием для русско-польской политики на Украине. Он принадлежал к хорошо известной среди казаков семье. Его дед Михайло в 1625 г. был выбран атаманом на Сечи, а через три года погиб в битве с татарами. Простые люди уважали Дорошенко как внука героя. К тому же он не разделял энтузиазма некоторых казацких старшин по отношению к польскому классовому режиму, хотя сам был полковником, и не поставил своей подписи под Гадячским соглашением 1658 г.

После Андрусовского мира Дорошенко сделался непримиримым врагом и Польши, и России в обеих частях Украины. Вполне естественно, что он вернулся к идее союза с турками, которую когда-то вынашивал Богдан Хмельницкий. Турецкая ориентация Дорошенко обеспечила ему определенный моральный авторитет, поскольку он строил свои планы на политической идее, сильно отличавшейся от идей Выговского, Тетери, Брюховецкого и других, которых простые казаки считали обыкновенными искателями приключений, добивавшихся гетманского поста ради своей собственной выгоды. Петр Дорошенко хотел превратить Украину в вассальное государство, которое зависело от Турции, вроде Трансильвании, Валахии и Молдавии. Подобно им, она должна была сохранить свою независимость, территориальную целостность, автокефальную церковь, а также право на собственную армию, органы управления и казну под властью господаря — гетмана, который мог бы иметь такое же положение, какое занимали Ракочи в Трансильвании до тех пор, пока не возомнили о себе слишком много. План Дорошенко, основанный на идее единства Украины, внушал уважение и был оправдан Андрусовским разделом. Дорошенко мог рассчитывать на симпатии тех, кто не хотел видеть Украину раздробленной. На его стороне находились духовенство, а также представители новой активной группы интеллектуалов из Киевской академии.

Дорошенко по-своему был честным человеком, твердым, терпеливым, сдержанным и молчаливым; богатства сего мира его не интересовали. Трудности, с которыми ему пришлось столкнуться, оказались неимоверными: с одной стороны, он помогал туркам и татарам, с 1665 г. тревожившим границы Подолии, а с другой — должен был делать все, чтобы не потерять поддержки запорожских казаков, которые в том же году изгнали Брюховецкого и избрали гетманом его, Петра Дорошенко, но в то же самое время под командованием прославленного Сирко возобновили набеги на татар, взяли Перекоп и сожгли Бахчисарай и Кафу. Однако позиции Дорошенко были столь сильны, что и московиты, и поляки еще до того, как высохли чернила на Андрусовском договоре, бросились его умиротворять. Поляки, устав от династических проблем в Варшаве, дошли до того, что сместили Тетерю с поста гетмана Правобережной Украины и признали ее гетманом Дорошенко. В Москве в то же самое время решили избавиться от Брюховецкого, который стал крайне непопулярен на Украине из-за того, что оказался слишком жадным и одобрил дополнения к соглашению 1654 г. Но прежде чем Брюховецкого сместили, Дорошенко поднял в Левобережной Украине новое восстание. Московские воеводы сохранили свою власть в Киеве, Чернигове и Переяславе; в двенадцати других городах их либо убили, либо арестовали, а иных даже продали татарам. Чтобы спасти себя, Брюховецкий вынужден был принять участие в убийстве московских людей. Восстание распространилось и на земли Новой Украины, вплоть до самого Харькова. Дорошенко самолично явился в Левобережную Украину, а его казаки захватили в плен Брюховецкого. Его привезли в лагерь Дорошенко и забили до смерти дубинами.

На несколько недель левая и правая стороны Днепра снова объединились. Однако из Чигирина до гетмана дошли слухи о недостойном поведении его жены, и он бросился туда, оставив вместо себя полковника Многогрешного. И еще до конца года Многогрешный от своего имени заключил соглашение с Москвой. В январе 1669 г. здесь появилось казацкое посольство, а через два месяца в Глухове собралась Рада, которая избрала Многогрешного гетманом. Царь послал украинским казакам свое «прощение» и подтвердил, что все старые соглашения остаются в силе. Обе стороны договорились, что московские воеводы будут сидеть только в Киеве (который, согласно Андрусовскому соглашению, должен был вскоре перейти к полякам), Переяславе, Нежине, Чернигове и Остре. Столицей гетмана стал город Батурин, а поскольку Москва опасалась, что анархический дух запорожцев может перекинуться и на Дон, на реки Сейм и Десна отправили сильное войско под командованием старого князя Ромодановского, которое встало неподалеку от новой столицы.

Московское правительство по-прежнему предпринимало попытки усмирить Дорошенко, но он к тому времени уже твердо решил заключить союз с турками. В декабре 1668 г. в Стамбул прибыло посольство полковника Портянки и судьи Белогруда. Они объявили себя посланниками русских и казаков и заключили с Портой соглашение, согласно которому султан Мухаммад IV великодушно согласился принять Украину под свою защиту, о чем просил его Дорошенко. Турки признали полную автокефалию православной церкви на Украине и установили размер дани, которую украинцы должны были ежегодно выплачивать султану. Послам передали гетманскую булаву и знамя, а Порта взяла на себя обязательство прислать шеститысячное войско для помощи Дорошенко в борьбе против его врагов. Однако предложение о том, чтобы в дорошенковской столице Чигирине и крепости Кодак разместили гарнизон янычаров, казацкие эмиссары с возмущением отвергли.

Вмешательство Турции в дела Украины не было случайностью, проистекавшей из политики Дорошенко. Усиление турецкой мощи во время правления визирей из албанской династии Копрулу повлияло на ход событий в мире в конце XVII в. не менее сильно, чем одновременная экспансия Франции при Людовике XIV. Распространенное мнение о том, что Турция после Сулеймана Великолепного все время слабела, базируется на пристрастных и ошибочных выводах западноевропейских историков XIX в. Как политическая и географическая наследница Византии, Оттоманская Порта в течение XVI–XVII вв. была главным фактором всей европейской политики; эта империя во многих отношениях управлялась гораздо лучше, чем некоторые европейские страны того времени, за исключением разве что Швеции и Франции.

Греки, венгры и украинцы, которых как современников можно считать вполне компетентными судьями, частенько давали понять, что с большей охотой подчинились бы Турции, чем Венецианской республике, Австрии и Польше.

Беспорядки, сотрясавшие Османскую империю в первой половине XVII в., оказались не более серьезными, чем неразберихи во Франции во время гугенотских войн и Фронды и в Англии — во время гражданской войны. Более того, они были не такими кровопролитными и опасными для страны, как Тридцатилетняя война в Германии, Смута в России или Потоп в Польше. Несмотря на то что Сен-Готардская битва продемонстрировала, что турецкая армия уже не превосходит европейские, она была лучше польской, московской и венецианской армий. Впрочем, османское войско сильно уступало по своим боевым качествам шведскому и французскому, а по эффективности командования — австрийскому. Военное искусство Западной Европы заметно улучшила Тридцатилетняя война, а в странах Восточной Европы еще господствовали порядки XVI в. Однако турки, потерпев несколько поражений, которые привели к подписанию Карловицкого мира, продемонстрировали замечательную способность адаптировать свою армию к требованиям нового времени. В первые десятилетия XVIII в. она смогла нанести поражение русским (которые помогли сокрушить французскую гегемонию в Европе).

Закат Османской империи как великой державы был вызван не ее внутренними дефектами, как это случилось с соседними Польшей и Австрией, а гораздо более серьезными причинами. Центр мировой политики переместился из области внутренних морей в океаны, из «полуостровных» стран, представлявших средиземноморский мир, — в континентальные. Этот мир возник после того, как в конце XVIII в. Россия и Америка превратились в огромные континентальные державы, а морские страны Запада захватили обширные колонии в Африке, Америке и Южной Азии. Историческая сцена необычайно расширилась, и прежние актеры, выступавшие на ней в главных ролях, оказались на задворках.

В 1661 г., когда во Франции управление страной взял в свои руки Людовик XIV, в Турции сын старого Мехмеда Копрулу Ахмед в возрасте всего 26 лет занял пост великого визиря. Ахмед Копрулу, в частной жизни развратник и пьяница, умерший от своего разгула совсем молодым, в 40 лет, был ученым человеком, обладавшим тонким художественным вкусом. Современные ему европейские авторы единодушно восхваляли безошибочность его суждений и проницательность ума. 15 лет Ахмед Копрулу управлял блистательным и роскошным двором султана Мухаммада IV, великодушно уступая своему господину, больше всего на свете любившему грандиозные охоты, славу великого полководца. Обладая язвительным языком и непревзойденной наглостью, албанский великий визирь стал, наряду с Людовиком XIV, арбитром Европы. Его политика направляла ход событий в России, Австрии и Польше, в то время как правительство Людовика XIV чаще помогало своему королю, но направления не задавало.