Темное сияние (СИ) - Сэнь Соня

Остановившись у подножия лестницы, девушка окинула помещение быстрым взглядом, едва посмотрев в его, Теодора, сторону, и изменилась в лице при виде лежащего на полу Мейза.

— Дар! — выдохнула она, качнувшись к нему, но дорогу ей преградила Риннон.

— Привет, Кассандра. Рада тебя видеть.

Крепко ухватив ее за руку, демоница повернулась к Теодору.

— Тео, приведи Мейза в чувство. У нас мало времени.

Он молча подошел к телепортальщику, который уже начинал подавать признаки жизни: присущий демонам ускоренный метаболизм почти свел на нет действие введенного ему наркотика. Наклонился, плеснул парню в лицо водой из прихваченной загодя бутылки. На случай слишком долгого сна пленника в арсенале Риннон имелся специальный препарат, способный быстро привести человека в сознание, но нужды в нем не возникло: что-то невнятно прохрипев, Мейз дернулся и медленно разлепил веки.

Так же молча, спиной ощущая прожигающий его взгляд Кассандры, Теодор рывком приподнял пленника и поднес горлышко бутылки к его рту, позволяя ему утолить жажду. Затем отпустил его и отступил в сторону, так, чтобы он увидел Кассандру, которую по-прежнему удерживала возле себя Риннон.

— Кэс, — сипло выдавил Мейз, пытаясь освободить связанные за спиной руки. В его прояснившихся глазах отчетливо сверкнула ярость и… страх?

— Слушай сюда, прыгун, — заговорила, обращаясь к нему, Риннон. В ее свободной руке вдруг возник позаимствованный у Артура пистолет, который она без раздумий приставила к виску Кассандры. — Сейчас ты переправишь нас туда, куда я скажу, и если при этом выкинешь какой-нибудь фортель, мозги твоей подружки придется соскребать со стен. Она, конечно, нужна мне, но я пришью ее на месте без всяких колебаний, если потребуется. Ты меня понял? Или хочешь проверить, блефую ли я?

Она вжала дуло пистолета в нежную кожу девушки, и та поморщилась, закусив губу. Теодор непроизвольно сжал кулаки; побледневший же Мейз торопливо кивнул в знак согласия.

— Я все сделаю — только не причиняй ей вреда!

— Вот и отлично, — с довольной улыбкой промурлыкала демоница — и в этот момент Теодор совершенно искренне ее ненавидел.

Глава 19. Предназначение

Ночь вдали от города казалась беспредельной. На этот раз они очутились у юго-западного края Стены, обрывающегося прямо над океаном, неспокойные воды которого сливались с чернильным небом и безмолвно мерцающим полотном Темного сияния. Участок побережья, куда телепортировал их Дар, представлял собой плоский утес, зажатый между Стеной и Разломом и круто уходящий вниз, к рокочущим волнам и острым зубьям рассыпанных у его подножия камней. Идеальное место для последней битвы, отстраненно подумала, озираясь, Кассандра.

Здесь были все, кроме Кристины, оставленной в доме своей матери: Риннон, вцепившаяся в Кассандру мертвой хваткой, Теодор и Призрак, поддерживающие едва стоящего на ногах Проводника, Дар да связанный Артур. Риннон продолжала держать Кассандру под прицелом своего пистолета, не сводя угрожающего взгляда с Дара, которого перед оправлением к Разлому пришлось освободить от пут — с его слов, они могли помешать процессу телепортации.

— Давайте-ка, подтащите Алекса поближе к Сиянию, — скомандовала демоница своим помощникам. — Оно поможет ему исцелиться. Только сперва обездвижьте нашего прыгуна во избежание неожиданностей.

Теодор, едва посмотрев в сторону Дара, сделал едва заметное движение рукой, и парень окаменел, точно застывшая в смоле мушка.

— Будешь сопротивляться — увидишь, как умрет твой друг, — прошептала Риннон на ухо Кассандре, дернувшейся от отвращения, когда ее кожи коснулось горячее дыхание демоницы.

— Если ты заберешь мою силу, нам все равно не жить.

— Ну почему же? Убивать вас я не собираюсь. Если после всего ты выживешь, можешь забирать своего Мейза и катиться ко всем чертям.

Кассандра скептически хмыкнула, но спорить не стала — что толку? Сейчас смерть ее не так уж и страшила; главное — суметь остановить Риннон…

Проводника — белобрысого паренька по имени Алекс — сгрузили на землю буквально в паре метров от границы Темного сияния, которое, казалось, хищно колыхнулось ему навстречу, почуяв родную энергию. Затем Призрак при помощи огня Риннон развел костер на краю утеса, в котором, в общем-то, не было необходимости: большинство демонов отлично видят в темноте. В неверном свете огня, пляшущего под порывами ветра, лицо Алекса казалось вылитым из воска — но уже через считаные минуты его кожа вновь приобрела здоровый оттенок, и он открыл глаза, пронзительно-голубые, как льды Арктики. Кассандра и сама ощущала небывалый прилив сил, вызванный близостью Разлома; кончики ее пальцев слегка покалывало, а в груди и по спине разливалось знакомое тепло. И, судя по потемневшим глазам остальных демонов, они испытывали схожие чувства.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ну, как ты, Алекс? — холодно спросила Риннон, когда прояснившийся взгляд Проводника остановился на ней.

— Больно, — поморщившись, выдавил он.

— Боль скоро пройдет. Ты нам нужен, Алекс. Постарайся собраться. Сможешь?

Угроза, прозвучавшая в ее голосе, не предусматривала других ответов, кроме утвердительного, и Проводник молча кивнул. В следующее мгновение Теодор, ухватив парня под локоть, рывком поставил его на ноги, а Риннон подтащила к нему спотыкающуюся Кассандру.

— Риннон, остановись! — прозвучал за их спинами громкий голос Артура. — Открывать Разлом — безумие! Ты можешь получить власть и другим путем!

— Безумие — терпеть такое отношение людей к нам, демонам, — на миг оглянувшись через плечо, бросила та. — Моя цель — не власть, а исполнение пророчества, мир и гармония на Земле!

— Да кого ты обманываешь? — вскричал Нуаре, но Риннон его больше не слушала. Она сделала знак Алексу, и тот, протянув подрагивающую руку, робко коснулся запястья Кассандры. Конечно, ведь для выкачивания из нее силы и передачи ее Риннон требовался телесный контакт…

Кассандра подняла глаза на застывшего напротив Теодора. Ее вдруг охватило странное спокойствие, и в ее взгляде, устремленном на демона, которого она любила — и который предал ее — не было ни ненависти, ни упрека. Ей хотелось запомнить его лицо, запечатлеть его в памяти перед тем, как она лишится своей силы, и, возможно, разума и самой жизни; хотелось сказать ему, пусть и мысленно, что она ни о чем не жалеет — и была счастлива в те краткие моменты счастья, что подарила им судьба.

Теодор, казалось, без труда читал в ее сердце. Бесстрастная маска, служившая ему вторым лицом, дрогнула, и сквозь нее проступил он настоящий — мужчина, любящий ее до помрачения ума и отчаянно боящийся ее потерять. Все, чем он был, все, во что верил и к чему так непоколебимо стремился, рушилось внутри него, пока они смотрели друг другу в глаза, стоя в кругу света посреди тьмы. Кассандра видела это так ясно, словно ей, а не Артуру Нуаре, была дана способность к телепатии.

А потом Проводник опустил вторую ладонь на плечо Риннон, Теодор, сжав губы, качнулся вперед, позади что-то сдавленно крикнул Дар… и Кассандра вздрогнула, возвращаясь в реальность. Не давая себе времени на раздумья, она велела своему телу вспыхнуть, и оно мгновенно занялось голубым огнем, точно пропитанный горючей жидкостью факел. Вскрикнув от боли, и Алекс, и Риннон отпрянули от нее — но демоница тут же вскинула руку с зажатым в ней пистолетом и выстрелила в Кассандру, целясь ей в живот. Вот только пуля не достигла цели, отрикошетив от возникшего на ее пути энергощита, а в следующее мгновение выпущенное Кассандрой огненное щупальце устремились к Риннон и вышибло оружие из ее руки. Еще одно мгновение — и веревки на руках и ногах Артура, вспыхнув, рассыпались в пепел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Освободить Дара Кассандра не успела: огромный огненный шар, брошенный разъяренной Риннон, ударил в нее, разбился о ее энергощит — затем еще один, и еще. Они шагнули навстречу друг другу — две демоницы, обладающие такой одинаковой и в то же время такой разной силой; одна — объятая потусторонним голубым пламенем, с раскрывшимися за спиной косматыми крыльями, словно сотканными из самой тьмы, вторая — распускающая вокруг себя ярко-оранжевые огненные плети. Ночь стала светла почти как день, и только полог Темного сияния по-прежнему струился над ними живым переливчатым мраком.