Темное сияние (СИ) - Сэнь Соня

Кассандра не стала отказываться от дома — и бережно хранила переданное ей письмо. Она перечитывала его бессчетное количество раз и постоянно думала, что в действительности произошло с Теодором. Погиб ли он в Темном сиянии — или попал в другой мир, пройдя сквозь Разлом, словно через портал? Ответа ей уже никогда не узнать. Выбирая между призрачной возможностью вернуть Теодора и спасением человечества, она выбрала второе — и закрыла Разлом, как она надеялась, навсегда. А спустя время — и три остальных, добравшись до них при помощи Дара.

Странно (или вполне предсказуемо?), но стоило последнему очагу Темного сияния исчезнуть с лица Земли, как сила всех без исключения демонов стала постепенно слабеть и угасать. И, если верить прогнозам ученых, должна была полностью покинуть их в ближайшем будущем. Что ж, оно и к лучшему. Люди вновь будут едины, и если в их жизни и останется место для разногласий и конфликтов, то лишь из-за собственной тяги к разрушению, а не по вине мешающих им демонов.

Сама Кассандра тоже теряла свою силу, хоть и медленно — и с каждым днем все хуже помнила, что именно с ней случилось там, в Темном сиянии. Похоже, оно наделило ее безграничной силой и абсолютным знанием, но детали таяли в ее памяти, как снег под палящим солнцем, и она была этому даже рада — вряд ли человеческий рассудок выдержал бы такую мощь.

Люди, конечно, задавались вопросом, что могло заставить Разломы исчезнуть так же внезапно, как они когда-то появились, и выдвигали массу гипотез — но истину знали лишь демоны. Знали — но молчали. Личность легендарного Освободителя им, впрочем, была неизвестна, и Кассандра надеялась, что ни Алекс, благополучно вернувшийся в Россию со своей семьей, ни Кристина Нуаре, ни Тролль и прочие причастные ко всей этой истории демоны не станут болтать лишнего. Ей подобная популярность была ни к чему.

После того, как все четыре Разлома были закрыты, Дар и Кассандра отправились путешествовать, как и мечтали когда-то. Для Кассандры это было попыткой забыться, отвлечься, принять и пережить боль от утраты Теодора, которая терзала ее день и ночь. Мир без него словно опустел и потускнел, и даже объятия Дара, не отходившего от нее ни на шаг, долго не могли ее согреть. Но, в конце концов, боль притупилась, еда вновь обрела вкус, а окружающая реальность — краски, и жаркие ночи с Даром наполнили ее сердце прежней жаждой жизни. И только здесь, на берегу незыблемого океана, протершегося перед одиноко стоящим домом, ее тоска нет-нет да вырывалась на волю, чтобы нестись над волнами вместе с горестными криками чаек…

А еще здесь она почти физически ощущала присутствие Теодора. Казалось, он стоит у нее за плечом, невесомо касаясь своим дыханием ее волос; нужно лишь обернуться — и она встретится с взглядом его пронзительных серо-голубых глаз. Вот только она никогда не оглядывалась, желая сохранить эту волшебную и горькую иллюзию.

Небо над океаном уже окрасилось в багровые тона, когда до слуха Кассандры донесся звук подъезжающей к дому машины. Легкие упругие шаги, шорох песка — и через пару секунд теплые руки Дара обняли ее за плечи.

— Не замерзла? — спросил он, притягивая ее к себе и целуя в уголок губ.

— Нет, — она с улыбкой покачала головой. — Давай постоим тут еще немного, пока садится солнце.

— Конечно.

Кассандра знала, что Дар не любит здесь бывать — и вряд ли когда-нибудь сможет жить в этом доме. Но он никогда не препятствовал ее визитам сюда и, более того, часто привозил ее к океану сам, понимая, что ей нужно время только для себя и своих воспоминаний. В конце концов, Теодор больше не был ему соперником, а ревновать к памяти об умерших — глупо.

— Кстати, звонила Кристина, — сказал Дар несколько минут спустя. — Передавала тебе привет.

— Как она?

— Никак не привыкнет к французам. Говорит, они чудные.

Кассандра засмеялась.

— А ее бабушка?

— Вроде бы неплохая старушка. Кажется, они, наконец, поладили.

После гибели Артура Нуаре опекунство над его несовершеннолетней дочерью оформила его двоюродная тетка Агнес, живущая в Марселе — и Кристина была вынуждена перебраться жить к ней. «Может, так будет лучше — новое место, новые люди, минимум воспоминаний», — пожала плечами, прощаясь с Касссандрой и Даром, девушка. Потеря отца — да и матери, как бы она к ней ни относилась — здорово подкосила всегда жизнерадостную Саламандру, и Кассандра искренне надеялась, что ее жизнь во Франции сложится счастливо. Тем более, теперь, когда сила ее ушла и она могла больше не бояться стать изгоем среди людей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вздохнув, Кассандра прижалась щекой к груди Дара, и они еще какое-то время постояли так, не размыкая объятий, глядя на тонущий в бескрайней воде алый диск солнца. Соленый ветер обдувал их лица, ерошил волосы — сожженные локоны Кассандры за эти месяцы немного отросли и вились у лица — и уносил прочь грусть, оставляя на ее месте умиротворение и покой.

— Пойдем, — наконец, произнес Дар. — Твоя тетя нас уже, наверное, заждалась с ужином. Она собиралась испечь твой любимый вишневый пирог.

— У меня он никогда не получается таким вкусным, — усмехнулась Кассандра, направляясь вслед за ним к ведущей наверх лестнице. — Хорошо, что тетя Миранда приехала к нам погостить. Вот только Асмодея после ее отъезда точно придется сажать на диету…

— Меня тоже, — серьезно заметил он, заставив ее фыркнуть.

— Ну, тебе не помешает немного поправиться, мистер Худыш.

— Если таким я буду нравиться тебе больше… — протянул Дар и остановился, привлекая ее к себе. Его губы были привычно мягкими и нежными, и Кассандра с готовностью ответила на поцелуй, запрокинув голову и запустив пальцы в его растрепанные вихры. Все больше распаляясь, он прижал ее к деревянным перилам, заскользил ладонями по ее бедрам, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы легонько его оттолкнуть.

— Ужин, Дар… Мы опоздаем — будет неудобно.

— Ты права, — неохотно согласился он. — Что ж, запомни, на чем мы остановились.

— Запомню, будь уверен.

Все так же в обнимку они обогнули дом и зашагали к припаркованной во дворе машине — серебристому «Валкару Келпи», который Кассандра, поддавшись неожиданному порыву, купила пару недель назад. Возможно, она была излишне сентиментальна, но имела на это полное право. В конце концов, не так много у нее осталось вещей, напоминающих ей о родителях — кроме кошмарных снов, которые, к счастью, беспокоили ее все реже.

Дар покупку одобрил и время от времени сам с удовольствием садился за руль ее автомобиля, вспоминая азы вождения.

— И каково это — передвигаться, как все нормальные люди? — поинтересовалась у него Кассандра, занимая место водителя.

— Непривычно, — подумав, признался он. — Пожалуй, мне будет не хватать моей способности к телепортации.

— Как и мне — моей силы. Хоть она, конечно, далеко не так полезна.

Кассандра вытянула перед собой руку, уставилась на раскрытую ладонь, и через несколько секунд над ней затрепетал слабый голубоватый огонек, почти сразу погасший. Темная энергия покидала этот мир, и вместе с ней из него словно уходила некая магия, опасная, но завораживающая. Зато оставались люди с их привычной жизнью, суетой и заботами; оставались книги и тысячи нерассказанных историй; и, конечно, оставалась любовь.

А что еще было нужно для счастья?

Машина тронулась с места, и мимо поплыли потрясающей красоты пейзажи: обрывистый берег, песчаная полоса пляжа внизу и бесконечная водная гладь, сливающаяся с окрашенным в пурпур и золото небом. Дар включил радио, где звучала одна из популярных песен группы Depeche Mode, затем взял Кассандру за свободную руку, переплетая свои пальцы с ее. Это был момент, не требующий слов; оба чувствовали одно и то же и легко читали в сердцах друг друга — без всяких сверхъестественных способностей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Все, чего я когда-либо хотел,

Все, что мне когда-либо было нужно —

Здесь, в моих руках…[6]